Страница 2 из 28
Через несколько дней после того, как Конан появился в Монстардиносе, он увидел в сопровождении одного из купцов своего знакомого. Вечером они встретились в таверне и Конан спросил:
— Скоро ли вы собираетесь обратно в Шадизар? У меня там остались кое—какие должники, я бы хотел, чтобы ты получил у них мои деньги и привез их мне. Я хорошо заплачу тебе. Кривой Максут выплатил мне лишь часть денег за те драгоценности, которые я отдал ему…
— Забудь, — отрезал Али. — Стражники выпотрошили лавку кривого Максута, а пока его водили к судье, лавка сгорела. И ты сам в этом виноват, Конан! Все знали, что кривой Максут скупает краденое, но пока это было в привычных пределах, это никого особо не волновала. Стража получала свой бакшиш, не давала чересчур распоясаться разной шушере, иногда ловила кого—нибудь из новичков и возвращала украденное, и всех это устраивало. Но ты, Конан, перегнул палку! Ну, обокрал ты половину шадизарских дворцов, но зачем тебе понадобилось красть королевские подарки у племянника короля?! Ладно, все знают, что король не больно жалует своих родственников, но грабить их он позволить все равно не может. Это было чрезмерно, Конан. Стражников настропалили так, что они носом землю рыли. Никакие взятки уже не помогали. Пострадал не только Максут, еще несколько скупщиков краденого вычистили. Похватали много воровского народу, кого сразу убили, кого на каторгу закатали, один из воровских кварталов просто выгорел дотла. И вот опять же, Конан, ловит тебя стражник — это же не значит, что он враг тебе. Ну, дал ты ему в рыло, убежал, потом встретились, ты его угостил, выручкой поделился — и оба довольны. А ты что творил? После тебя троих стражников похоронили, это еще ладно, а двое калеками остались. Как ты думаешь, другие стражники сильно радовались, на это глядя? Они, конечно, начали вымещать зла на всех прочих. Так что в Шадизаре ты устроил такую заварушку, что лучше тебе там не появляться. И денег не взыскать.
— Да я туда и не собирался. Ладно, Али, забудь. Не очень—то я и рассчитывал на эти деньги. Как сюда добирались, что слышно нового?
— Добирались обычно, старый тракт через перевалы. Я вот нанялся идти с соляным обозом. А на границе Офира и Коринфии, говорят, появился ночной призрак. Кого застанет ночью, того находят мертвым. Сначала, говорят, он бродил по Коринфии, потом объявился в Офире. Король Офира, говорят, согнал в приграничье лучших магов королевства и баронские дружины из окрестных округов. Впрочем, это же Офир! Там вечно какая—нибудь дрянь вызревает.
— О, я знаю, что с призраком делать! Тут один маг неподалеку живет. Он страсть это дело любит. Надо будет при случае ему подсказать, пусть скачет на границу Офира и ловит призраков, и ночных, и дневных, ха!
Тысячник Бертиозис сидел в своей парадной зале, перебирая пергаменты. Владелец серебряного рудника, один из богатейших людей Коринфии, он третий срок подряд избирался тысячником Монстардиноса. Войны не очень часто грозили Коринфии, но если не реагировать на мелкие стычки, то сосед может счесть такое государство легкой добычей. Такого допускать никак нельзя, поэтому тысячник внимательно следил за всеми сообщениями о событиях в стране и в соседних государствах. Власть его держалась на авторитете, и он не мог злоупотреблять ею без того, чтобы подорвать свой авторитет. Неразумные приказы и самодурство, обычные для венценосных владык других стран, были для него непозволительной роскошью.
И вот сейчас он был в затруднении. Замора пользуется торговым путем через Коринфию и не заинтересована в нарушении существующего порядка. К тому же в последнее время в Шадизаре происходили серьезные стычки стражи с горожанами, город пострадал и сейчас отстраивается. Так что со стороны Заморы неприятностей ждать не следует.
Немедия давно точит зубы на Коринфию и с радостью присоединила бы ее к своим владениям, но этому воспротивится Аквилония, которой усиление Немедии совершенно ни к чему. Офир, богатый золотом и сильный своей тяжелой конницей, может сделать попытку захватить южные районы Коринфии.
В связи с этим непонятно — есть ли появление ночного призрака провокация офирских магов, или это, в самом деле новая проблема Коринфии, которую придется решать силами своих или нанятых магов.
И еще одно сообщение о появлении в пограничном городке у Карпашских гор какого—то ужасного оборотня. Бертиозис отметил себе послать гонца, к магу Косталису — выяснить судьбу оборотня, и может ли появление оборотня быть связано с ночным призраком, и готов ли маг отправиться к границе Офира для борьбы с призраком.
— А ведь этот оборотень, Конан из Киммерии, — сказал помощник тысячника, оторвавшись от записей, — он ведь сейчас в городе. Более того, он живет на постоялом дворе твоей племянницы Оливинии.
— Вот как? Интересно, надо будет зайти к племяннице, попроведать. Значит, у Косталиса он не задержался… А Косталис в городе не появлялся на этих днях?
Насколько мне известно, нет.
— Нет, значит, нет. Косталис скрываться не любит, если бы приехал, то объявился бы… Зайди к начальнику стражи, пусть десяток стражников подежурят у постоялого двора Оливинии. Если киммериец вздумает бежать, пусть хватают. Ну а если мы с ним нормально побеседуем, то пусть над душой не стоят.
— Насколько я информирован, десятка стражников может не хватить. Это тот самый Конан, из—за которого в Шадизаре неделю стража билась с ворами и выжгла целый квартал города.
— Да? Ну, тогда пусть стражники готовят засады в переулках вокруг. И усилят охрану городских ворот. Но больше десятка все равно не надо. Пусть справляются.
Предосторожности оказались излишними. Конан побеседовал с тысячником, и тот остался вполне удовлетворен рассказом киммерийца. Более того, Бертиозис решил предложить Конану работу. После ужина за кувшином офирского вина они продолжили беседу.
— Знаешь, Конан, какая у меня основная проблема в исполнении должности тысячника? — спросил Бертиозис. — Те люди, которые блистательно проявили себя на поле боя и заслужили, честно заслужили звание сотников, часто не соответствуют моим требованиям в мирной жизни. Они отличные воины и замечательные командиры в бою. Но что от них требуется в дни мира? С одной стороны, учить новобранцев, не распускать ветеранов, бдительно нести охрану и быть готовым встретить врага. С этим, как правило, они справляются. Как правило, потому что некоторые распускаются сами, и приходится принимать меры. Но с другой стороны, они должны быть политиками и разведчиками. Постоянно собирать информацию обо всем, происходящем вокруг. Желательно не просто посылать воинов преследовать банду разбойников или выбивать людей какого—нибудь оголтелого барона с нашей земли. Желательно предвидеть такие события и не идти вслед за событиями, а предвосхищать их. Особенно когда эти события оказываются не набором сиюминутных проблем, а складываются в события государственного значения. К сожалению, мы не можем позволить себе содержать постоянных разведчиков, и вынуждены просто собирать все слухи, которые привозят купцы из сопредельных стран. И вот сейчас меня более всего беспокоит обстановка на границе с Офиром. Месяц назад ко мне стали поступать первые сообщения о каком—то ночном призраке. Встречи с ним однозначно оканчивались смертью человека, имевшего пагубную привычку ходить по ночам в одиночку. Кстати, ты не находишь, что этот призрак — на самом деле идеальное средство против воров? Ха—ха—ха! Не обижайся, Конан, слава о твоих подвигах достигла даже наших мест, но у нас тебе вряд ли удастся преумножить свою воровскую славу. У нас не Шадизар! У нас заключаются крупные сделки между купцами разных стран, но при этом редко торгуют драгоценностями. Слоновая кость и пряности, рабы и шелка — это не наш товар. Наши товары более весомы и обыденны. Нашу соль покупают четыре державы, но согласись, что украсть повозку с солью — это не то же самое, что ларец с драгоценными камнями! Если ты собираешься быть вором и дальше, тебе придется искать другой город и другую страну. Но зачем тебе это надо? Оливиния крепко держит свое хозяйство, и все же мужская поддержка ей не помешает. Обживешься у нас, будет у тебя дом и семья, дети и уважение соседей. Я не думаю, чтобы ты хотел обокрасть Оливинию и сбежать с ее деньгами?