Страница 3 из 18
— Кто говорит?
Форез огляделся по сторонам, словно ожидая увидеть сплетника прямо здесь, в своей маленькой убогой комнатушке.
— Твои вещи, — пояснил старик. — Ты считаешь себя красавцем. Если тебя умыть, причесать и одеть, то так, наверное, и покажется многим глупым женщинам. Мне неважно, как ты поедешь в Кхитай. Я расскажу тебе какую вещь ты должен там найти.
Они проговорили почти до рассвета. Форез то верил старику вполне и принимался рыдать от счастья, то вдруг его охватывали сомнения, и тогда он метался по комнате и рвал на себе волосы. Старый кхитаец наблюдал за ним с тихой улыбкой. Что-то забавляло нищего в том, как ведет себя молодой, вспыльчивый лорд, которого угораздило родиться бедным.
Наконец солнце пробило туман лучами-копьями, и на улицах стало светло. Заглянул отважный маленький лучик и в хибару Фореза. Старик-кхитаец дремал на стуле, свесившись набок и уронив голову на грудь, а молодой лорд сверлил его взглядом и грозно кусал себе губы. В конце концов он заговорил:
— Ну, хорошо, положим, я поверю тебе и соглашусь… Но тебе-то какая польза от всего этого?
Кхитаец дернулся на стуле, встрепенулся, как птица, которую потревожили, и заморгал.
— Я только глупая старая кхитаец, — сообщил он. — Я хочу жить твой дом, есть твой пища и просить мой милостыня на улицах Пайрогии
Форез покинул Пайрогию пешком и двинулся на восток. В небольшом городке на самой границе Бритунии он нанялся охранником в караваи, направляющийся к Турану. Его охотно взяли. Охранников не хватало, а время поджимало. Купцы торопились доставить товар в Туран, где их уже ждали; в случае опоздания хорошая партия тyранских ковров могла уйти к конкурентам. И как на грех накануне вечером двое охранников передрались, и один убил другого.
Разумеется, убийца был передан городским властям, так что теперь караванщиков охраняло всего три человека.
Фореза наняли охотно, но… за половинную плату. Молодой лорд на собственной шкуре убедился в том, что среда наемников обладает такой же строгой иерархией, что и аристократическая. Может быть, даже более строгой. Человека со стороны, без рекомендаций и знакомств, принимают крайне неохотно, ему не доверяют и задирают — до тех пор, пока ему не представится случай доказать свою компетентность.
Однако выхода не было. Форезу требовалось попасть на восток. Молодой, сильный, обученный владению оружием, он вполне полагался на собственные силы.
Жизнь вскоре преподнесла лорду первый урок. На первом же ночлеге Форез, следуя давней привычке, забрал себе самый удобный матрас из всех, что имелись в телеге с припасами и пожитками странников, и устроился на ночлег под телегой. Вдруг дождь? Форезу совершенно не хотелось промокнуть.
Его разбудили, едва он смежил веки, причем сделали это самым грубым образом: сперва спящего вместе с тюфяком выволокли из-под телеги, а затем отдубасили палками и отпинали сапогами. Форез мог только слабо отмахиваться руками и вскрикивать:
— Вы что? Почему?
Начальник стражи каравана схватил его за шиворот и подтащил прямо к своим глазам. Оскалившись, он прорычал в лицо ошеломленному Форезу:
— Это — мой тюфяк! Это — мое место! А ты — никто, и спать будешь на голой земле под открытым небом!
С этим он швырнул Фореза на землю. И тот, поплакав и поворочавшись, заснул прямо на камнях.
Следующая неделя превратилась для него в пытку. Избитое тело болело, и Форез не мог даже позволить себе минуту отдыха. Ему приходилось ехать на лошади или идти пешком. В телегу его не пускали — из опасения, что он сожрет припасы, предназначенные для долгого пути. К голоду молодой лорд привык давно, но к такому обращению, как он полагал, привыкнуть невозможно
С этим караваном Форез расстался без всякого сожаления на самой туранской границе. Чуть позже он нанялся в следующий, где к нему относились гораздо лучше. Во-первых, теперь он мог назвать имена некоторых наемников, а во-вторых, весь его вид свидетельствовал о том, что Форез — тертый калач. Он загорел, одежда на нем пропиталась потом. На барахолке, где продавалось краденое и снятое с убитых, Форез прикупил себе кожаную безрукавку и кожаные же штаны, а также модные среди наемников сапоги с тяжелыми носками. Это повысило ему жалованье почти в полтора раза.
До Кхитая он добрался через полгода уже бывалым воином. На его счету был даже один убитый разбойник, так что вскоре некоторые молодые наемники начали ссылаться на свое знакомство с лордом Форезом. Его так и называли — «лорд Форез», как бы в насмешку. Потому что Форез, не оставляя надежды когда-нибудь завладеть наследством и войти в высшие слои общества, продолжал щеголять аристократическими манерами. Они сделались его отличительной чертой — подобно тому, как другие наемники носили серьгу или разукрашивали себе щеки татуировкой.
Кхитай открылся ему поначалу в виде бескрайних полей, залитых водой. По колено в воде бродили маленькие желтолицые люди, и у каждого к голове была привязана веревочкой плоская шляпа, соломенная, с растрепанными краями. Совсем как у нищего, который завладел теперь лачугой Фореза в Пайрогии.
Лорд Форез с интересом рассматривал поля и работающих там людей. Неужели эти крестьяне, довольствующиеся такой жалкой участью, принадлежат к тому же самому народу, который породил мудрых колдунов и удивительных каллиграфов?
Форезу доводилось видеть работу кхитайских художников — такую тонкую, что она, казалось, не под силу была грубой человеческой руке. Вероятно, таким художникам помогают духи их народа.
А может быть, продолжал раздумывать Форез, у кхитайцев все разделено: вся тяжелая работа досталась одним, а все изящество — другим?
Впрочем, он скоро изменил свое мнение, поскольку любой из крестьян, как оказалось, в состоянии был нарисовать удивительный значок с причудливыми очертаниями и объяснить, что этот значок обозначает.
Фореза интересовало, как выглядят вывески трактиров и борделей. «Чтобы не перепутать и не спросить где-нибудь на таможне девочку для услуг», — объяснил он на ломаном кхитайском, помогая себе бурной жестикуляцией. Когда кхитайские крестьяне поняли, чем интересуется этот рослый человек с круглыми глазами и для чего ему знать смысл некоторых иероглифов, их веселью не было границ. Они охотно обучили Фореза нескольким значкам, заставили десятки раз повторить звучание незнакомых ему прежде слов, а заодно напоили крепкой рисовой водкой и накормили пресным рисом.
Ошалевший от их гостеприимства, Форез отправился дальше. С собой у него была теперь горстка риса и свежая вода в маленькой фляжке.
Бывалый путешественник и бравый солдат-наемник, лорд Форез чувствовал себя как нельзя лучше. Он нигде не пропадет! То и дело он посматривал на табличку, где для него нарисовали иероглифы, чтобы получше их запомнить.
Город, который он искал, назывался Ло Фо
Небольшой городок совсем недалеко от границы, объяснил лорду Форезу старик кхитаец. Там встречаются иностранцы, так что Форез не обратит на себя слишком большого внимания.
Нужно остановиться в любом трактире. Нужно платить чуть больше, чем спрашивают, за еду и крышу над головой, тогда хозяева трактира отнесутся к постояльцу как к родному сыну и ответят на любые его вопросы.
Прожив день или два в полном безделье, надлежит узнать, где можно найти человека по имени Хань Ду.
У Хань Ду дурная репутация, потому что он содержит очень плохой бордель. Но если хозяева трактира отнесутся к постояльцу как к родному сыну, они расскажут ему даже про Хань Ду.
Оказавшись в чужой стране, Форез решил в точности следовать инструкциям своего наставника, и потому действительно остановился в трактире и начал сорить там деньгами.
Кроме нескольких чиновников невысокого ранга, которые путешествовали по важным поручениям своих начальников, в трактире обитал еще один круглоглазый. Это был рослый детина с копной черных волос и ярко-синими глазами. Не такими уж и круглыми, кстати, вечно прищуренными, словно их обладатель пытался рассмотреть чуть больше, чем открывалось простому взору.