Мир вне времени

— Нам придется искать очень долго. Я сама уже давно ищу бессмертие. Мне нужны твои лекарства, Корбелл. Они не такие хорошие, как бессмертие диктаторов, но наверняка эффективнее моих.

К сожалению, ему пришлось отвечать.

— Мои лекарства на борту корабля, а корабль на орбите. И потом, они тебе вряд ли помогут. Ты наверняка старше меня, не считая того возраста, что я набрал во время анабиоза.

Джером чувствовал, как пот течет по его телу и скапливается на матрасе под ним. Он прекрасно понимал, насколько он беспомощен. И видел, как старуха поднимает трубку.

Она подождала, пока он перестанет метаться, и сказала:

— Я понимаю. Ты вылетел раньше, чем я, твои лекарства более примитивны, и поэтому мне нельзя их использовать. Но я тебе не верю.

— Это правда! Я родился, когда люди еще не высадились на Луне! Когда рак живота начал разъедать мое тело, меня заморозили...

— Заморозили? — Норна ему не верила.

— Да, заморозили! Люди надеялись, что медицина научится лечить рак и повреждения клеток, так что... — Его голос перешел в вой. На этот раз Мирелли-Лира долго не опускала трубку.

Потом Корбелл услышал:

— Открой глаза.

Он не хотел двигаться.

— Открой, иначе я выстрелю.

Его глаза были стиснуты, как кулаки, на лице — гримаса муки.

— Замороженный человек — просто хорошо сохранившийся труп. Ты больше не будешь врать?

Он помотал головой, не открывая глаз. Теперь он вспомнил, что говорил ему когда-то Пирсса: при температурах, близких к температуре жидкого азота, фосфолипиды в нервной ткани замерзают и мозг умирает. В двадцатом веке он шел на верную смерть. Только норне он ничего не сможет доказать.

— Послушай меня внимательно, — говорила Мирелли-Лира Зеелашистар. — Я не буду рассказывать, как меня в первый раз вывели наружу из вневременной тюрьмы. Но второй раз у генератора нулевого времени иссяк источник энергии. Больше тысячи людей вышло в раскаленный мир, почти лишенный жизни. Жара убила очень многих. Дожди лили буквально как вода из ведра, но без дождя умерли бы вообще все. Многие добрались сюда, здесь и ночь, и день длятся по шесть лет, но можно как-то выжить. Я была уже стара, но не хотела умирать.

Корбелл с неохотой открыл глаза.

— А что стало с остальными?

— Их поймали Мальчики. Я не знаю, что было дальше. Я сбежала.

— Мальчики?

— Не отвлекайся. Много лет я делала только одно: боролась за жизнь. Я искала бессмертие диктаторов, но не нашла и совсем состарилась. Все же мне повезло: я нашла маленькое вневременное хранилище с записями на пленке и химических носителях, а также генетически модифицированными семенами. Вначале я держала там свои лекарства, потом выбросила все и сделала вневременную камеру для себя. Потом я изменила систему подземных перемещений таким образом, чтобы любой пассажир из жарких районов попадал прямо ко мне, и поставила сигнализацию, чтобы выйти из вневременного убежища, когда кто-нибудь прибудет. Ты знаешь, зачем я все это сделала? Моей единственной надеждой были сильные лекарства, которые должен везти с собой дальний исследовательский корабль. В один прекрасный день прибудет исследователь из другой галактики. Конечно, он сядет в жаркой части планеты, и ему придется искать дорогу к полюсу. — Норна нависала над своим пленником, как хищная птица. — Подземный поезд привезет его прямо ко мне — вместе с лекарствами, которые придумали в моем будущем. Эти средства сделают меня молодой, а мои всего лишь позволяли мне оставаться старой. Корбелл, ты и есть тот человек.

— Посмотри на меня! Мирелли-Лира пожала плечами.

— Тебе может быть тысяча лет, а может быть и десять тысяч. Ты должен понимать, что я убью тебя, если ты продолжишь выдавать себя за другого. Таким ты мне бесполезен.

— Почему? — Он сразу поверил, что старуха убьет его.

— Мы — последние граждане Государства и последние люди на Земле. Все остальные — больше не люди. Если мы помолодеем, то сможем размножаться, и появятся новые люди. Но если у тебя нет лекарств, то на кой ты мне сдался? — Норна попыталась говорить мягче. — Послушай. Ты слишком стар для того, чтобы чувствовать действие даже твоих сильных лекарств. Я еще не так стара. Верни мне здоровье, и я найду настоящее бессмертие, которое раньше было только у диктаторов. Ты стар и слаб; пока я ищу, ты будешь отдыхать.

— Ну хорошо. — Вот уж действительно норна! В руках старухи сейчас были его жизнь и смерть. — Мои лекарства на орбите. Я отвезу тебя к посадочному средству. Мне нужно связаться с корабельным компьютером.

Мирелли-Лира кивнула и подняла трубку.

— Если ты нарушишь слово, ты сам убьешь себя. Я тебе мешать не стану.

III

Когда старуха скрылась за изголовьем, Корбелл смог наконец расслабиться. Почти беззвучный выдох — сброс напряжения, потом усмешка, больше похожая на волчий оскал, и едва подавленное желание громко гикнуть. Наконец-то у него появилась цель! Он спустился на Землю умирать, но сможет провести время гораздо лучше.

Веревки с рук упали. Джером сел, но старуха жестом велела ему лечь, связала запястья какой-то плотной тканью и только потом освободила ноги.

Осколки стекла застряли в огромных оконных рамах и торчали наружу, острые, как кинжалы. Мирелли-Лира повела пленника за окно, где трава доставала до колена, и велела идти вперед, к машине со стеклянным куполом. От ног Корбелла с громким жужжанием расползались насекомые. Снаружи оказалось еще жарче, чем в спальне, но здесь хотя бы дул ветерок. Солнце, большое и красное, висело над горизонтом, и все предметы отбрасывали неясные тени. Юпитер выглядел как красный кружок на красном же небе, поменьше Солнца.

Машина висела над самыми верхушками травы. Она не сдвинулась с места, когда Корбелл залез в салон. Старуха махнула трубкой в воздухе, приказывая ему подвинуться. Серебристая трубка служила одновременно обезболивающим средством и инструментом пытки. У нее наверняка были и другие области применения, но о них пленник предпочитал не задумываться. Норна забралась в машину, нагнулась над приборной доской, подумала и ввела какой-то номер.

— Мы едем за твоим скафандром, — произнес переводчик на ее поясе.

Машина плавно тронулась с места. Старуха не управляла полетом. Джером понял, что использовать машину для возвращения не удастся: он не знает номер маршрута, ведущего к дому.

Машина, постепенно ускоряясь, съехала вниз с холма и двинулась по узкой долине. Скорость движения была огромна. Корбелл ухватился за поручень на приборной доске и прикрыл глаза. Мирелли-Лира внимательно взглянула на него.

— Вы не ездили на таких машинах?

— Нет. На нашей планете таких не было, — добавил он, повинуясь внезапному импульсу. Норна кивнула, и тугой узел в животе ее пленника немного расслабился. Упаси бог она поверит, что он покинул Солнечную систему раньше нее! Пусть думает, что он прибыл из будущего. Но как быть с новшествами и изобретениями, которые должны были возникнуть за это время? Старуха может удивиться, что он ни о чем таком не знает. Что бы такое придумать? Может, ванну, принимающую форму тела? Или бритву, лезвие которой не тупится? Крем для удаления бороды навсегда? Или действительно хорошее лекарство от похмелья? Ну что ему стоило читать в свое время больше фантастики?! Хорошо хоть, что он соврал, будто прилетел с другой планеты.

— Я думал, что первым из людей увидел ядро Галактики, — произнес Корбелл. — О твоем полете записей не сохранилось.

— Сколько тебе лет?

— Около шестисот, — небрежно соврал он. — Это по нашему счету. В земных годах мне примерно... — ладно, она все равно мало знает о Земле, на которую вернулась. — ...Пятьсот тридцать лет. А тебе сколько?

— Почти двести. В старых годах, не в юпитерианских.

— Странно, что у тебя не кончились лекарства.

— Дети разрешили мне взять их с собой во вневременную тюрьму. Я до сих пор храню их в нуль-времени, чтобы они не испортились.