Норик

— Посмотреть хотелось.

— Я видел, как сражались на драконах.

Какое-то время шли молча.

— Когда полководцы приручили первых драконов, они одерживали легкие победы. Эти полководцы жили на южных островах. И воевать слишком далеко от родного острова никто из них не собирался. А когда все же собрались, то на материке оказались готовы к этому.

— Стрелы со странным серебром?

— В первую очередь сами драконы. Они не дерутся друг с другом. И никак нельзя побороть упрямство дракона в этом.

— А откуда у них огонь?

— Ну, их перед боем кормили специально, что бы газов побольше в мешках скапливалось, и с детства тренировали при выдохе этого газа зубами клацать. Зубы у них искры высекают. Четыре мешка — вот за день дракон может четыре струи огня пустить. Но он у них не очень жаркий.

— А маленькие драконы бывают? Которые гнилыми яблоками питаются?

— Всё, отстань.

Норик отстал на прежние полтора метра. Мечтать надоело. Решил попеть. Не в слух, конечно, а как бы про себя. Первая песня — военный марш. Его мальчик от отца слышал. А папаша выучил марш в Смешливом замке, куда попал в составе штрафного отряда за мародерство.

Раза четыре пропел — надоело. А петь больше оказалось нечего. Только грустные, тягучие песни лезли в голову. Для подбадривания в дороге непригодные. С неба стало накрапывать. А с севера — темнеть. Уже ночь скоро.

Под проливным дождем часа через четыре, а то и все пять, после того, как Норик с новоявленным учителем покинули деревню, старый и малый подошли к серым стенам замка.

Норик два раза уже был здесь, один раз с отцом, другой с братом, потому замок не пугал его, как тогда, два года назад. А в прошлом году Норик вообще ездил в Город, так что накопленный опыт позволял спокойно воспринимать старый замок. Не намного больший, чем городские трехэтажные дома, хотя башни, конечно, выше.

Стражник, прятавшийся от дождя под жердевым навесом, на робкое «здасси» Норика равнодушно промолчал. «Не приветливо встречают меня в замке», — подумалось мальчику.

Дох направился к ближайшему зданию, открыл дверь, подождал, пока Норик прошмыгнет внутрь на небольшую площадку, от которой одна лестница шла прямо и вверх, а другая направо и вниз. Велев:

— Спускайся, — подержал дверь открытой. Норик осторожно двинулся по ступенькам.

Когда дверь захлопнулась, мальчик стоял в нешироком коридоре, а вокруг него натекла лужа дождевой воды. В подвале царила полутьма: красноватый свет проникал с противоположного конца хода и совсем чуть-чуть от стен. На стенах было несколько мрачновато, но эти светильники почти не помогали глазам, полностью оправдывая название.

— Иди за мной, — приказал Дох.

Через несколько шагов свернули налево, потом поднялись по круговой лестнице, снова дверь. Вошли в помещение, напоминающие деревенские сенцы.

— Мы дома, — произнес величаво колдун, снимая торбу с плеч.

Глава III,

решающая,

объясняющая, как произошло начало нашей истории на самом деле

Норик вытирал пыль в кладовой комнате, когда услышал зов Доха. Выскочив из кладовки с тряпкой в руке, он бегом помчался в кабинет. Перед дверью остановился и, кинув тряпку в угол, чинно, как учили, вошел в покои. Колдун сидел за столом и смотрел в книгу, лежащую перед ним. Подойдя к столу, Норик бросил взгляд на раскрытые страницы и как обычно увидел там рисунок плода инжира в разрезе с поясняющим текстом для фермера-любителя. Волшебная кладезь Премудрости непосвященному в колдовские тонкости на любой странице демонстрировала одно и тот же.

— Слушай, смотри и запоминай. Сейчас покажу, как готовить любовный напиток. У нас его еще полбутылки с прошлого года, но для турнира надо готовить свежий, поэтому до следующего года его больше я варить не буду. Запоминай как следует.

При словах «любовный напиток» у Норика сильнее забилось сердце, покраснели уши и щеки. Почему-то он вдруг испытал чувство стыда. А впрочем, может не стыда, а неловкости. Эти чувства у Норика не отличались одно от другого.

От внимания колдуна перемена состояния Норика, выраженная изменением цвета наиболее больших частей лица, не ускользнула. Подавив естественное желание удушить паразитное явление просто прикрикнув, Дох поинтересовался, вроде как в непонимании:

— Ты чего расцвел?

— Ну, — замялся мальчик, — любовный напиток…

— Дурачок. Тебе же его не дегустировать дают. Раньше, когда младенцев умирало много, колдуны его варили для всех, что бы в каждой семье рождалось помногу детей. А что бы дети рождались летом, напиток надо было давать осенью. А что бы давать осенью, сварить его надо в конце лета. Это считай то же, что и «теленочкино пойло». Твой отец его коровам дает?

— Так это значит «теленочкино пойло», а не любовный напиток?

— Пойло ваша знахарка «ворит». Не для коров делаем! — Афористично буркнул колдун.

Изменение точки зрения на цели применения зелья успокоило голову и пульс воспитанного в патриархальных традициях деревни Норика. Цвет щек и ушей сместился к естественным пастельным тонам.

— Ну, — сказал Дох, — давай готовить. Что нам для этого надо? Сейчас узнаем. Смотри в книгу.

Норик уставился на рисунок инжира и текст. Текст рассказывал о том, как откармливать поросят. О фигах в нем не было ни слова. Как и о любовном напитке.

Если бы три дня назад бегающему по улицам Черноземки младшему сыну Бобана сказали: «инжир», он ничего бы не понял. И читать три дня назад Норик тоже не умел. А теперь он узнает плод инжира лишь по рисунку, и запросто поглатывает информацию о поросятах. Смешно, но Норик воспринимал эти свои способности как должное. Будто они присущи ему с рождения. Будто он всю жизнь жил именно в этом доме, знал, где что находится и что следует ежедневно делать. А на самом деле позавчера, попав в замок, Норик принял одну из башен замка за отдельно стоящее здание. Дом колдуна. А он в башне живет совсем и не один. У него есть соседи снизу. Вот как оказывается.

Тем временем, выполняя указания учителя, Норик старательно таращился на страницу волшебного носителя знаний. Очень странно, но инжира на бумаге уже не видно. То есть ну вот только что был, а теперь делся куда-то… Мальчик подозрительно скосил глаза на Доха, но тот не показывал никоим образом, что имеет отношение к произошедшей перемене. Дох терпеливо ждал, и более ничего. Торопясь и беспокоясь, как бы текст, интересующий свиноразводителей, не забил тот, который в настоящее время высветился, Норик побежал глазами по бумаге… Высветился? О да. Буквы именно светились. Чуть похоже на светлячков. Можно читать в темноте.