Страница 84 из 132
Добровольное пенсионное обеспечение (помимо государственного), за которое вы в течение жизни платите взносы сами по своей воле, никак в России, разумеется, не ограничивается – оно просто не называется там пенсией: для российского законодательства это просто разновидность накопительных страховых схем, которыми занимаются многочисленные частные страховые компании. Весьма распространены в России, в отличие, например, от нас, схемы, где гражданин вносит не регулярные взносы, а разовую крупную сумму, чтобы защитить ее от таяния под воздействием налога на имущество, а в обмен получает обязательства ежемесячных выплат начиная с некоторого возраста – но отдача на вложенные таким образом деньги не очень высока. Интересно, что за все «длинные» страховые продукты частных компаний в отличие от обычных государство несет полную ответственность и потому жестко их контролирует: смысл этого в том, что нормальный рыночный выбор для человека невозможен в случае длинного продукта – если в конце жизни он обнаружит, что выбрал не ту компанию, ему это уже не поможет.
Второй социальный фонд, Фонд социального страхования, имеет такой же статус, как и Пенсионный (в плане и подчинения, и поднадзорности), и занимается оплатой гражданам временной нетрудоспособности по болезни, беременности и родам и ряду более экзотических причин. В реальности всем работникам, кроме самозанятого населения, продолжает платить зарплату работодатель, а тому уже компенсирует фонд. Он формируется из оставшихся 3,3% из 15% социального налога, а также из субвенций имперского бюджета на оплату декрета (то есть беременности и родов). Но в отличие от средств Пенсионного фонда Фонд социального страхования имеет по закону право вкладывать деньги по профилю основной деятельности, то есть, попросту говоря, оплачивать людям всякого рода профилактические мероприятия – от санаторного отдыха до вакцинации (не входящей в обязательный бесплатный перечень), которые снижают заболеваемость и, таким образом, выплаты. Разрешается это в том случае, если экономия от снижения больше затрат.
Во времена Второй Империи средствами Фонда социального страхования управляли профсоюзы, и в 1990—2000-х годах с переменной остротой шла дискуссия, управлять ли ими так же и далее или передать эту функцию самому фонду, то есть правительству. В результате было принято третье решение – ныне средствами социального страхования управляют «на земле» частные управляющие компании. Они получают от фонда подсчитанные по нормативам средства на группу плательщиков, они же потенциальные получатели (как правило, из одного региона), и сами определяют, на какие именно профилактические мероприятия и в каком объеме направить средства, а также кто персонально будет выгодополучателем этих мероприятий (например, кто поедет бесплатно отдыхать в санаторий) – но так, чтобы это не нарушало не только законов, но и общепринятых представлений о справедливости. Кроме небольшого процента общего количества средств (аналогичных по смыслу оргзатратам фонда, если бы он этим занимался сам), управляющая компания получает половину экономии (также подсчитываемой по нормативам), а вторая половина возвращается фонду. Критериями ее деятельности являются размер экономии и количество обоснованных нареканий от граждан и работодателей – чем меньше, естественно, тем лучше. Недавно в России произошел и получил широкую огласку следующий случай: одна управляющая компания часть средств истратила на повышение квалификации работников своих плательщиков-получателей и запросила половину экономии, образовавшейся в результате не снижения выплат, а увеличения поступлений социального налога (в силу роста зарплат). И вот теперь оживленно обсуждается, имели ли они на это право и нет ли смысла расширить или, наоборот, сузить законодательство. Например, имперская налоговая служба уже заявила, что и она может вложить средства в бизнесы налогоплательщиков и тем самым увеличить налоговые поступления от них на большую сумму, чем они вложат. Третий вид социального обеспечения, здравоохранение, в Империи бесплатный (кроме биоморфирования и других операций, делающихся не в оздоровительных, а в развлекательных целях), но в нем нет страхового элемента – медицина напрямую оплачивается из бюджета. Бесплатность рассматривается не как желательное социальное достижение, а как жесткое идеологическое требование, без которого нет соответствия базовому принципу справедливости: право на жизнь и здоровье не может зависеть от денег. Потому если в стране не хватает денег на то, чтобы какой-то тип медицинской услуги получили все нуждающиеся, значит, ее не получит никто. Но казалось бы, можно иметь бесплатную медицину и в рамках страховой системы, например, имея обязательное медицинское страхование, по аналогии с социальным; и действительно, в России были такие попытки в 1990—2000-х годах, но впоследствии от них отказались. Причины мне объяснил Роберт Вернер, заместитель начальника Агентства здравоохранения. «В этом случае непременно появятся – и появились тогда – добровольные медицинские страховки с существенно более высоким уровнем медобслуживания, – сказал он. – А это, в отличие от дополнительных пенсионных выплат, противоречит нашей исходной установке: рынок и деньги приемлемы не везде, и сюда мы их не пустим. Но и это частность – а главное то, что сама медицина является в этом случае бизнесом; а мы хотя и признаем, что бизнес всегда более эффективно оказывает любые услуги, чем государство, но для медицины, обеспечивающей право на жизнь, этого не хотим – мы не хотим, чтобы нас оперировал бизнесмен, думающий в первую очередь о своей выгоде. Какую эффективность здравоохранения сможем обеспечить через государство, такую обеспечим, одинаковую для всех, это будет справедливо. Ну а что она будет не максимальной – что ж, вечная жизнь на Земле все равно никому не светит». Другое дело, что сами механизмы бюджетного финансирования, после активного и достаточно успешного экспериментирования в середине 2000-х годов (оплата одного пролеченного больного вместо одного койко-места, государственный заказ на медицинские услуги и т. п.), стали достаточно эффективными и стимулирующими рост качества и снижение затрат.
Есть особенности социальных выплат для отдельных групп населения (иной пенсионный возраст для ряда профессий, надбавки к пенсиям для некоторых категорий и т. п.), но это уже не более чем нюансы. Так же, как и социальные льготы для отдельных групп (так в России называют связанные траты, которые нельзя получить в денежной форме, например соответствующее оборудование для инвалидов) – их, в общем, немного. Забота о престарелых не является в Империи отдельным видом социального обеспечения, потому что все старики без исключения получают пенсию, и даже минимальный ее размер достаточен для нормальной жизни, особенно при бесплатном здравоохранении – таким образом, неимущим престарелым, о которых надо заботиться, просто неоткуда взяться. Дома престарелых существуют, но в силу только что сказанного они все платные, в основном частные. К тому же они и не очень распространены – на людей, чьи родители находятся в доме престарелых, общество смотрит косо, и потому такого изо всех сил стараются не допустить.
Отдельной молодежной политики на общеимперском уровне нет, поскольку, по нынешним российским понятиям, никакой молодежи как отдельной группы не существует – есть взрослые люди молодого возраста (в разделе «Образование и наука» будет объяснено, почему так получается). Политика в области опеки несовершеннолетних мало отличается от нашей, а о политике в области семьи речь пойдет чуть ниже.
Я не забыл страхование безработицы – его в Империи просто не существует (кроме чисто рыночных продуктов у ряда страховых компаний); помимо выходного пособия в размере месячного оклада потерявший работу не получает никаких пособий. Вместо этого существует записанное в Конституции обязательство государства принять на работу любого человека, который не может найти ее, с зарплатой не меньше минимально установленной (но совершенно не обязательно по его специальности). Это, впрочем, не означает, что его нельзя оттуда выгнать – с наглыми и нерадивыми российское соцобеспечение церемониться не собирается. Как это будет применяться на практике, я сказать не могу, потому что массовой безработицы в России в нашем веке еще не было, то есть не было самой проблемы. Можно догадаться, что будет увеличен бюджет общенациональных экономических проектов, особенно в наиболее трудоемких частях (некоторый аналог наших общественных работ 1930-х годов), но, по всем существующим теориям, это вызовет экономическое оживление, которое снимет саму причину безработицы.