Страница 57 из 74
Что, собственно, и происходит.
Несколько деревьев на опушке с треском выдирают из смёрзшейся, сухой земли узловатые корни и медленно плетутся наперерез мчащимся тварям. «Они не успеют», стучит в голове паническая мысль, «Кэта сейчас полностью обессилена, не может даже толком в седле держаться, так что о иглообразной траве можно забыть. А без неё монстры догонят нас в течении десяти вздохов».
Одно из деревьев, кажется вяз, медленно подтаскивая корни, приближается к увлёкшимся тварям ближе всех, и, словно нечаянно запнувшись о рытвину, падает прямо на одного из монстров. Из-под толстого ствола раздаётся возмущённый визг сильно придавленной, но живой и очень злой твари, пытающейся процарапать себе подкоп, чтобы выбраться из-под дерева. Другая тварь, которую зацепило разлапистой кроной, выбирается из спутанных ветвей почти невредимой. Третья, бежавшая дальше всех от опушки, упрямо продолжает погоню, верно нас нагоняя.
Отставший монстр неуверенно топчется на одном месте, сомневаясь в успехе этой затеи, и когда земля сильно вздрагивает от падения ещё одного дерева, коротко рявкнув поворачивает назад. Кэта, последним усилием, пытается выкачать из уже не нужных деревьев свою силу, и без магической подпитки они тут же останавливаются, сильно накреняясь.
Конь Риды начинает отставать, его бока покрываются пеной. Всадница постоянно оборачивается, и с каждым разом последняя тварь становится всё ближе. Осаживаю своего вырвавшегося вперёд коня, заставляю его повернуться, что животным не приветствуется. Оно отказывается понимать, почему хозяйке необходимо стоять на месте, когда за нами такая страховидная тварь гонится. Жалобным ржанием скакун пытается намекнуть, что если мне так необходимо сейчас остаться на месте, то пусть и остаюсь, а «верный» конь дальше поскачет.
– Стой и не брыкайся, – шиплю на него сквозь зубы, примериваясь для броска кинжала. – Пользуйся случаем передохнуть.
Животное доброго отношения к себе не оценивает и пытается всё равно ускакать куда подальше от приближающегося кошмара. Я раздражённо шлёпнула коня по шее, с досадой вспоминая о своей умной и послушной химере. Была бы она здесь… улетели бы подальше. Но времени предаваться меланхоличным мечтам уже нет.
Тварь бежит уже наравне со скакуном моей ученицы, что ему очень не нравится. Несчастное парнокопытное пытается хоть как-то увеличить расстояние между собой и монстром, на что последний ехидно рявкает. Рида, рискуя вывалиться из седла, пытается уколоть тварь вытащенным мечом, целя в глаза. Тварь играючи уворачивается, не принимая опасность всерьёз.
Кинжал чиркнул у бока твари, вонзившись в землю. Коротко взвыв, я призываю своё оружие и бросаю его снова, не отдавая себе отчёта в действиях. Это моя Верная! Я должна её защищать! Вмешиваюсь в сознание коня. Заставляю его скакать к Риде. За спиной что-то кричит придерживающая свою лошадь Кэта, но я уже ничего не воспринимаю, кроме опасности угрожающей моей ученице.
Снова бросаю кинжал, и снова промахиваюсь. Весь мир сжался до стремительной твари, которую необходимо уничтожить! Или задержать, пока она не добралась до Риды. На этот раз кинжал попадает в глаз твари, заставив её подскочить на месте и на мгновение сбавить скорость. Как раз перед прыжком, что существенно подпортило его точность. Тварь достаёт когтями бок коня, с оттяжкой проводя по нему, словно пытаясь удержать равновесие, а учитывая длину и остроту когтей, несчастному животному хватает и этих «царапин». Конь с ржанием отшатывается, из рваных ран хлещет тёмная кровь. Недовольная тварь с коротким рявканьем прыгает ещё раз, на этот раз точнее, но напарывается на лезвие меча, чиркнувшего по грудным пластинам монстра и чуть оттолкнувшего его с заданной траектории прыжка. Тварь совсем чуть-чуть не дотягивается клыками до ноги Риды, но длинный язык с жалом впивается ей в ногу, легко пробив толстую кожу сапога. Девушка вскрикивает и роняет меч, схватившись за переднюю луку, и пытается не упасть и не лишится сознания от боли.
Не глядя бросив кинжал в тварь и попав-таки ей во второй глаз, я бросаюсь к падающему коню Риды, ещё кое-как переставляющему ноги. Подскакав к нему, я выдергиваю девушку из седла и прижимаю её к себе. Мой конь самовольно разворачивается (хорошо хоть, что в нужную сторону) и на последнем издыхании несётся к дожидающейся нас магичке.
Ослепшая тварь за спиной пытается догнать нас, ориентируясь на нюх, но с непривычки бежит медленнее, часто спотыкаясь, к тому же она напарывается на выращенные Кэтой иглы-травы. Машу магичке рукой, указываю на Риду. Она понимающе кивает, разворачивая коня. Теперь главное – ускакать подальше от места побоища.
Мой конь не выдерживает бешеного ритма первый. Пеной покрылся он уже давно, быстрее уставая под двойной ношей, но я продолжала упорно гнать его вперёд. Я едва успела спрыгнуть с заваливающегося набок коня, прижимая к себе тело Риды. С горечью смотрю на неё, упрямо сжимающую кинжал в прижатой к груди ладони, словно символ надежды на помощь клана.
Взволнованная Кэта спрыгивает с коня, воспринявшего это за благоволение судьбы к нему. Магичка склоняется над бережно опущенной на землю девушкой, я не выпускаю из рук её запястье, со страхом и надеждой прислушиваясь к её пульсу.
– Как она? – тихо спрашиваю у молчащей женщины. Она поднимает на меня спокойные глаза и безжизненным голосом отвечает:
– Я ничего не могу сделать. Яд этих тварей уже слишком сильно впитался в её кровь и плоть.
Опускаю голову и прикусываю губы, сдерживая злые и бессильные слёзы. Как же так, Aueliende? Она же могла стать достойнейшей из твоих дочерей! Почему ты к ней так не справедлива?!
– Уйди, – бесцветным голосом прошу магичку. Та понятливо кивает и уходит расседлывать коня.
Поднимаю лицо к равнодушному небу, часто моргая и пытаясь так высушить робкие выступившие слёзы. Нежно, как собственную дочь, беру ученицу на руки, устраивая её голову на плече, шепчу умирающей что-то успокаивающее, а у самой голос дрожит и руки трясутся. Слепящая вспышка осознания – надежды на будущее разрушены. Разрушены так… обидно и нелепо.
Моя бедная девочка, ну почему ты?
Задерживаю дыхание, словно это поможет удержать глупую самоотверженную мысль. С материнской тревогой вглядываюсь в посеревшее лицо девушки.
– Ты только не умирай сейчас? – тихо умоляю ничего не слышащую Риду. Мне бы только совсем чуть-чуть времени, я успею!.. В конце концов, без неё моя жизнь будет полностью перечёркнута и лишена смысла.
Только бы хватило смелости довести ритуал до конца! Страх и боль – когда умирала Шаннея, я на это так и не решилась. Но сейчас на кону не только моя жизнь и жизнь моей Верной, сейчас решается судьба моего клана и клана Детей Ночи: будут ли они возрождены из пепла, как сказочная Огненная Птица, или исчезнут теперь уж навеки…
Медленно кладу девушку на землю (она всё-равно ничего не почувствует…), осторожно разгибаю её крепко сжатые пальцев, вытаскиваю её кинжал, предупреждающе покалывающий мне пальцы. Отложив его в сторону, достаю свой. Прикладываю кинжал к запястью. С отстранённой ясностью чётко понимаю, что время у меня ещё есть. Тихо шепчу слова мольбы-призыва к крови, стремительными и точными движениями наношу на кожу обоих рук тонкий и геометрически совершённый рисунок, мгновенно возникший и на запястьях ученицы. Продолжаю проговаривать заклинание, усиливая громкость и увеличивая скорость, будто бы это может добавить мне решимости. Тонкие кровяные нити обволакивают наши ладони, часто между собой переплетаясь, кровавое кружево поднимается вверх по рукам, «одевая» их в изысканные призрачно-кровавые перчатки. С кончиков пальцев срываются тонкие лучи, лениво сияющие чистыми рубинами в зыбком свете, сплетаются с нитями Риды, образуя искусственные кровеносные сосуды, по которым я начиная выкачивать из тела ученицы всё плохое и смертельное. Кружево наливается яростным светом, начинает жечь беззащитную перед ним кожу.
Да будет твоя смерть моей, сестра моя…