Вендийское ожерелье

— Теперь твоя очередь, Джабир. — Высокий блондин в потрепанной кожаной безрукавке, выдернув нож из деревянного блюда, отошел в сторону.

Кривоногий, дочерна загорелый туранец, поджав тонкие губы, развязал кошель, вытащил две монеты и бросил их в стоявшую посредине стола глиняную чашу. Посетители таверны «Синий бык» возбужденно зашумели, увидев, как растет кучка золотых: состязание шло по-крупному. Джабир уперся задом в край стола, долго покачивал рукой с зажатым в пальцах ножом, тщательно прицеливаясь, и, наконец, бросил. По толпе зрителей, которая плотным полукольцом окружила соревновавшихся в меткости, пронесся огорченный вздох: нож вонзился в самый край блюда, поставленного вертикально у противоположной стены. Туранец, стиснув зубы и стараясь не показать огорчения, направился к мишени, чтобы забрать свой нож, а к столу тем временем подошел могучий высокий молодой человек, черноволосый и синеглазый.

— Давай, Конан! Покажи, что ты можешь, варвар! — подбадривали его зрители, делая ставки.

Киммериец добавил к кучке золотых свою монету и, холодно усмехнувшись, резким движением метнул клинок.

Таверна огласилась восторженными воплями: его нож воткнулся почти в то же место, где красным соусом было отмечено первое попадание. Замечательный результат принадлежал светловолосому гиганту с угрюмым выражением лица, уроженцу Аквилонии по имени Лионель.

— Неплохо! — скривил губы Джабир. — Но мы договаривались из трех раз. Твоя очередь, — повернулся он к аквилонцу.

— Ха! — довольно осклабился Лионель, отметина которого была ближе всех к центру. — Сейчас я покажу вам, как действует мастер.

Он шагнул к тому месту, откуда договорились метать нож, но туранец остановил его:

— А ставка?

— Ах да, запамятовал. — Аквилонец нехотя прибавил к кучке золотых еще четыре монеты.

На этот раз его бросок оказался хуже первого, и зрители затаили дыхание, ожидая очереди туранца. Его нож воткнулся прямо в щербинку, которую несколькими мгновениями раньше сделал на мишени варвар. Вновь поднялся невероятный шум, кто-то засвистел: зеваки обменивались впечатлениями, глядя, как плюгавый человечек со свисающими на лоб седыми космами измеряет мизинцем расстояние от меток, оставленных клинками игроков, до центра блюда.

— Хватит возиться! — Киммериец приготовился к броску. — Отойди, иначе, клянусь Кромом, мне придется пришпилить тебя к стенке, мышонок!

Плюгавый человечек, чья внешность и суетливые жесты действительно напоминали мышь, юркнул в сторону, и Конан во второй раз попал в то же место, заставив зрителей завопить от восторга.

— Ну что, ребята? — насмешливо посмотрел он на противников. — Наверное, придется раскошелиться.

Все трое добавили к кучке еще по восемь монет. У многих зрителей груда золота, блестевшая на середине стола, вызывала нервную дрожь: больше трех дюжин золотых, да еще туранской чеканки! Целое состояние! На такие деньги можно выпить и закусить не один раз. Потратить их на что-нибудь другое просто не приходило в голову собравшимся здесь: в этот вечерний час таверну заполнили моряки с пришвартованных к причалу кораблей, подозрительные личности, промышлявшие в торговой гавани, наемники туранской армии и прочие лихие люди.

Подобные состязания часто проходили в припортовых тавернах, причем начинал их, как правило, сам хозяин, предлагая посетителям за награду, обычно мелкую монету, попасть в цель, а уж потом, когда попадались настоящие мастера и игра шла на большие деньги, он получал барыш в виде шестой части от собранного на кону — так было принято с незапамятных времен в Аграпуре. Фернан, хозяин таверны «Синий бык», который в основном промышлял торговлей различными сведениями — и это было крайне выгодно! — не брезговал и этим занятием.

Конан часто заходил в таверну Фернана несколько лун назад, когда вынужден был перебраться в столицу Турана из Султанапура, где городская стража изрядно потрепала контрабандистов, к которым примкнул в поисках богатства молодой киммериец. События тех дней были еще совсем свежи в памяти варвара. Все началось как раз в Синем быке», а закончилось трудным путешествием в Гирканию, схваткой с главой служителей культа Хаоса, могущественным чародеем Джандаром, в которой киммерийцу помогали астролог Шарак и десятник туранской армии Акеба. Однако не сносить бы Конану головы, если бы не волшебный порошок, что дала ему гирканская шаманка Самарра. В общем, тогда киммериец выбрался из переделки живым и невредимым да еще вытащил из лап служителей Хаоса дочь принца Рошманли Эсмиру.

А за этими событиями последовали еще более головокружительные приключения, когда варвар помог вернуть трон Замбулы свергнутому в результате мятежа юному Джунгир-хану. Однако, несмотря на благополучный исход дела, воспоминания об этих днях вызывали у киммерийца щемящую боль. Испарана, гордая красавица Испарана из Замбулы! Впервые судьба столкнула с ней варвара несколько лет назад, когда ловкая замбулийка утащила у него из-под носа магический талисман — Глаз Эрлика. Разгневанный Конан готов был перерезать горло дерзкой девчонке, но закончилось все совсем по-другому… Потом судьбе было угодно, чтобы варвар снова встретил Испарану, и они доставили Глаз Эрлика правителю Замбулы Актер-хану. Однако коварный сатрап оказался на редкость неблагодарной скотиной, за что и поплатился головой. Не помог Актер-хану и его придворный чародей Зафра со своим магическим Мечом Скелоса, способным убивать людей по его приказанию. На трон тогда посадили малолетнего сына правителя Джунгира, а Испарана, вместе с киммерийцем поспособствовавшая этому, удостоилась великих почестей и титула Соратницы хана. Испарана предлагала варвару остаться в Замбуле, обещая ему звание командующего войсками, но Конан отказался и позвал подругу с собой.

Замбулийка не согласилась: она была старше юного варвара и, любя его, понимала, что он еще не готов связать жизнь с одной женщиной. До глубины души уязвленный киммериец в сердцах пообещал упрямой красавице, что никогда больше не вернется в Замбулу, а если и сделает это, то Испарана, нянька и Соратница малолетнего правителя, станет к тому времени седой и морщинистой старухой. Однако позже выяснилось, что он глубоко заблуждался как в первом, так и во втором…

Жизнь снова свела варвара с Испараной, и он понял, что чувства к гордой замбулийке не остыли в его сердце, и любовь вспыхнула с новой силой.

И когда пришло время расставаться, Испарана сама предложила поехать с ним. Видят боги, киммериец тогда хотел этого больше всего на свете! Замбулийка не была изнеженной придворной красавицей. Сильная, выносливая, прекрасно владевшая мечом, а кинжал метавшая куда более метко, чем сам Конан, она была бы прекрасной спутницей. Но варвар к тому времени стал чуть старше и чуть мудрее… Он понял: Испаране лучше остаться при дворе Джунгир-хана, который проявлял к ней неподдельный интерес, чем скитаться с ним, нищим искателем приключений, по бесконечным дорогам Хайбории. И скрепя сердце Конан снова уехал из Замбулы один… Он до сих пор жалел об этом!

Потом киммериец решил наняться в армию Турана. Службу он нес в Аграпуре и первым делом разыскал Фернана, который, после того, как его заведение сожгли насланные Джандаром ожившие мертвецы, успел отстроить «Синего быка».

Конан часто соревновался здесь в метании ножей со всеми желающими и почти всегда выигрывал…

Помотав головой, варвар постарался отогнать нахлынувшие воспоминания.

Аквилонец приготовился к последнему, решающему броску. Неожиданно чья-то грязная рука, вынырнув из-за спин окруживших стол зрителей, потянулась к кучке монет. Хрясть! Удар меча по столу заставил подпрыгнуть чашу с золотом, но вопль боли и крики ужаса свидетелей этой сцены оказались громче звона монет. Отрубленная кисть еще шевелила пальцами, а незадачливый воришка, зажав обрубок здоровой рукой, с диким воем катался по грязному заплеванному полу таверны.