Страница 17 из 18
— Потому что я запрещаю…
Привратник не закончил фразы. Конан взял его за локти и аккуратно переставил на другое место, освобождая проход. Прислужник Джунийе разинул рот от удивления — привратник был мужчиной довольно крупным.
Киммериец вошел в сад. Слуги, переглянувшись, благоразумно решили предоставить ему полную свободу.
Конан двинулся между стволами деревьев, скользя беззвучно и все время пропадая в тени, как будто был охотником и выслеживал пугливую дичь.
В саду было тихо. Ни людей, ни птиц. Только листья шелестели в вышине. Обманчивое спокойствие сада настораживало киммерийца еще больше. Обостренным варварским чутьем, он улавливал присутствие магии, и это беспокоили его. Конан осторожно вытащил меч из ножен. Прикосновение доброй стали успокаивало.
Он обошел уже почти весь сад. «Может быть стоит посидеть здесь и понаблюдать? — подумал он. — Ничего подозрительного на первый взгляд не попадается. Но это-то и подозрительно! Уверен, что Джунийе пропал в этом саду не проси так. Была у бедняги очень важная причина, что бы пропасть. И для господина Эмбриако будет лучше, если он не имеет к этой причине никакого отношения».
Конан уселся под деревом, откуда хорошо видны были две беседки. «Если хозяин сада устроил здесь эти беседки, — рассудил сам с собой варвар, — стало быть, рано или поздно он явится сюда отдыхать, пить вино и беседовать…»
Дерево давало приятную тень. Сквозь узорные листья на лицо варвара попадали теплые лучики света. Пахло чем-то пряным. Подняв голову, Конан увидел, что на ветках уже созрели плоды. Он сорвал один из них, до какого дотянулся. Повертел в руках. Круглый, желтый, с резким ароматом.
Конан задумчиво очистил его и начал жевать. Сочная мякоть плода была сладкой и великолепно утоляла жажду. Конан похлопал дерево по стволу:
— Молодец, — похвалил киммериец, — отличная работа.
И снова начал следить.
В доме ожили и загалдели слуги. Конан напрягся, вытягивая шею: кажется, там что-то случилось! Но спустя несколько минут даже плюнул от жгучей досады. Случилось, как же! Горничную застали в объятиях какого-то лоботряса. Прямо в господских комнатах. Ах, какой ужас! Тьфу!
Шум скандала постепенно утих. Рыдания горчичной удалились. Снова воцарилась сонная тишина.
Легкий ветерок раздвинул листья, и перед глазами Конана появился второй плод, такой же золотистый и сочный, как и первый. Конан потянулся было и за ним, но тут же замер: в беседку направлялся господин Эмбриако.
— Господин Джунийе, вы здесь? — звал он своего гостя.
Вот как! Стало быть, Эмбриако ничего не знает о том, что Джунийе пропал. Не перед соглядатаем же разыгрывает он комедию поисков гостя! Конан был уверен в том, что господину Эмбриако ничего не известно о присутствии в саду некоего киммерийца.
— Господин Джунийе! — еще раз повторил!
Эмбриако и вошел в беседку.
Конан подобрался поближе, чтобы лучше видеть.
Эмбриако остановился посреди беседки и, внезапно забыв о цели своих поисков, уставился на стеклянные шкафы. На губах хозяина поместъя появилась довольная улыбка. Он разглядывал свою коллекцию. Ну конечно! Все коллекционеры — сумасшедший народ. Конан слыхал об этом и теперь получил отменную возможность убедиться во всем собственными глазами.
Эмбриако открыл дверцу шкафа и вытащил оттуда золотую маску. Уставился на нее влюблено. Боги, какой болван! Неожиданно выражение лица Эмбриако сделалось другим. Самодовольство сменилось недоумением, а затем проступил страх.
Несколько раз Эмбриако вздрогнул, как будто боролся с кем-то невидимым, а затем, словно против собственной воли, начал приближать золотую маску к своему лицу с явным намерением надеть.
Конан выскочил и метнулся к хозяину дома. Нельзя было терять ни секунды. Киммериец не сомневался теперь в зловещем предназначении маски. Как дикий зверь, набросился он на Эмбриако и, ломая его сопротивление, вырвал маску из его рук. Маска откатилась в сторону и замерла на траве.
Эмбриако тяжело дышал.
Его била крупная дрожь, он весь был покрыт испариной, рот его безвольно распахнулся, из глаз градом текли слезы.
— Кто вы? — спросил он киммерийца. Слышно было, как стучат зубы Эмбриако.
— Кто я — неважно, а вот кто он? — Конан показал на маску.
— Не трогайте ее! — в ужасе вскрикнул Эмбриако. — Там… там такой страх! Там — смерть! Я видел ее глаза, и она хотела забрать меня!
Конан положил ручищи на плечи перепуганного лорда.
— Сядьте. Я принесу вам плод. Тут у вас поблизости растет изумительное дерево, очень вкусные плоды. Сочные. Лучше винограда.
Эмбриако послушно уселся на траву, вытянув ноги и прислонившись спиной к резной деревянной колонне беседки.
Одним прыжком Конан подскочил к деревцу, сорвал второй плод и поднес его своему подопечному. Эмбриако жадно проглотил сладкие дольки и ощутил прилив сил.
— Мне гораздо лучше, — проговорил он. — Спасибо. Расскажите мне, кто вы.
— Друг кхитайского каллиграфа. Его спутник… э… телохранитель, — сказал киммериец.
Эмбриако успокоенно кивнул. События начали приобретать для него понятные очертания.
— Что вы увидели в маске? — настойчиво спросил Конан. — Ну, помимо своей смерти и прочих глупостей.
— Мне показалось… Нет, я не могу этого сказать! Вы сочтете меня сумасшедшим и не будете после этого серьезно относиться к моим словам.
— Не сочту. Говорите!
— У меня есть племянник, некто Форез, который почти наверняка пытается найти способ свести меня в могилу. Меня и еще нескольких лордов, которые мешают ему получить наследство. Мне почудилось, будто я вижу в маске его глаза. Но это, конечно, абсурд! Там ничего нет, кроме пустых прорезей…
— Никогда не знаешь, кто скрывается за маской…
— Ты прав, смертный! — прогремел чей-то голос.
Конан резко развернулся и увидел, что золотая маска больше не лежит на траве — она парит в воздухе, никем не поддерживаемая. Эмбриако взвизгнул и исключительно быстро заполз в беседку.
Выставив перед собой меч и широко ухмыляясь, Конан шагнул навстречу духу.
— Прочь с дороги! — рявкнул дух.
Конан не ответил. Он пытался понять, велик ли дух и насколько он силен. Размахнувшись, киммериец нанес первый удар. Послышался скрежет, как будто меч соприкоснулся с камнем. Меч отскочил, а правую руку варвара пронзила острая боль.
Оскалив зубы, Конан ринулся в атаку. Он кружил вокруг духа, изматывая его ударами. Дух пока что ничего не предпринимал, золотая маска плавала перед лицом киммерийца и скалилась мертвым ртом.
Конан лихорадочно соображал, где же у духа может быть уязвимое место. Пока что его главной задачей было не позволить духу атаковать его самого. И все же, когда дух решил броситься па противника, ставшего слишком назойливым, киммериец не успел отбить нападение.
Невидимая рука крепко схватила его за горло. Конан упал. Теперь маска плясала в воздухе прямо над ним.
Пустые глазницы жадно шарили по могучему телу варвара. Конан отбивался, как мог, лягался с риском сломать ногу о невероятно твердое невидимое тело духа. Голос внутри маски опять ожил.
— Что, жалкий человечишка? Борешься за свою ничтожную жизнь? Какой в ней смысл, если она так коротка?
Тяжелая, как колонна, нога призрака наступила на руку Конана, и киммериец выронил меч. Но левой рукой он нащупывал у себя на поясе кинжал. Дух смотрел ему в глаза, и Конан видел, что господину Эмбриако не почудилось: в пустых глазницах появились глаза Фореза. Они пылали нечеловеческой злобой.
Извернувшись, Конан вонзил в них кинжал.
На сей раз клинок встретил податливую плоть. Раздался оглушительный, скрежещущий крик.
Каменная хватка ослабла, дух выпустил Конана. Теперь маска металась, как обезумевшая пчела. Она носилась и подскакивала, несколько раз ударилась о колонну и о ствол апельсинового дерева. И все время сад содрогался от пронзительного вопля, проникавшего, казалось, в сам мозг.
Конан тяжело переводил дыхание. Оглядевшись, он увидел, что господин Эмбриако потер сознание, и из ушей его вытекла струйка крови. Даже могучему киммерийцу было дурно от криков заключенного в маске духа, так что говори об изнеженном аристократе!