Месть Бела

— В общем, привел он меня в такой же обшарпанный и совершенно пустой зал, где не было ровным счетом ничего, кроме большого окна, стол, которому было сто лет в обед, да двух колченогих кресел. Усадил меня, сел напротив, хлопнул в ладоши. Тут же появилась девчушка — из простых, ну, из 'тех, с обыкновенными глазами. И одетая чуть более аккуратно, чем ее соплеменники в городе. Ка'ан что-то приказал ей негромко, она исчезла и спустя несколько минут вернулась с подносом. Фрукты, мутная бутыль с длинным горлышком, два глиняных бокала, деревянный поднос с нарезанным мясом, головка сыра, зелень. Поставила на стол и с лицом, на котором, кажется, от рождения застыло выражение испуганной покорности, удалилась, оставив нас наедине.

Некоторое время правитель молчал, разглядывая меня и о чем-то размышляя, потом встрепенулся, будто придя к какому-то решению, и пригласил отпробовать «скудных подношений моих добрых, но несчастных подданных», как он выразился.

Ну, отпробовали. Я, конечно, ел и пил только после того, как то или иное «блюдо» и вино соизволят откушать его величество — не то, чтобы я ему не доверял, но все же... Мясо попахивало дымом, зелень была вялой, вино — кисловатым... В общем, едал я и хуже, но не в королевском же дворце! Заморив червячка, Ка'ан еще немного помолчал раздумчиво, наконец вздохнул и сказал:

«Я в полном недоумении, брат, и эта ситуация меня откровенно пугает. Я не знаю, кто ты и откуда, почему похож на меня как две капли воды, зачем прибыл сюда — а ты явно не из местных, как получилось, что ты оказался в логове хнумов в одно время со мной... Вопросы так и роятся в моей голове. Скажи, ты следил за мной? Что тебе от нас надо?»

«Клянусь своим богом и своей жизнью, — говорю, — что я за тобой не следил. Я, увы, не принадлежу самому себе, а здесь оказался, чтобы отыскать одну вещь...

— При этих моих словах Ка'ан весь подобрался, глаза его заполыхали как предзакатное солнце. — И я не собираюсь причинять тебе какой бы то ни было вред».

Под столом я на всякий случай скрестил пальцы

— мало ли как оно могло повернуться...

«И что это за вещь, позволь узнать?» — тихо спросил правитель.

«Поверишь ли, но я и сам не знаю. Мне известно только, что как только я отыщу ее, мой... мой наниматель отдаст мне то, что взял у меня в залог под нахождение этой вещи».

«Ты говоришь загадками, Конан, — нахмурился Ка'ан. — Должен ли я верить тебе?»

«По крайней мере, я спас ваше величество от тварей в подземелье — и ничего другого в качестве доказательства своих мирных намерений я предложить не могу...»

Видишь, мудрый Симур, каким вежливым и велеречивым я стал за это время-Короче говоря, наплел я ему, что приехал из страны Шадизар, находящейся так далеко, что подо мной-де пали восемь коней, и что только он, король Ка'ан сможет помочь мне в моих поисках... Дескать, мне ничего не известно том, что случилось с Чачжигаром и Чзачжигараном вообще. Что, мол, за война? Почему у одних людей нормальные глаза, а у других — оранжевые? Кто эти бестии — хну мы, что обитают в подземных пещерах?

Не знаю, поверил ли он мне, но, после долгой паузы, рассказал вот что.

— Не знаю, как протекала жизнь в Чзачжигаране пятьдесят лет назад, — печально начал Ка'ан, — но, судя по рукописям, найденным мною в Книгохранилище Чзачжигара, это была страна изобилия и благоденствия... всего-то пятьдесят лет назад — а теперь видишь, во что превратились эти некогда богатые земли?.. Во всем виноваты хнумы — те самые подземные чудовища. Никто не знает, откуда они пришли и почему напали на Чзачжигар, но факт остается фактом: за полстолетья эти нелюди разорили страну и превратили ее в руины. Они появлялись из-под земли в самых неожиданных местах и исчезали так же быстро и незаметно, воровали детей, подкапывали здания, портили дороги... Я читал, что целая армия короля Страга, моего отца, отправленная в горы на поиски хнумов, провалилась под землю — вся, целиком, со всеми воинами, офицерами и оружием... с тех пор никто не видел ни одного солдата из этой армии... Разумеется, это было дело их грязных лап... — Он неожиданно ударил кулаком по столу. — Проклятые твари! Они лишили меня всего — детства, богатства, счастья, трона! Мой отец успел вывезти меня из страны — я воспитывался в Пакче, на берегу океана... Но я — все же наследник, и я решил вернуться. И вернулся... В бедный, разоренный Чзачжигаран. Вернулся только с одной мыслью: отомстить.

Ка'ан помолчал и посмотрел прямо в глаза Конану. Сказал негромко:

— И я знаю, как вернуть себе трон, моей стране — былую славу, а заодно и прогнать подземную нежить. Полагаю, сами боги послали тебя мне. Если, брат мой, ты согласишься мне помочь, если будешь таким же храбрецом, каким показал себя там, в пещере (при этих словах киммериец внутренне передернулся), то, с твоей помощью и помощью богов, мы спасем Чзачжигаран от захватчиков... поможешь ли ты мне?

Опять, опять, в который раз судьба несла Конана по течению, и он ничего не мог поделать, чтобы изменить ход событий, чтобы избежать предначертанного... Да и нужно ли было менять Линии Судьбы?..

— Чего ты от меня хочешь? — напрямую спросил варвар.

Ка'ан встал и стремительно заходил из угла в угол.

— Не так давно я узнал их слабое место, — сказал он. — И я сегодня попытался ударить по нему — безуспешно... и если б не ты... Мне известно, что вся нечеловеческая сила и власть хнумов заключена в огромном драгоценном камне, который они берегут пуще собственных жизней... Я знаю, где он хранится. Я знаю, как его раздобыть... Я совершил ошибку — попытался завладеть им в одиночку... Это было неправильно. Но теперь — с твоей помощью — у меня, у нас все получится. Мы проникнем в логово хнумов и украдем этот камень. А потом соберем войско и ударим со всей силы, которую нам придадут отчаяние и жажда свободы... Согласен ли ты, Конан, отправиться вместе со мной за счастьем для всего Чзачжигарана?

— Но я-то для чего тебе нужен? — спросил Конан.

— Не знаю, — простодушно ответил правитель. — Но я уверен, что наша встреча отнюдь не случайна. Мы же с тобой похожи, как две капли воды — не зря боги заставили пересечься наши жизненные пути...

«Ты и сам не знаешь, насколько ты прав», — подумал северянин. Помолчал, сжимая рукоять меча, стоящего между его ног, и тихо спросил:

— Когда выступаем?

Смолистые факелы бросали масляно-желтый, дрожащий свет на низкие своды подземных туннелей, на окаменевшие сосульки над головой и под ногами, на ниши и черные провалы неизвестно куда ведущих ответвлений, на капли воды, нудно долбящие камень пещер.

Они двигались друг за другом в чаду пропитанных смолой тряпок. От догорающих факелов зажигали новые — их запас хранился в заплечном мешке одного из людей Ка'ана.

Люди повелителя Чзачжигара казались выводком таких же братьев-близнецов — благодаря тому, что ростом и телосложением были примерно схожи, да еще и одеты совершенно одинаково: в черные облегающие одежды. Той же тканью были обмотаны их головы, лишь оставлены прорези для глаз.

Двигались уверенно. Человек, шедший первым, видимо, неплохо изучил подземные лабиринты. Иногда он, а за ним и все остальные, останавливались, вслушиваясь в храмовую тишину подземного мира. Ее нарушали разве что треск факелов, капель грунтовых вод и дыхание двух десятков людей. Ну, разве что иногда хлопали крылья потревоженных летучих мышей. А однажды где-то вдалеке словно бы кто-то пробежал, рассыпая по подземелью мелкую дробь торопливых шагов. Но звук этот затих, пропал и больше не повторялся...

В лабиринтах, пронизывающих горы, изменялись все наземные чувства и представления. Например, невозможно было определить ни пройденное расстояние, ни время, что миновало с момента, когда остался за спиной дневной свет и они ступили во владения пещерного мрака, пропахшего гнилью и сыростью. Они просто шли и шли к своей цели, нагибаясь, протискиваясь, обходя водопады подземной воды, переступая трещины.