Пляж

Я удивился дружескому характеру жеста этого незнакомого человека. Мое плечо резко дернулось, а его рука упала.

— Конечно, можно, — сказал я. — Пошли.

Немой

По дороге в гостиницу мы молчали. Бессмысленно начинать разговор, когда лавируешь среди сотен туристов, минуешь торговцев, предлагающих пиратские кассеты, проходишь мимо дискотек, ускоряя шаг под одну мелодию и замедляя его под другую. Группа «Криденс Клируотер» призывала нас ринуться в джунгли. Как будто мы нуждались в подобном призыве! Динамики трещали технобитом, а затем Джими Хендриксом.

Взвод. Джими Хендрикс, наркотики и ствол винтовки.

Я принюхался, стараясь уловить запах марихуаны, — чтобы все звенья соединились в единую цепь. И почувствовал его, несмотря на вонь сточных канав и липнувшего к подошвам гудрона. Я решил, что запах идет сверху — с балкона, полного голов в косичках, тел в грязных майках. Сгрудившиеся на балконе перегнулись через перила и наслаждались происходящим внизу.

Внезапно откуда-то вынырнула коричневая рука и схватила меня. Торговец-таиландец, сидевший у своего лотка, худенький человечек со шрамами от прыщей, крепко держал меня за руку. Я поискал глазами Этьена. Он не заметил, что произошло, и продолжал шагать по улице. Вскоре он затерялся среди покачивавшихся голов и загорелых шей.

Торговец, не ослабляя хватки, начал плавно и быстро поглаживать свободной рукой мое предплечье. Я рассердился и попытался освободиться. Он вновь потянул меня к себе и прижал мою руку к своему бедру. Мои пальцы сжались в кулак, костяшки вонзились ему в кожу. Прохожие шли мимо по тротуару, задевая меня плечами. Один из прохожих поймал мой взгляд и улыбнулся. Торговец перестал гладить мою руку и начал поглаживать мою ногу.

Я взглянул на него. Его лицо оставалось бесстрастным и непроницаемым, а его взгляд был устремлен мне на живот. Торговец последний раз погладил мою ногу, повернув кисть таким образом, что его большой палец на мгновение проскользнул под мои шорты. Затем он выпустил мою руку, погладил меня по заду и повернулся к своему лотку.

Я пустился трусцой к Этьену. Он, подбоченившись, стоял на тротуаре метрах в двадцати впереди. Когда я приблизился к нему, он вопросительно вскинул брови. Я нахмурился. Мы пошли дальше.

Немой наркоман сидел на своем обычном месте в ресторанчике при гостинице. Увидев нас, он провел пальцем по запястьям. «Жаль, а?» — попытался сказать я, но лишь с трудом смог разжать губы. Из горла вырвался звук, похожий на вздох.

Франсуаза

Этьен минут пять молча рассматривал карту. Потом он сказал: «Подожди-ка» — и выскочил из моего номера. Я слышал, как он за стеной роется в своих вещах. Вскоре он вернулся с путеводителем:

— Посмотри, — показал он мне на открытую страницу. — Вот те острова, которые обозначены на карте. Национальный морской парк к западу от Самуя и Пхангана.

— Самуй?

— Да. Смотри. Все острова охраняются. Видишь, они закрыты для туристов?

Ну как я мог это увидеть? Путеводитель был на французском языке. Тем не менее я утвердительно кивнул.

Этьен помолчал, читая про себя, а затем продолжил:

— Так. Туристам разрешено посещать… — он взял карту и ткнул пальцем в крупный остров небольшого архипелага, расположенный на три острова южнее отметки «X» на карте, — вот этот остров. Пхелонг. Туристы могут поехать на Пхелонг во время специального тура, который организуют на Самуе, но там можно остаться только на одну ночь. При этом запрещается покидать остров.

— Значит, этот пляж — территория национального парка?

— Да.

— Как туда добраться?

Я лег на кровать и закурил.

— Все ясно. Эта карта — дерьмо собачье.

Этьен отрицательно покачал головой:

— Нет. Она вовсе не дерьмо. Ну, подумай сам, зачем этот человек оставил тебе ее? Он так над ней трудился! Ты только взгляни на эти маленькие волны.

— Он называл себя Даффи Дан. Он был сумасшедший.

— Я так не думаю. Послушай. — Этьен взял путеводитель и начал с ходу переводить: — Самые смелые путешественники… отправляются на острова за пределами Самуя в поисках… в поисках… спокойствия. Их излюбленная цель — Пханган. Но даже Пханган в настоящее время… — Этьен запнулся. — О'кей, Ричард, здесь написано, что путешественники осваивают новые острова за пределами Пхангана, потому что Пханган сейчас — это то же самое, что и Самуй.

— Что ты имеешь в виду?

— Остров испорчен. Слишком много туристов. Правда, это книга трехлетней давности. Может быть, сейчас некоторые путешественники считают, что острова за Пханганом тоже испорчены. Поэтому и нашли этот совершенно нетронутый остров в национальном парке.

— Но ведь доступ туда запрещен.

Этьен поднял глаза к потолку:

— Совершенно верно! Поэтому они и стремятся туда. Там нет других туристов.

— Тайские власти выгонят их оттуда.

— Посмотри, сколько здесь разных островов. Разве смогут их найти? Если они услышат шум моторки, они, наверное, успеют спрятаться. Их можно обнаружить, только когда точно знаешь, что они там. Мы это знаем. У нас есть вот это, — он бросил мне карту. — Слушай, Ричард, я хочу найти этот пляж.

Я улыбнулся.

— Нет, правда, — сказал Этьен. — Можешь поверить мне на слово.

Я верил ему. Я узнал этот взгляд. В подростковом возрасте я и двое моих друзей, Шон и Дэнни, прошли через это — тягу к мелкому хулиганству. Рано утром по уикендам (потому что в будни приходилось думать еще и о школе) мы патрулировали улицы нашего квартала и крушили все на своем пути. Самой любимой нашей игрой была «Горячая бутылка». Она начиналась с похищения пустых молочных бутылок, стоявших на ступеньках у входных дверей. Затем мы подбрасывали бутылки высоко вверх и пытались поймать их. Самое смешное было, когда бутылка падала на асфальт. В воздух взметался целый фонтан серебряных осколков, которые забавно хлестали по джинсам. Еще одним приколом был побег с места преступления. В идеальном случае нам при этом вслед неслись крики разгневанных взрослых.

Взгляд Этьена напомнил мне, как мы перешли от битья молочных бутылок к битью стекол в автомашинах. Мы сидели у меня на кухне, весело обсуждая эту идею, когда Шон сказал: «Давайте просто сделаем это». Сказал как бы между прочим, но по его глазам было ясно, что он настроен серьезно. По глазам было видно, что мысленно он уже все совершил и теперь слышал звон разбитого ветрового стекла.

Этьен, наверное, уже слышал звук прибоя на этом таинственном пляже. Или прятался от охранников парка на пути к острову. Воздействие его слов было таким же, как и слов Шона — «Давайте просто сделаем это». Абстрактные фантазии неожиданно уступили место конкретным мыслям. Идея отправиться по маршруту, обозначенному на карте, теперь имела шанс воплотиться в жизнь.

— Я думаю, — сказал я, — мы сможем нанять какого-нибудь рыбака, чтобы он отвез нас на остров.

Этьен кивнул:

— Да. Туда, наверное, трудно добраться, но все-таки возможно.

— Нам нужно сначала добраться до Самуя.

— Или до Пхангана.

— А может быть, мы сможем попасть туда из Сураттхани.

— Или с Пхелонга.

— Нам надо немного порасспрашивать людей.

— Кто-нибудь обязательно доставит нас туда.

— Да…

В этот момент появилась Франсуаза. Она только что вернулась из полицейского участка.

Если Этьен сделал идею поиска пляжа возможной, то Франсуаза воплотила ее в действительность. Самое странное заключалось в том, что у Франсуазы это получилось почти случайно — просто она приняла как само собой разумеющееся, что мы едем. Я не хотел, чтобы она заметила, какое впечатление производит на меня ее красота, поэтому, когда Франсуаза заглянула в дверь, я лишь на мгновение оторвался от своего занятия, сказал ей «привет» и снова углубился в изучение карты.

Этьен подвинулся на кровати и жестом пригласил девушку сесть рядом. Франсуаза осталась стоять в дверях.