Страница 35 из 74
Шипя проклятья, отпрыгиваю к окну, сплетаю простенькое адресное заклинание на Лунных. Убить не убьёт (я не идиотка уничтожать наследников исчезнувшей династии!), но заставит бросить все силы на собственное здоровье, а не тратить их на тварей.
Действует. Во всяком случае, твари слабеют настолько, что стражи уже легко их могут развоплотить. Переводим дыхание. Кир прислонился к стене и теперь еле удерживается от того, чтобы не съехать на пол.
Безмолвный крик на грани восприятия раскалённой спицей пронзает мой разум. С тихим стоном сжимаю виски, пытаясь унять боль и понять, что случилось. Сын Ночи резко вскакивает, слепо водя головой из стороны в сторону.
– Что… ссс… с-случилоссь? – сквозь зубы выдохнул Кир. Сочувственно морщусь.
– Рида… Это с ней что-то.
Смысл слов доходит до нас только через несколько вздохов. Переглядываемся, чувствуя себя безмерно усталыми.
Пытаюсь разобраться в своих чувствах и ощущениях. Она… жива, но где-то далеко. Ей не больно, но страшно. Опас-снос-с-сть…
Несмотря ни на что, стремительно кидаюсь вниз, к трактирщику, желая ему самой мученической смерти. За спиной не отставая бежит Кир, благополучно позабывший о своей усталости.
Трактирщик спокойно, как ни в чём не бывало, стоит за стойкой, протирая стаканы с меланхолично-равнодушным видом. Мелькнувшую на лестнице опасность по имени Дикая, он замечает только тогда, когда я уже схватила его за горло. Тонкая женская ладонь, конечно, не способна обхватить всю шею довольно упитанного человека, но мне хватает только почувствовать под своими пальцами его кожу, чтобы создать иллюзию удушья.
– Где она? – разъярённо рычу я в его побелевшее лицо. – Отвечай, тварь!
Он пытается что-то мямлить, но я его уже не слушаю. В крови болезненным жаром пульсирует зов о помощи. Ненависть застилает глаза, заставляя безжалостно затягивать удавку.
– Пожалуйста, нет! – с умоляющим криком кидается ко мне Лина, повиснув на руке. Не глядя отбрасываю её тело в сторону, чтоб не мешала. Она отлетает к противоположной стене, с грохотом падает на столы. Оттолкнув от себя Тарвека, кидаюсь к выходу, устремляясь за Киром, не ставшим тратить время на выяснение отношений с окружающими. Стражи алыми бликами в стёклах, терпкими касаниями ветра, отзвуками замолкшего эха скользят за мной.
Зов вспышками боли дробится в сознание, словно ведя меня по незримой невидимой нити. Мир осколками рассыпается перед глазами, чтоб сложиться уже другой картиной, мелькание улиц, лиц людей не фиксируется разумом. Рядом и чуть впереди несётся Сын Ночи, ведомый таким же таинственно-ясным знанием.
Резко и внезапно останавливаюсь, словно напоровшись на невидимую стену. Беспомощно оглядываюсь. Тихо. Не слышу ничего. Зов, моя путеводная нить, замолк и теперь в ушах пульсирует болезненная тишина, проглатывающая обычные звуки. И громом-приговором моё хриплое карканье:
– Я её не чувствую.
Кир мрачнеет, тонкие черты лица застывают в холодном камне отрицания-гнева.
– Мы найдём её. Успокойся.
Я знаю. Я никому не позволю убить её! Но я не чувствую её, не чувствую… теряю…
Часть 2.
Пламя Ночи
Я – пущенная стрела
И нет зла в моём сердце, но
Кто-то должен будет упасть всё равно
Тьма и страх неотступно следуют за всеми её мыслями. Довольно путанными, если на то пошло. Только она сидела испуганная и недоумевающая в своей комнате и старательно ненавидела Дикую, как яркой вспышкой света пришла тьма. Рида уныло оглядывается, пытаясь использовать те навыки, которым её научила Дикая. Бесполезно. Бархатисто-тёплая тьма и не думает уступать. Остаётся только на ощупь определить, где она находится. Пол… гладкий. Не дерево, но и не камень. Что-то твёрдое и тёплое. Стены такие же. Во всяком случае, именно та, к которой она прислоняется. Она не связана и это радует. Но пытаться идти куда-то на ощупь, не видя не зги… Верх глупости. Она не может не понимать этого.
Приближающиеся шаги и голоса. Она замирает на полувздохе, пытаясь стать абсолютно незаметной, абсолютно неслышной. Но её, несмотря на все старания, видят, словно для них не существует этой непроницаемой тьмы.
Для них просто нет отсутствия света.
– Милое дитя, – Равнодушный женский голос, в меру холодный, в меру презрительный. В нём нет ни капли умиления. Просто констатация очевидного факта. – Они нашли хорошую ученицу.
– Удивительно, как им удалось совместить в ней несовместимое? – Ленивый интерес, риторический вопрос на который не рассчитывают получить ответ. Этот мужской голос очень похож на женский, но чуть грубее.
Рида внимательно прислушивается к этому разговору. Что учителя уже успели прочно вдолбить в неё, так это осознание того, что информация, даже если она никакого отношения к тебе не имеет, бесполезной быть не может. А интонация и формулировки порой могут сказать гораздо больше, чем сами слова – цветная шелуха, не имеющая глубинного смысла.
– Такое сокровище убивать – непростительный расход материала.
Девушка вздрагивает. Лёгкое сожаление… Может означать что угодно. От того, что её и собираются убить, до горечи, что столь великолепный материал уже испорчен. Упоминание о ней, как о неодушевлённой, но полезной вещи, коробит.
Ироничное фырканье.
– А нам и не надо её убивать. Они скоро явятся сами, и надобность в ней отпадёт.
Стра-ашшно…
Лаэра, младшая дочь Лунного Гранда, устало разглядывает испуганную девушку, сжавшуюся в углу комнаты, залитой светом. Девчонка слепо оглядывается, сосредоточенно прислушивается. Временно лишить её способности воспринимать свет довольно легко, но это выматывает. Конечно, то что она их не видит, не играет никакой роли, но мешает ей атаковать. Не стоит отвлекаться на всякую мелюзгу, когда ждёшь тех, кто вполне способен размазать тебя по стене.
Да, конечно, они тоже не слабы… но противника нужно оценивать исходя из их способностей, а не из своих. Ушедший-в-Ночь довольно слаб там, где нет хотя бы тени. А об этом они заблаговременно позаботились. Ровное освещение, замершее пламя, не создающее теней, даёт гарантию безопасности. Пусть даже совсем небольшую.
Магистр… Пусть даже бывшая, она опасна. С неё вполне станется наслать сильное именное проклятье, убивающее на расстоянии. Почему она не сделала это чуть раньше, пока они отбивались от созданных тварей, это её личное дело. Её психозы, из-за которых её действия никогда нельзя предсказать. Дикая, что ещё можно добавить к имени, носимому с такой гордостью? Единственное, что можно предположить, что она не додумается до таких проклятий прямо сейчас. Сходя с ума сначала от Зова, потом от тишины, она будет метаться по городу, убивая с бессмысленной жестокостью. Если рядом не окажется Сын Носи и не успокоит её.
Нет, пытаться прогнозировать бесполезно, остаётся только ждать, когда Охотники Смерти сами придут в со всей тщательностью расставленную ловушку.
Рассеянно улыбающийся мужчина флегматично выслушивает слова своей сестры. Он не сводит глаз с двери, ожидая званых гостей. Впрочем, он не думает, что они так быстро найдут их убежище. В отличии от Лаэры, Керенс склонен недооценивать противника.
Женщина раздражённо наматывает на палец медово-золотистую прядь. Орехово-жёлтые глаза лихорадочно блестят. Керенс отрицательно качает головой.
– Всё-таки Дикая знала, как проклинать нас. И не пытайся сейчас создать световых тварюшек.
– А я и не пытаюсь, – огрызается сестра, начиная мерить комнату шагами. Пленница слепо поворачивает голову на звуки. Мужчина немного жалеет, что не в их власти оградить её звуконепроницаемой стеной. – Я думаю, что мы можем им противопоставить в поединке двое на двое!
– Сын Ночи не сможет нормально колдовать долгое время, – резонно замечает Керенс.
– А нам долго и не надо! – саркастически усмехается его сестра. Всплеск тёмного золота волос, чёткие стремительные движения, метания запертого зверя. – Одно простенькое заклинание он ещё сможет наколдовать без источника силы, и я не сомневаюсь, что он выберет из своего арсенала. Та же Магистр может убить нас, даже не приходя сюда!