Врата Изгнанников

И не надеялся когда-нибудь понять. Даже не хотел. Вейни надел шлем, повесил лук на плечо, и пошел вслед за ней к лошадям.

И тут она остановилась. Потому что с этого угла они увидели то, что раньше заслоняли стоячие камни — ворота, открытые ворота.

ВОСЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА

В окруженном высокими стенами дворе было тихо, только звуки их шагов и негромкое фырканье лошадей. И не было ничего над ними, только пустое синее небо.

И открытые ворота, среди стоячих камней.

Моргейн, взяв поводья Сиптаха, молча глядела на них. Вейни, последовав ее примеру, взял поводья изнеможенной Эрхин, а Чи со своими товарищами подошли к ним, ведя своих усталых жеребцов, железные подковы медленно цокали по камню.

— Путь наружу, — сказала Моргейн. — Единственный, который наш хозяин предлагает нам. Кто-нибудь имеет понятие, где мы находимся?

— Ненейн, — тихо сказал Хесиен. — Я почти уверен. Крепость, неприступная. Но никто не видел ее изнутри, за исключением личных стражников Сюзерена. А они редко приходят в город.

— А где Великие Ворота?

Хесиен поглядел вокруг, на небо, на стены, и указал направо от открытых ворот в стене. — Там, мне кажется. Ворота близко — очень близко от Ненейна, на гребне того же холма. Это ваше оружие — я бы долго думал, прежде чем использовать его здесь.

Моргейн какое-то время молчала, глядя на Хесиена. На лице высокого кел-лорда появилось выражение тревоги.

— Ты с кем? — спросила она.

— Только не с Ненейном, — слабым голосом ответил Хесиен. — Меня изгнали. Скаррину не понравились мои стихи.

— Уверяю вас, миледи, никому из нас здесь не будут рады, — добавил Чи. — Нас не ждет ничего хорошего.

Во всех троих не осталось и капли высокомерия. Казалось, что они потеряли всю свою силу и мужество, которое помогало им выжить в любой ситуации, их истощенные лица вытянулись, щеки впали, вокруг глаз появились красные ободки, одежда покрылась густым слоем пыли, который лежал и на истощенных лошадях. Они не спрашивали, что случилось, или почему — они вообще не осмеливались что-нибудь спросить.

— Тогда не говорите Скаррину ничего, — резко сказала Моргейн, повернулась и пристегнула левое стремя Сиптаха к передней луке седла. Потом ослабила подпругу, чтобы боевой конь мог свободно дышать.

С Эрхин надо было проделать то же самое. Вейни повесил свой лук на седло Эрхин, ослабил подпругу и только потом завязки своей собственной брони, которая немилосердно сдавливала тело; но до повязок и подкольчужной рубахи дотянуться не мог, поэтому только поглубже вздохнул и напряг мышцы, пытаясь растянуть то, что мешало ему дышать и двигать правой рукой.

Даже в самом черном волшебстве, подумал он, приводя в порядок свои вещи, есть мелкие, но сводящие с ума недостатки.

Моргейн вернула стремя на место, взяла в руку поводья Сиптаха и посмотрела на Чи и остальных. — Я предостерегаю вас, — сказала она. — Быть может здесь намного безопаснее, чем в замке. И даже смерть безопаснее, чем то, куда мы идем. Выбирайте сами.

Чи изумленно посмотрел на нее. Выражение лица, как у юного Чи. Нахмурил брови, как Гаулт. Или Киверин. — Вы шутите, леди.

— Нет, — ответила она. — Не шучу. — И повела Сиптаха среди камней, к воротам в стене.

Вейни повел Эрхин, за ней на поводу пошел огненномордый жеребец, устало, едва передвигая ногами.

За ними потянулись остальные, железные подковы зацокали по камням.

Вейни решил, что с большим удовольствием избавился бы от тех, кто шел за его спиной. Он вспомнил лекарство, которое дал ему Чи, и то, что оно сделало с ним, когда, в конце концов, он решил им воспользоваться—

— но Чи предупреждал его, вспомнил Вейни. Да, надо отдать ему должное, Чи предупреждал.

И после предупреждения дал ему эти проклятые пилюли — надеясь, возможно, избавиться от него, остаться наедине с Моргейн — во всех смыслах. И если бы он съел их раньше, одни Небеса знают, что могло бы случиться.

Он все время оставался между Моргейн и кел, даже сейчас, когда они петляли среди камней, бледно-золотых стоячих камней — а через ворота в стене уже была видна каменная мостовая, залитая солнечным светом.

Скорее всего еще одна ловушка.

Но ворота привели их в еще один двор, точно такой же, с одним-единственным камнем в середине… плоский, вымощенный плиткой двор, на конце которого находилось закрытое здание, нагромождение этажей, стен и башен, а по обе стороны—

Пропасть: дом на доме, здание на здании, бледно-золотой камень, красные крыши, так далеко, как только глаз мог видеть.

Вейни остановился и уставился на удивительное зрелище — только глядел, в замешательстве, он, который родился в горах и привык к высоте и перспективе.

Вокруг холма широко раскинулись творения нечеловеческих рук, предназначавшиеся не для людей — огромное, накинутое на равнину одеяло из крыш простиралось во все стороны, доходило до утесов, падавших в круглую пропасть Нейсирн Нейс, и исчезало только в тумане, висевшим над горизонтом.

Моргейн остановилась. За ней остальные.

— Мант, — нежно сказал Чи. Так человек мог бы сказать о Небесах и Аде, одновременно.

Другие не сказали ничего.

Вейни никак не мог перестать глядеть на город. Он впился пальцами в жесткую гриву Эрхин и, внезапно, без всякой причины, испугался, что это зрелище может свести с ума лошадей и заставить их устремиться к обрыву, хотя они стояли достаточно далеко.

Моргейн повела Сиптаха дальше. Звук шагов серого вывал их из транса, и он пошел за ней, не рассуждая, к открытой двери двора.

Остальные пошли следом, но на расстоянии.

Дверь — маленькое пятно солнечного света. Она вела в самое сердце крепости, длинный узкий проход, затемненный колоннами.

Они уже видели такие раньше, самые разные. Такие здания всегда стояли рядом с Воротами Мира. В них находились машины, которые управляли силами Ворот.

Это то, что они должны найти; и Моргейн пойдет внутрь. Несомненно. Он увидел, как ее рука легла на рукоятку меча.

— Лио. — Он нашел рукой цепь с камнем, надетую на шею, вынул рукой из-под оплечья и снял, одновременно заставив Эрхин идти быстрее, чтобы догнать Моргейн. Камень — слабая вещь, хотя, он подозревал, и посильнее, чем у Хранителя или похожие на него камни в этом мире, но ему далеко до Подменыша. Ему самому он не нужен, а использовать его против Подменыша — мгновенная смерть.

Или против ворот, которые, как поклялся Хесиен, лежат где-то совсем рядом.

— Он знает, что у нас есть оружие с силой ворот, — сказал Вейни. — Возьми его. Он сильнее, чем те, которыми они пользуются. Быть может он ошибется.

Она поняла. Подумала и отказалась, качнув головой. — Меч, — сказала она на языке Карша. — Я не могу управлять обоими. И никто не может — даже он.

— Меч слишком опасен, — хрипло прошептал он, и уголком глаза увидел, как в глубокой тени прохода что-то зашевелились — кел, мужчина, один, не очень старый.

Какой-нибудь слуга высокого ранга, подумал он, сердце на мгновение замерло в груди, рука легла на рукоятку меча. Но потом он передумал, видя, как образ пожилого кел мигнул, исчез, опять появился. Это только призрак.

И он заговорил. Заговорил словами, которых Вейни не понимал, но, что бы они не значили, они предназначались не ему, Чи или кому-нибудь другому, но только Моргейн. Та ответила, на том же языке, фигура мужчины потускнела и отступила в тень прохода.

Моргейн пошла вперед.

Вейни поймал ее руку, слабое прикосновение, и она уже на пороге. Посмотрела на него. Все: она повернулась и звучно ударила Сиптаха по крупу.

Серый из Бейна прыгнул в дверь, грохот от ударов копыт отразился от высоких стен, и остановился внутри, невредимый.

Она шагнула следом, один шаг, второй, пролагая ему дорогу. Он в мгновение ока оказался внутри, Эрхин за ним, и выхватил эрхендимский меч, который мог бы помочь не только против этой иллюзии, но и намного более материальных врагов.