Король воров

Кто первой выходит к гостю – заведенного порядка не было. Перед глазами доставленного мужчины возникала одна из стройнотелых сестер, а другая в этот момент устраивалась у смотрового глазка в стене, чтобы из соседней комнаты наблюдать за происходящим. Позже вторая сестра присоединялась к первой в спальне, или они менялись местами… или все заканчивалось довольно быстро. Течение вечера в доме Грассов находилось в руках близняшек и направлялось их капризами. Если же мужская особь вдруг выказывала строптивость, или же, чего доброго, в распаленном страстью самце пробуждалось звериная злоба и он пытался обойтись со своей покупательницей жестоко, то за дверьми спальни дежурили, готовые ворваться внутрь по первому зову, два дюжих вооруженных телохранителя. Да, иногда сестрам приходилось прибегать к их помощи, и тогда зарвавшимся «приобретениям» было уже не до огорчения по поводу неполученной платы, а оставалось лишь радоваться, что сохранили жизнь и не все кости переломаны. Ну а те, кто осмеливался сорвать маску (находились и такие), – те отправлялись прямиком на Серые Равнины.

На черных шелковых простынях отпечатывались очертания мускулистой плоти зрелых мужчин; черный шелк ощущал прикосновения незаматеревших мальчишеских тел, когда сестры вводили еще одно юное создание в мир сладострастных наслаждений; на черных простынях исполняли свою победную песнь старики, берущие если не пылом, то опытом и желанием угодить. Конечно, чаще прочих взбивали черные простыни на широченной кровати неутомимые юноши, которые порой не отказались бы от участия в забавах и третьей столь же прелестной телом чаровницы, буде такая нашлась бы неподалеку.

Обеим сестрам нравились эти ночные забавы. Незамужняя Рохана, предложившая эту игру, находила в ней новые острые ощущения и способ времяпрепровождения, а Кальвия… трудно сказать, зачем рисковала замужняя Кальвия. Ведь были у нее и другие, не менее рискованные и опасные дела! Однако, когда появлялся очередной самец, она забывала обо всех своих проблемах и, не заботясь о репутации, хотя и соблюдая осторожность, с головой бросалась в омут прелюбодеяния. Она же и предложила сестре изредка (когда того требовали от нее обстоятельства) меняться местами – Рохана одевалась в платье Кальвин и играла и подчистую, вплоть до постели, вживалась в роль жены Моравиуса, а Кальвия отправлялась в отчий дом и изображала из себя одинокую патрицианку Рохану… Что характерно, сам сенатор ни разу и не заметил подмены.

Рохана была в восторге от этой затеи. Кальвия тоже радовалась – в качестве верной жены Моравиуса ей было весьма затруднительно заправлять прочими делами.

Совершая обычную «охотничью» прогулку, Рохана заглянула в заведение, куда не то что патрицианка, а просто порядочная женщина побоялась бы зайти. Однако следом за небогато одетой девушкой, из украшений имеющей лишь дешевый медный браслет да блеклое костяное ожерелье, в трактир ввалились двое хмурых мускулистых молодца. На скособоченной вывеске над входом значилось: «Червивая груша». Обыкновенно в своих поисках мужчин патрицианка старалась избегать слишком уж богатых кварталов – ведь, невзирая на то что она изменяла прическу, накидывала на голову капюшон, а лицо прикрывала полой плаща, ее мог узнать какой-нибудь излишне внимательный представитель местной знати, и тогда все пошло бы прахом…

Троица уселась за один стол, заказала немного вина, немного закуски и больше ела, пила и глядела по сторонам, нежели разговаривала.

Увидев за столом, задвинутым в темный угол, черноволосого гиганта с волевым лицом и пронзительно-голубыми глазами, молодая патрицианка ощутила, как по животу прокатилась горячая волна, а сердце гулко забухало у самого горла. И тут же сделала свой выбор. Да, она хочет именно его. Другие пусть подождут. Сестрице Кальвии этот экземпляр тоже несомненно придется по вкусу – хотя вчерашним вечером, обговаривая предстоящую «покупку», двойняшки сошлись на том, что в этот раз они желают самца пожилого, худощавого и немногословного. (Дело в том, что восемь дней назад сестры «пригласили» в дом чужестранца – щупленького низкорослого старичка с длинными седыми волосами, заплетенными в тонкую косицу, гостя из далекого, загадочного Кхитая. Первоначальные сомнения Кальвии и Роханы в его мужской состоятельности развеялись, как дымок на сильном ветру,- ночь напролет молчаливый и с виду хилый старичок не давал обеим покоя, утомил их чуть ли не до обморока и сам угомонился лишь к полудню; и все последующие восемь дней сестрицы ходили точно во сне, не в силах избавиться от сладостных воспоминаний о волшебно безумной, небывалой ночи.)

Мужчина за столом в углу, лет двадцати на вид, а то и меньше, был всецело поглощен беседой с рыжеволосым приятелем, сидевшим спиной к Рохане и ее телохранителям. Патрицианка, с трудом оторвав от своего избранника полный вожделения взгляд, повернулась к телохранителям и негромко произнесла:

– Черноволосый здоровяк в углу. Что скажешь, Дарк?

Тот, кого назвали Дарком, мельком глянул в сторону беседующих мужчин.

– Нездешний,- сейчас же определил он.- Вроде бы откуда-то с севера. Варвар, короче. Небогатый. Судя по одежке. Либо вор, либо наемник. Раз сидит в этой дыре. За деньги на все пойдет. Я так думаю.

Немногословен он был, этот коренастый крепыш с тяжелой челюстью, скошенным лбом и кустистыми бровями, из-под которых холодно и злобно сверкали маленькие, проницательные глазки.

– А ты что думаешь, Томак? – обратилась Рохана к его коллеге. Тот, в противоположность Дарку, был высок и жилист; бесхитростный, наивный взор его водянисто-голубых глаз наводил стороннего человека на мысль о нерешительности, даже трусоватости их обладателя – что частенько оборачивалось для него, стороннего человека, выбитыми зубами, переломанными костями… или путешествием на Серые Равнины.

Томак искоса посмотрел на парочку мужчин.

– Точно, нездешний. С севера,- медленно проговорил он.- Но живет тут, в «Груше», – комнату, должно быть, снимает. Вишь, как по-хозяйски развалился на лавке. Посетители с улицы себя скромнее ведут, а на того, кто специально нарывается, он не похож. А вот второй – явно местный; пришел, конечно, к черноволосому в гости: сидит на краешке, старается выглядеть неприметно… На встречу старых друзей непохоже. Наверное, о деле пришел поговорить. Скользкий тип. Беседуют спокойно, серьезно, тихо – чтоб никто не услыхал. И вряд ли дело это законное, иначе не стали бы они в этом гадюшнике торчать. Сидят уже давно – шесть пустых кружек на столе. Все.

Рохана удовлетворенно кивнула и приготовилась к ожиданию. Что-что, а караулить лакомую добычу она умела. Молчали и ее телохранители.

Ждать, к счастью, пришлось недолго. Едва она пригубила второй глиняный кубок легкого вина, как мужчины за угловым столом, очевидно о чем-то договорившись, ударили по рукам; рыжий вышел из-за стола и, по привычке прикрывая лицо поднятым воротником потертого кожаного плаща до пят, поспешил к выходу. Оставшись один, гигант заказал еще одну кружку и принялся задумчиво прихлебывать вино.

Рохана не спеша встала и с кубком в руке пересела за стол черноволосого.

Дикарь посмотрел на нее и выжидательно поднял брови.

– Доброго дня тебе, благородный незнакомец,- улыбнулась Рохана как можно более открыто и ласково из-под надвинутого капюшона.

– И тебе того же,- осторожно ответствовал северянин.

– Я вижу, ты человек не местный,- продолжала женщина.- И, как я погляжу, ограничен в средствах. Скажи, права я или нет?

– Это смотря зачем ты спрашиваешь.

– Просто хочу предложить тебе работу. Тыльной стороной ладони черноволосый великан оттер капли вина с губ и усмехнулся.

– Сегодня, однако, урожайный день у меня… Впрочем, не обращай внимания. Так что за работа и сколько платят? Видишь ли, за что попало я не берусь.

– Платят…- Рохана быстро прикинула в уме: здоров, могуч, наверняка неуемен, как молодой бычок, с другой стороны – юный, глупый, нищий…- Ну, скажем, семьдесят золотых за ночь.