Страница 3 из 3
Пистолет остался в палатке, а достать стек Пойнтер не успевал. Он прыгнул навстречу коньку, вложив в это движение все силы и всю ненависть к несправедливому миру, где детей превращают в рабов, чтобы доить их удачу. Человек и зверь сшиблись в двух шагах от мальчишки и рухнули на землю. Конек вцепился зубами в бок Пойнтера, человек принялся наносить страшные удары по морде твари.
Вазген, опомнившись, бросился в палатку. Кобура с пистолетом висела у входа. Мальчик схватил непривычно тяжелое оружие и, повернувшись назад, открыл беспорядочный огонь по катающимся в грязи противникам. Он опустил оружие, лишь когда обойма опустела.
Конек, изорванный выстрелами в упор, умер сразу. Несколько пуль вошли и в Пойнтера, но когда ребята склонились над своим мучителем, он еще жил. Он лежал, глядя в черное от туч небо, откуда потоками лилась вода, и что-то шептал. Но даже Вазген, находившийся ближе всех, не мог разобрать ни слова.
— Сдыхай поскорее, сволочь! — закричал он и что было сил пнул умирающего врага.
А Пойнтер наконец понял, зачем он остался.
Безжалостные, как плети, струи дождя хлестали по глазам. Это было больно, и Пойнтер хотел зажмуриться, но сил не хватило даже на такую малость. Его тело умирало и не желало подчиняться. Смерть растворила все: бесконечную усталость последних лет, боль от ран, оставленных зубами конька и пулями, надежды и мечты, разум и память. Живыми оставались только глядевшие в дождь глаза. И ненависть.
Ненависть Пойнтера высыхала очень долго. Он вернулся из армии и узнал, что жена умерла, а дети проданы в рабство. Он чудом добрался до копей и лишь по счастливой случайности вышел на коменданта-наркомана, представившись свободным работорговцем. Потом нужно было вернуться за «взвесью» и пронести ее по всему опасному маршруту… А его детей так и не нашли. Комендант предложил десяток «удачников» с копей. И Пойнтер согласился.
Мысли путались, умирающая память подбрасывала сознанию лица уже незнакомых людей.
Какой все же везучий мальчик! И он почти догадался, как действует сетка. Только не понял, что удача питается человеческими эмоциями. Удовольствие, восторг, радость, гнев, страх. Но лучше всего — ненависть. Это знали хозяева копей, побоями и оскорблениями заставлявшие рабов искать дрейфующие кристаллы драгоценного геонтиста, который ни за что не пойдет в руки неудачливому «старателю». Это понимал и Пойнтер, придя к своему знанию после многочисленных ошибок и неудач.
Из первой группы выжила половина. Сначала все шло хорошо, но чем дальше, тем больше притуплялась радость освобожденных, блекли эмоции и изменяла удача. Люди гибли в когтях диких зверей, исчезали в охотничьих ловушках, вязли в болоте, попадались кнорхианам и кваграм. Уже тогда Пойнтер заметил, что дети выживали чаще взрослых. Они острее чувствовали, быстрее реагировали и даже самые незначительные события переживали сильнее. Их эмоциями было легче управлять. А проще всего давалась им ненависть.
Ненависть. Если бы Пойнтер получил сетку, он стал бы самым везучим человеком под этим солнцем. Не успел.
Наконец его глаза утонули в дожде. Но ненависть в них высохла немного раньше.
Бывшие рабы спешно сворачивали лагерь, пока Вазген обыскивал палатку хозяина. Старенький диктофон он нашел на самом дне рюкзака. От голоса Пойнтера он вздрогнул и испуганно огляделся.
«Кто бы ты ни был, если ты слушаешь эту запись, значит, добряку Пойнтеру пришел конец. Скорее всего, ты меня и прикончил. Поздравляю, ты самый удачливый из всех, кого я водил этой дорожкой. Ты ненавидел меня и этим питал свою удачу…»
Вазген проводил ребят до моста. Там он поцеловал исхудавшую, не похожую на себя Юйку, потрепал по голове Стаса, державшего под уздцы смирного конька, обнял Поюйю.
— Ты точно не пойдешь с нами? — в последний раз спросил Рыжий.
— Нет, я назад.
— Погибнешь.
— Я везучий.
— Ты ведь вернешься? — спросила Юйка. Вазген улыбнулся.
Маленький отряд не торопясь потянулся через мост. Мальчик смотрел ему вслед и продолжал улыбаться.
«Конечно, вернусь, как я могу тебя оставить, — думал он. — Но сначала мне нужно найти, где Пойнтер доставал «взвесь», а потом сходить на рудники и привести сюда новый караван, а потом… Но я обязательно вернусь — ведь я везучий, и я люблю тебя. А любовь сильнее всего. Даже ненависти».