Королевская охота

— Как вернусь домой, сразу же займусь этим, — пообещал Асгенор. — Конечно, скверно, если кольцо уехало вместе с купцом, но, по правде сказать, оно и в Кордаве не затеряется — отыщем… с моей помощью.

— На такое дело уйдет много времени, а нам медлить нельзя, — напомнил Этельстейн. — Постарайся определить местонахождение перстня и сразу же дай знать об этом мне. А с этим красноносым ты когда встречаешься?

Асгенор сообщил, что договорился с Фреем увидеться в «Луне и яичнице».

— Я считаю, что от него надо избавиться, — граф многозначительно посмотрел на сообщника. — Лишние свидетели нам ни к чему. Когда вы встретитесь в этой таверне, наши люди увидят его и будут знать, кого следует убрать. А может быть, ты сам с ним сотворишь какое-нибудь чудо? — усмехнулся он. — Превратишь в пень, или в мокрицу, например.

— Ты же знаешь граф, что такие вещи делаются непросто, — с некоторой обидой ответил колдун — он очень не любил, когда к его магическим способностям относятся без должного уважения. — Сил и времени уходит много, а результат не всегда можно предсказать. Легче нож в спину, и дело с концом.

— Да пошутил я. Поступим как договорились, — кивнул граф. — Остается этот Баргиш…

— Я тебе сказал, что он сбежал в Зингару.

— В Зингару, — повторил Этельстейн, и лицо его помрачнело. Пожевав губами он, наконец, заметил: — Кордава тоже не на краю света. Ну ладно, это уже не твоя забота. Действуй, как договорились.

Когда за колдуном закрылась дверь, граф с досады так хватил кулаком по столу, что у него заныли пальцы. Надо же чтобы так демоны попутали: иметь в руках столь действенное оружие против киммерийца и самому отдать его ненавистному Бреганту! Конечно, откуда он мог знать о магических способностях кольца, но для Этельстейна это было слабым оправданием. Теперь попробуй выуди назад свой подарок!

— Что же делать? — Обхватив руками голову, граф надолго задумался, но ничего путного на ум не приходило. — Выкрасть?.. Но как снимешь кольцо с руки? — он горько усмехнулся. — Попросить обратно, придумать какую-нибудь историю так, чтобы этот деревенщина поверил?.. Нельзя, он не так глуп и может заподозрить неладное… Остается одно: беспрепятственно снять перстень можно только с мертвого… Хм, — Этельстейн еще сильнее скривил рот, — убить королевского советника, да не какого-нибудь клопа вроде Публия, а старого солдата, не так-то просто. По-тихому не получится, а подготовить все тщательно времени уже не остается. Придется делать так, как задумали…

С чего бы вдруг? — думал Брегант, направляющийся по галерее дворца к покоям Его Величества. — Никогда в друзьях не были, и вдруг ни с того ни с сего такой подарок… Наверное, графу что-нибудь понадобилась от меня, вот и пытается подмаслить».

Удивляться было чему: едва он сегодня вошел в приемный зал, как невесть откуда взявшийся, словно нарочно ожидавший его появления граф Этельстейн наговорил ему кучу любезностей и преподнес дорогой подарок в честь, как он объяснил, его возвращения в столицу.

Брегант не сразу нашелся, как отказаться от дара, но граф так настаивал, что старый солдат, скрепя сердце и поминая про себя Нергала, принял великолепный перстень, только бы Этельстейн, отношение которого как к себе, так и к своему сыну, генерал прекрасно знал, побыстрее от него отвязался. Когда граф, наконец, отошел от него, Брегант, хмыкнув, снял кольцо с пальца и сунул его в карман. Он не очень-то любил навешивать на себя драгоценные побрякушки, чем отличалась большая часть дворцовых щеголей.

Теперь он вытащил кольцо из кармана и, посмотрев по сторонам, нет ли кого рядом, стал внимательно разглядывать вещицу.

«Кольцо очень дорогое, — решил Брегант, глядя на огромный фиолетовый камень. — Я-то не большой знаток в побрякушках, но даже у самых богатых придворных подобного не видел. Значит, тем более все это неспроста. Надо быть поосмотрительней с этим нобилем. Я ведь не мастер на гладкие речи, вот и не удалось отвертеться… граф, а хуже пиявки!» — досадуя больше на себя, выругал старый солдат Этельстейна.

Он вновь засунул перстень в карман, а вечером, вернувшись из дворцовых покоев, бросил изящную вещицу в дальний угол ящика стола.

— Носить его я не буду, а выбрасывать — тоже неразумно. Пусть полежит, потом найду применение. В крайнем случае, такую штучку всегда можно выгодно продать.

— Неужели мой верный боевой товарищ мог замыслить что-то против меня, или же ошибся этот дурацкий медальон, попавший ко мне неизвестно откуда? — Конан сидел, в тоске и задумчивости подперев голову руками, и размышлял о том, что произошло сегодня утром. — Что еще нужно для полного счастья такому вояке, как Брегант? Больших денег? Власти? Никогда, хоть режь меня на части, не мог бы его в этом заподозрить! — Варвар отхлебнул из бокала остатки вина и налил себе следующий. — Но ведь амулет врать не будет, он, как предупреждал меня непонятно откуда берущийся голос, специально для таких вещей создан. Хотя… все бывает…

Утром король, как обычно, вел беседы с канцлером и советниками. Брегант пришел последним, и как только он появился в зале, медальон, висевший на груди у киммерийца, зашевелился и несколько раз ударил его в грудь. Конан и бровью не повел, однако насторожился.

Невзирая на годы дружбы со старым солдатом и доверие, которое он к нему испытывал, варвар прекрасно знал, что все-таки оснований опасаться врагов было у него предостаточно. Да и за свою богатую событиями жизнь он привык к тому, что любой правитель должен быть наготове — желающие заменить его всегда найдутся. Вот ведь чуть больше года прошло, как на него самого покушались в последний раз.

Казалось бы, взойдя на трон Аквилонии, он сделал все, чтобы исправить бедственное положение, в которое вверг страну прогнивший режим прежнего короля Нумедидеса. И что же? Все равно нашлись неблагодарные, что стали превозносить до небес «невинно убиенного» монарха и поносить его, варвара, как «проклятого узурпатора». Этим воспользовался мятежник Аскаланте, граф Туны, вставший во главе заговора, и лишь небывалое мастерство киммерийца во владении оружием помогло ему отбиться от двух десятков заговорщиков, обманом проникших в его опочивальню.

Ну, ради справедливости следует, конечно, добавить, что к тому, что Конан остался в живых, приложил руку и некий старец, явившийся киммерийцу во сне и начертавший на клинке его меча магический знак в виде феникса. Верховный жрец Митры объяснил потом королю, что ему привелось общаться, хоть и во сне, ни с кем иным, как с легендарным мудрецом Эпимитриусом, умершим пять тысяч лет назад и объявленным впоследствии святым…

Поглощенный не столь уж приятными воспоминаниями и озабоченный сомнениями, Конан довольно-таки невнимательно слушал своих собеседников, и несколько раз канцлеру по требованию короля приходилось повторять сказанное.

Когда приближенные покинули покои Его Величества, появился командир Черных Драконов Паллантид с неприятным известием: рано утром на пустыре у городского рынка была обнаружена брошенная крытая повозка, а в ней — убитые возница и седок.

Ничего, в общем-то, странного, если бы тело, найденное внутри повозки, не принадлежало дворецкому короля Гаримету.

— Ты не находишь подозрительным, что мой слуга шастает по ночам по городу, да еще не в дворцовой карете, а в какой-то коляске? — спросил Конан Паллантида, на что начальник его стражи только развел руками:

— Конечно, это весьма странно, и мы уверены, что это не простое преступление с целью грабежа. Этот Гаримет явно впутался в какую-то скверно пахнущую историю — иначе что же заставило его ночью, втайне от всех, покинуть дворец? Сейчас лучшие сыщики обшаривают все вокруг, но выяснить, где был дворецкий, они еще не смогли. — Паллантид был настолько обескуражен своим, как ему казалось, недосмотром, что киммериец поспешил его успокоить:

— Брось расстраиваться, старина! Все бывает… Если следить за каждым, то у тебя не хватит солдат, а у меня — золота в казне. Надо будет поручить кому-нибудь из людей Публия подыскать мне нового толкового парня вместо Гаримета, да и забыть об этом. Если бы я все время так дрожал за свою шкуру и подозревал в любом странном происшествии какой-то подвох, то, клянусь Владыкой могильных курганов, наверное, уже давно высох бы, как дрянной сучок. А я еще, как видишь, в полной силе, — хохотнул варвар. — Не совсем, как в молодости, конечно, но жаловаться особенно не не что. А потом, — подмигнул он Паллантиду, — наш покойный друг Гаримет тоже был еще далеко не старик, и, может быть, имел в приятельницах какую-нибудь вдовушку, живущую в городе, и не хотел, чтобы кто-то узнал об этом. Хотя… — Конан на мгновение задумался, собрался что-то сказать, но махнул рукой, прекращая разговор, — ладно, хватит о нем. Даже если У нас есть основания подозревать Гаримета в чем-то, то спросить его мы вряд ли сможем: бедолага уже гуляет по Серым Равнинам и поджидает нас, тогда как наша задача — не попадать туда как можно дольше. Так ведь, старина? — и, не дожидаясь ответа, король снова захохотал.