Ночные клинки

Киммериец вспомнил пламенную речь, произнесенную им перед приказчиком на базаре Айодхьи, и невольно усмехнулся. Все они одинаковы, эти отцы-монахи. Все призывают отказаться от радостей плоти, но при этом сами отнюдь не спешат отказываться от власти…

Старый жрец распространялся еще долго о пути смирения и добродетели, так что Конан вконец потерял терпение. Наконец служитель Индры выдохся и сделал перерыв, чем немедленно и воспользовался киммериец.

— Послушай, почтеннейший, я взял с тебя совсем немного золота, и надеюсь получить кое-что еще. Нет, не деньги и не драгоценности — а правдивые вести. Расскажи мне о Ночных Клинках! Раньше я никогда не слышал о таком ордене…

— О! — Старик, казалось, обрадовался возможности поговорить еще. — Садись, сын мой, ибо повесть моя будет длинной…

Она и впрямь затянулась. Жрец говорил и говорил, перечисляя имена людей, стран и городов, с легкостью повествуя о событиях столь давних, что даже самые древние из древних преданий народа Киммерии не сохранили и слабого отблеска памяти тех дней…

Ночные Клинки гнездились далеко на юге. На побережье великого океана, на юго-западе от Ввндии. Там высилась их неприступная крепость, державшая в ужасе все племена чернокожих на много миль окрест. Год за годом, шаг за шагом Ночные Клинки, соединившие в себе людей всех рас, возводили там, среди девственных лесов громадного континента, исполинскую империю, равной которой мог считаться разве что Ахерон. Но Ночные Клинки учли опыт своих предшественников: окружавшие их твердыни лесные племена были разрозненны, разъединены, погрязли в сварах и спорах на тему — «чьи боги истиннее». («Глупцы, — заметил по ходу дела жрец, — всем ведь ведомо, что бог един и имя ему — Индра Вседержитель!»).

Конан придерживался на этот счет иного мнения, но счел за лучшее промолчать.

Пользуясь этим и разумно не угнетая местных сверх меры, Ночные Клинки не боялись ни мятежей, ни восстаний.

Каким же богам поклонялись они сами, никто толком, не знал, а аколиты этого ордена никогда ничего не рассказывали. За последние годы они распространили свое влияние далеко на север — им платили дань даже кочевые племена на южных рубежах Иранистана. Там не без помощи Ордена стремительно набирало силу молодое разбойничье государство под названием Датха. Султаны Датхи, защищенные поясом пустынь, через которые вели ведомые только им тайные караванные тропы, зачастую совершали опустошительные набеги на север, восток и запад…

— Как мне добраться до владений Ордена? — не выдержав, перебил Конан старика.

— Это нелегко, — вздохнул тот. — Корабли в их столицу не плавают — кроме их собственных. Но зачем тебе туда, сын мой? После ссоры с их аколитом едва ли тебя будет ждать там радушный прием!

— Это неважно, — Конан покачал головой. — Спасибо тебе за вести, почтеннейший, да упокоит Кром твои седины! Скажи, не известно ли, куда могла направиться та галера, что стояла в бодейской гавани? Понимаю, что едва ли, но все же…

— Отчего же? Жрецы тщательно собирают подобные сведения — кто, куда, когда и с чем отправился. Это помогает в торговле… Так вот, скажу тебе, что судя по грузу, эта галера направлялась в Маранг — порт в Иранистане. Оттуда рукой подать до Датхи — груз наверняка предназначался ее султану. В Маранг ты попадешь легко…

Вскоре Конан знал даже имя капитана, способного быстро переправить его туда.

Прощаясь, киммериец почтительно — как и положено, по обряду его родины — поклонился жрецу, уважая его годы.

— И вот еще что, достойнейший. Демона, что терзал твой город, выпустил маг Пелий, аколит Ночных Клинков, чародей Ордена Hepг. Я не могу строго доказать это — но поверь мне! Когда речь идет о жизни и смерти, киммерийцы не лгут.

Старый жрец побледнел.

— Ты уверен, сын мой?! Ты совершенно уверен?

— Как только может быть уверен смертный, сталкиваясь с волшебством, — пожал могучими плечами Коыан. — Когда галера этих самых Клинков вновь пожалует в вашу гавань, не спускайте с нее глаз! Не пускайте никого из ее команды дальше портовых кабаков! Не разрешайте им слоняться по Бодею ночами!.. А еще лучше — вообще запретите им сходить на берег!

Старый жрец выглядел растерянным.

— Но, сын мой… Они приносили немалый барыш городу, они покупали много наших товаров… и всегда платили золотом…

— Они подгребали Бодей под себя, — нагнувшись и пристально глядя прямо в глаза старику, сказал Конан. — Они подгребали его под себя, разве ты не понял, почтенный? Их демоны подрывали бы веру в Индру… а потом Бодей сам упал бы им в руки, как перезрелый плод… Подумай над моими словами, почтенный!..

— Я подумаю, — медленно ответил жрец. — Но ответь и ты мне на один вопрос, о Конан из Киммерии — зачем ты преследуешь Орден Ночных Клинков? Чего ты ищешь? Ты могуч и доблестен, но, боюсь, этот враг тебе не по плечу.

Глаза северянина сузились.

— Именно в этом я и хочу разувериться, — бросил он на прощание, круто повернулся и вышел.

Не теряя времени, Конан и Хашдад в тот же день отплыли из бодейской гавани — на корабле под гордым названием «Морской Кот». С ними увязался и воришка Пхарад — ему, похоже, наскучили жрецы его родного города.

— Мир хочу посмотреть, — так объяснил он киммерийцу свое решение. — Глядишь, господин, я тебе еще пригожусь… Маранг, говорят, — веселый город…

— Смотри не довеселись до смерти, — проворчал Хашдад. Он был мрачен. Кузнеца неожиданно настигла морская болезнь — его, просидевшего столько времени на гребной скамье галеры!

— А что мы станем делать там, в Маранге? — пристал вор к Конану. — Опять гоняться за этими типами с черной галеры? Ох, и натерпелся же я страху в тот раз!.. Думал, живым к самому Индре прямиком отправлюсь…

Пхарад беззаботно болтал о каких-то пустяках, однако Конан его уже не слушал. Все его внимание привлек далекий белый отблеск на самом горизонте. Парус! Со стороны открытого моря… Купец? — едва ли; торговцы предпочитают ходить вдоль берега, и только при угрозе шторма отгребают подальше в океан. Тогда — пираты?

— Капитан! — зычно окликнул шкипера Конан. — Эгей, капитан! Парус на зюйде!

Толстый бородатый шкипер мигом взлетел на самый верх кормовой надстройки. Он уже привык доверять остроте зрения своего пассажира — тот никогда не ошибался.

— Точно! Парус! Сохрани меня Нудун, это парус! — 0н всплеснул руками. — Пираты! А ну, пошевеливайтесь, свиньи, если не хотите надеть ошейники рабов!.. — напустился он на матросов.

Но людей и не требовалось подгонять. С ужасом, косясь на возникшие возле горизонта чужие паруса, они стремглав бросились по реям. Тяжелые полотнища захлопали, ловя ветер; отдыхавшие гребцы схватились за весла. Здесь не было рабов — только вольнонаемные из Гильдии Гребцов; все могучие молодые парни. Шкипер спешил раздать оружие.

Пхарад, побледнев, замер возле борта, не в силах оторвать взгляда от приближающихся врагов. Хашдад держался куда лучше — спокойным, твердым голосом он попросил у капитана топор потяжелее и теперь поигрывал им, примеряя оружие к ладони.

— Шкипер! А щит и шлем у тебя найдутся? — Киммериец не без основания полагал, что отражать вражеский абордаж в основном придется ему.

— Найдутся, найдутся! — отозвался запыхавшийся моряк. — Иди, примерь… А щиты вон — вдоль стены. Бери самый тяжелый. Я уж и забыл, когда его последний раз кто в руки брал…

Доспехи оказались неожиданно хороши. Щит — надежный, толстый, окованный железом, с острой стальной пикой в середине. Он и впрямь сделан был для какого-то великана — и пришелся как раз впору Конану.

Тем временем стало ясно, что уйти от пиратов не удастся. Дул свежий южный ветер, и, несмотря на усилия гребцов, «Коту» было не оторваться от приближавшегося галеона. Катапульт на торговом судне, увы, не было — а вот у пиратов они имелись, и те не замедлили привести их в действие.

— Похоже, на катапультах у них настоящий мастер, — сквозь зубы процедил Конан, когда первое же каменное ядро с галеона, описав крутую дугу, с треском врезалось в корму «Морского Кота».