Страница 20 из 97
Борис Михайлович тут же включился в работу по подготовке контрнаступления. Следует подчеркнуть, что переход наших войск от обороны к наступлению под Москвой в значительной мере облегчили успешные наступательные действия, предпринятые в ноябре и декабре на севере — на тихвинском и на юге — на ростовском направлениях. Начальник Генерального штаба в глубокой тайне, с привлечением лишь двух-трех человек из Оперативного управления, в разгар оборонительных боев под Москвой изыскивал боевые средства и резервы, разрабатывал предложения для Ставки Верховного Главнокомандования о нанесении удара по врагу под Ростовом-на-Дону, Тихвином, а затем и под Москвой. В те дни Борис Михайлович мог отвести себе для сна не более двух-трех часов в сутки. В результате крайнего переутомления в конце ноября он заболел, ему пришлось прервать работу почти на две недели.
12 декабря, когда Борис Михайлович выздоровел, контрнаступление наших войск под Москвой было в разгаре. Все мы были бесконечно рады начавшемуся повороту в ходе ожесточенной борьбы на советско-германском фронте. К началу января 1942 года Западный фронт вышел на рубеж Наро-Фоминск, Малоярославец, селения западнее Калуги, Сухиничи, Белев. Это была первая в Великую Отечественную войну крупная наступательная операция стратегического значения, в итоге которой ударные группировки врага под Москвой были разгромлены и отброшены к западу на сто, а в ряде мест и до двухсот пятидесяти километров. Непосредственная угроза Москве и всему Московскому промышленному району была ликвидирована, и контрнаступление под Москвой переросло в общее наступление советских войск на Западном направлении. Но в ходе контрнаступления под Москвой выявился и ряд крупных недостатков как в управлении войсками, так и в их действиях.
Используя свой многолетний опыт генштабиста, Борис Михайлович настойчиво, последовательно, шаг за шагом совершенствовал стиль и методы аппарата военно-стратегического и оперативного руководства. Он хорошо понимал, что успех боевых действий, находясь в прямой зависимости от имеющихся сил и средств, тем не менее может не дать нужного эффекта, если эти силы и средства используются неразумно и нет гибкого, целеустремленного руководства войсками. Вот почему Шапошников исключительное внимание уделял организации работы командования и штабов. Зимой и весной 1942 года Борис Михайлович по поручению Ставки отдал ряд директив о порядке планирования операций, о взаимодействии всех родов войск в ходе наступления, о противотанковой и противовоздушной обороне и т. д. Одновременно разрабатывался важнейший документ, который должен был сыграть и действительно сыграл в ходе войны несомненную положительную роль в установлении единых методов штабной работы, — «Наставление по полевой службе штабов Красной Армии». Оно было утверждено начальником Генерального штаба Шапошниковым 17 марта 1942 года и направлено в войска как руководство к действию.
В те же дни весны 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб должны были решить вопрос, которым определялся весь дальнейший ход борьбы с врагом: наступать или обороняться?
Чтобы читатель полностью представил обстановку того времени, сошлюсь на директивное письмо Ставки, посланное Военным советам фронтов и армий еще 10 января 1942 года. Инициатором его был Сталин. Во вступительной части письма Ставка обращала внимание на то, чтобы войска при переходе в общее наступление учли опыт, полученный при контрнаступлении под Москвой и в других зимних наступательных операциях 1941 года, и избежали бы недочетов, которые наблюдались там. Общая обстановка оценивалась в письме следующим образом: «После того как Красной Армии удалось достаточно измотать немецко-фашистские войска, она перешла в контрнаступление и погнала на запад немецких захватчиков. Для того чтобы задержать наше наступление, немцы перешли на оборону и стали строить оборонительные рубежи с окопами, заграждениями, полевыми укреплениями. Немцы рассчитывают задержать таким образом наше наступление до весны, чтобы весной, собрав силы, вновь перейти в наступление против Красной Армии. Немцы хотят, следовательно, выиграть время и получить передышку.
Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны, когда у нас будут новые большие резервы, а у немцев не будет больше резервов, и обеспечить таким образом полный разгром гитлеровских войск в 1942 году».
В директивном письме правильно отмечалось, что наши войска уже приобрели немалый боевой опыт, опираясь на который и учитывая уязвимость вражеской обороны, могут гнать врага с нашей территории. Однако, правильно оценивая к началу 1942 года фронтовую обстановку как благоприятную для продолжения наступления, Верховное Главнокомандование недостаточно полно учло реальные возможности Красной Армии. В результате имевшиеся в распоряжении Ставки девять армий резерва были почти равномерно распределены между всеми стратегическими направлениями. В ходе общего наступления зимой 1942 года советские войска истратили все с таким трудом созданные осенью и в начале зимы резервы. Поставленные задачи не удалось решить. Неоправданными оказались надежды, высказанные Сталиным в речи 7 ноября и в цитированном выше директивном письме, на то, что резервы Германии иссякнут к весне 1942 года. Да, мы все страстно желали этого, но действительность была суровее, и прогнозы не подтвердились.
В апреле 1942 года наши фронты перешли к обороне. Установилось некоторое затишье в боевых действиях. Мы стремились, закрепив успехи, сохранить за собой стратегическую инициативу, а фашисты хотели во что бы то ни стало вырвать ее из наших рук.
Вопрос о плане военных действий всесторонне обсуждался в Генштабе. Ни у кого из нас не было сомнений, что противник не позднее лета вновь предпримет серьезные активные действия, с тем чтобы, опять захватив инициативу, нанести нам поражение. Шапошников требовал от нас критически проанализировать итоги зимы, точнее раскрыть замыслы врага на весну и лето 1942 года, по возможности четче определить стратегические направления, на которых суждено будет разыграться основным событиям. Только при этом условии Ставка Верховного Главнокомандования могла принять обоснованные решения. Все мы отлично понимали что от результатов летней кампании 1942 года во многом будет зависеть дальнейшее развитие всей мировой войны, поведение Японии, Турции и т. д., а быть может, и исход войны в целом.
Итак, наступать или обороняться? В Генеральном штабе и Ставке считали, что основной ближайшей задачей советских войск должна быть временная стратегическая оборона. Ее цель — изматывать оборонительными боями на заранее подготовленных рубежах ударные группировки врага, и не только сорвать подготавливаемое фашистами летнее наступление, но и подорвать их силы и тем самым с наименьшими для нас потерями подготовить благоприятные условия для перехода Красной Армии в решительное наступление. К тому времени в основном был закончен перевод промышленности на военные рельсы. Удалось решить главную задачу — успешно завершить эвакуацию основных промышленных предприятий, материальных ценностей и рабочей силы на восток. В Поволжье, Средней Азии, на Урале и в Сибири были созданы новые предприятия и отрасли промышленности, преимущественно оборонной Эти успехи, достигнутые титаническим трудом руководимого Коммунистической партией народа, позволили улучшить обеспечение армии оружием и военной техникой.
Разрабатывая план на лето 1942 года, Ставка исходила из того, что враг хотя и был отброшен от Москвы, но все еще продолжал угрожать ей. Наиболее крупная группировка гитлеровских войск (более 70 дивизий) находилась на московском направлении. Это мнение, как мне хорошо известно, разделяло командование большинства фронтов.
Верховный Главнокомандующий Сталин, не считая возможным развернуть в начале лета крупные наступательные операции, был также за активную стратегическую оборону. Но наряду с ней он полагал целесообразным провести частные наступательные операции в Крыму, в районе Харькова, на льговско-курском и смоленском направлениях, а также в районах Ленинграда и Демянска. Начальник Генерального штаба Шапошников стоял на том, чтобы не переходить к широким контрнаступательным действиям до лета. Жуков, поддерживая в основном Шапошникова, считал в то же время крайне необходимым разгромить в начале лета ржевско-вяземскую группировку врага.