Страница 2 из 91
Стейр вывел на монитор фотографии иномирцев, сделанные сразу после задержания. Парень в кожаной куртке на меху. Короткие, но очень густые волосы чужака перехвачены ремешком, должно быть, для украшения: кожаная полоска испещрена мелким узором.
Канцлеру он сразу не понравился. У иномирца был упрямый лоб и широкая нижняя челюсть, покрытая густым пушком бороды. Лицо дышало мужеством. Особенно Стейра задело, что Сеславин был одного с ним роста. Это казалось Стейру сродни самозванству: как будто парень наделен богатырской статью без всякого на то права.
Спутница Сеславина, Яревенна, была ему по плечо. Темно-зеленые, широко расставленные глаза, очень яркие на загорелом лице. На Ярвенне тоже была кожаная куртка, более длинная, с причудливым рисунком из зеленых листьев по подолу и рукавам.
— Одежда, язык — все и в самом деле не наше, — докладывал канцлеру Армилл. — Одежда, пожалуй, даже попроще, чем у наших «быдляков», но чистая и покрой другой. В принципе другой! Да и хрен бы с ней, с одеждой… Но свидетели утверждают, что эта парочка появилась посреди улицы прямо из воздуха. Приехала полиция, они сдались добровольно… Кстати, Стейр, я совсем забыл. Начальник полиции обделал штаны от страха. Что ему теперь будет, — то ли наградят за их арест, то ли надерут задницу за то, что у него на участке происходят такие фокусы? Склоняется к тому, что скорее надерут… Весь бледный и руки дрожат.
— Ладно, не трогай его… Припугни только, пусть не зевает. И полиция пусть вообще смотрит в оба, — с нажимом добавил Стейр. — Откуда мы знаем, что к нам сюда перебросили только двоих? Нечего им тут у меня шататься. Возьмись за них, Армилл.
— Я их достану, — пообещал силовик.
Канцлер Алоиз Стейр сам подлил коньяку в бокал Армилла. Кабинет канцлера был оформлен в стиле хай-тек и напоминал рубку космического корабля, поверхности из металла и стекла причудливо отражались друг в друге, столешница полупрозрачного стола преломляла свет. На полу стоял большой деревянный сундук. Армилл заверил:
— Хлам, конечно, редкостный, но вполне безопасен. Его как следует досмотрели. Это дары из другого мира. Иномирцы горели желанием нам их всучить…
— Что это за набор реликвий? — повел плечом Стейр.
Он достал плотно свернутый рулон ткани.
— Что за ветошь они туда сунули?
— Дай-ка помогу. Это картина, — ответил Армилл, вставая с места.
Стейр вместе с Армиллом развернули ткань.
Это оказался умело вытканный гобелен; чтобы рассмотреть, им пришлось расстелить его на полу.
— Их искусство, — пояснил Армилл. — Святая и чистая любовь, — как у ханжей принято называть охоту переспать с бабой. А вот живопись: масло, холст, — он извлек и встряхнул второй рулон. — Еще книжка с гравюрами. Текст непонятен, я снял копии и посадил шифровальщиков. И альбом примитивных фотографических изображений на твердой бумаге! Все черно-белые.
— Они издеваются? — иронически улыбнулся Стейр, разглядывая тем временем гобелен. — Если это — послание из другого мира, им что, больше нечего нам сказать? Хотя…
Стейр наклонил голову.
— Ты ошибаешься, Армилл, это не про любовь. Это картина религиозного содержания.
На гобелене был выткан человек в изношенной одежде странника, стоящий в полутемном здании перед каменной аркой. Можно было заметить, что действие картины происходит днем: вот отсвет солнца из стрельчатого окна на каменных плитах пола и на шерсти прижавшегося к ногам странника пса, вот уходящий в темноту свод. Человек с усталым лицом с надеждой смотрит на арку — а в ней, окружённая сиянием, стоит женщина в белом платье.
— Они поклоняются высшим силам. Или в прошлом поклонялись, если картина историческая. Эта девица — то ли примитивное человекообразное божество, то ли просто символ высшего принципа вселенной.
— Надо же… — Армилл покачал головой. — Я и не догадался. Смотри, у мужика слезы на глазах…
— В самом деле, — Стейр еще раз пристально вгляделся в лицо человека. — И эту новость нам принесли аж из другого мира?.. Что у них там еще?
На картине было яркое, солнечное утро в лесу. Посреди поляны, по колено в высокой траве, стоял молодой мужчина, протягивая руку к буйно разросшемуся кустарнику. Из ветвей выглядывала наполовину скрытая листвой и тенями девушка с расширенными от удивления зелеными глазами. В них боязнь, любопытство, настороженность и доверчивость — одновременно. Видно, что она вот-вот робко шагнет навстречу человеку.
— Гляди на ее уши, — Армилл ткнул пальцем в изображение девушки.
Они у девушки были острые, как у кошки, покрытые шерстью того же цвета, что и волосы.
— Это что за мутации? Не результат ли глобальной катастрофы? — предположил Стейр.
— Узнаем, дай срок, — сказал Армилл. — Если насмотрелся на красоту тамошней природы и мутанток, взгляни на книжку.
Стейр полистал страницы. На гравюрах тоже попадались и сияющая женщина, и человек в простой одежде, а еще какие-то битвы и подземелья…
— Сказка? Древняя история? — гадал Стейр. — Никак стихи! — он присмотрелся к ровным коротким строчкам. — А вот какой-то тип опять поклоняется женщине. В конце концов, это извращение. Какая-то раса слезливых баб. У них тут еще географический атлас, чертежи, формулы из точных наук, снимки.
Он начал медленно переворачивать страницы альбома. Полевые работы, строительство, парки, играющие дети, молодежь верхом на лошадях где-то в лугах, парни и девушки за книгами, народные гуляния.
— Похоже, это существа наивные, слабые и безопасные, — подвел итог Стейр. — Или хотят казаться такими. Нигде нет сцен войны, разве что на гравюрах в книжке я вроде бы видел бои с чудовищами, — он кивнул на книгу. — Такое чувство, что они только работают, отдыхают и поклоняются женщинам… Хотя нет, вот воинские состязания.
И правда, на снимке, окруженные праздничной толпой, сражались между собой мечники.
— Судя по всему, спорт, — пренебрежительно заключил канцлер.
Сначала иномирцев держали вместе. Стейр выждал время и убедился, что Обитаемый мир не в состоянии отправить на выручку своим послам спецназ из сверхчеловеков, который пройдет сквозь стены и взглядом прикажет охране сложить оружие. Тогда пленников разъединили, и начались допросы под сывороткой.
Предварительно чужаки наговорили словарный запас в маленькую коробочку-переводчика. За ними следили скрытые видеокамеры. Сеславин с серьезным лицом предложил:
— Надо показать, что мы культурные и хотим добра. Давай я стихи почитаю?
— Читай, — согласилась Ярвенна. — И, знаешь… расскажи про свою работу, а я расскажу про свою. По-моему, хорошо получается, — обрадовалась она. — Ты строишь дома, а я помогаю выращивать хлеб.
— Я еще о состязаниях могу: как выступал на Даргородских игрищах, — добавил Сеславин. — И добровольцем ездил в Хельдерику, когда там было наводнение. Пусть видят, что мы дружим с другими народами.
Потом он читал в записывающее устройство:
— Когда умру, погаснет свет
В моей упрямой голове.
Одну надежду на сто бед
Теряет с жизнью человек.
Но если теплится пока
Хоть искра в глубине очей,
Мне ноша бед моих легка
С одной надеждою моей.
Затем Ярвенна примостилась перед маленьким блестящим прибором с лекцией по сельскому хозяйству.
— Я закончила факультет экологии и природопользования. Земля — это огромная производительная сила, данная нам природой…
Вскоре программа-переводчик получила достаточный запас слов для расшифровки языка иномирцев.
"Вдруг пришельцы просто скрывают свой военный потенциал? — думал Стейр, шагая по кабинету. — Иномирцы могут сколько угодно вешать мне лапшу о своих мирных намерениях. А потом выяснится, что они собираются нагреть руки на наших ресурсах, вырезать нашу элиту и посадить на ее место свою… И нам придется целовать им задницу за разрешение жить на собственной планете!".