Месть Бела

Гостей встретили ароматы благовоний, плеск вина и веселые повизгивания девочек. Жизнь здесь бурлила и била ключом — в эти праздничные дни, простой и богатый люд, отведав хмельных напитков и вволю навеселившись на площадях, устремлялся в места, где можно в приятном и веселом окружении приятно и весело потратить часть переполнявшей их энергии. Конан неодобрительно покосился на своего спутника — сейчас шумные, а в особенности женские компании его интересовали мало, но мудрец успокаивающе положил руку ему на локоть.

Рядом с Симуром тут же оказалась симпатичная толстушка в платье с открытыми плечами. Они перебросились несколькими словами, после чего толстушка кивнула и мимо столов, диванчиков, канделябров и ни на что не обращающих мужчин и женщин повела гостей в глубь заведения.

Конан и Симур оказались в уютной комнатке, стены которой были задрапированы розовой тканью с лилиями и птицами, шитыми золотой нитью, а пол покрывал толстый ковер. В комнате обнаружились два кресла, столик и широкая кровать с балдахином. Невесть откуда взявшаяся смазливенькая хохотушка мигом уставила столик вином и легкой закусками и быстренько исчезла, повинуясь мановению руки. Симура. Симур молча указал Конану на кресло, сам сел напротив.

— Здесь нам никто не помешает, — сказал он. — Без моего сигнала ни одна живая душа не войдет в этот кабинет. А по окончании твоего рассказа ты сам решишь — уйти ли отсюда или остаться на всю ночь, чтобы отвлечься и развлечься...

— Ты сказал, что ни Порк, ни шогун не были моими двойниками в том мире, — угрюмо произнес Конан, принимая бокал красного вина из руки Симура. — И чье же самое дорогое я отнял?

Симур пригубил вино, покатал его во рту, оценивая аромат, удовлетворенно кивнул и наконец проглотил.

— Мне думается, — сказал он, ставя бокал на стол, — что ни Порк, ни шогун, ни все прочие мужчины тут ни при чем... В «Розовых льдинках» все-таки подают самое лучшее вино во всем Шадизаре, это я тебе точно говорю...

— Кто тогда? — только и спросил Конан.

— Апрея, — тихо ответил Симур. — Полагаю, именно она была твоим воплощением в том мире...

Что самое дорогое для девушки? Правильно, ее девственность. И ты ее отнял? Отнял. Вот и все.

— Да ну, скажешь тоже!..

— Но на этом твои приключения не закончились?

— Ох, не закончились...

Конан залпом осушил свой бокал, даже не почувствовав вкуса, и продолжал, отломив кусок халвы

Конан выжидал.

С того самого момента, как варвар выиграл первую часть игры Бела и покинул мир слепцов, и даже в лесном мире — он подспудно чувствовал, что отнятое мужество начнет к нему возвращаться. Понемногу, по капельке, но — возвращаться... Однако тут — ничуть не бывало: он по-прежнему чувствовал унизительный, предательский трепет в каждой клетке своего организма. И очень надеялся, что неверный свет в подземелье не позволит им заметить, как дрожит меч в его руках.

Конан выжидал. Застыл неподвижно, боясь даже сдуть капли пота, стекающие по лицу на шею и грудь. Было жарко. Было душно. Низкие своды пещеры почти физически давили на мозг, едкий дым факелов выжимал слезы из глаз, воздух царапал горло, был спертым, кислым, насыщенным запахами пыли, копоти, пота и мочи. И совершенно невозможно было оценить расстояние до стен, до потолка, до ветвящихся выходов из пещеры — и до сгрудившихся перед варваром существ: вкрапления слюды в граните мерцали, переливались, скользили, текли в колеблющемся свете трещащих факелов, ломали перспективу, сглаживали углы... Если сейчас кто-то из них нападет, сможет ли киммериец отразить удар?..

Но пока никто не нападал. Низкорослые, заросшие шерстью, одетые в какие-то лохмотья твари, плотным шевелящимся полукольцом окружив варвара и бесчувственное тело, которое тот загораживал, разноголосо шипели. Тянули к ним уродливые лапы с длинными жилистыми пальцами, увенчанными кривыми когтями, пускали слюни, злобно вращали вытаращенными глазами, похожими на куриные яйца с нарисованным на них зрачком, — но не приближались ни на шаг. Опасались угрожающе выставленного варваром меча. Между ним и тварями оставалось расстояние примерно в семь локтей.

Конан выжидал.

Непонятно чего. Ясно было, что твари, окружившие и его, и спасенного им человека, не нападут первыми. Но и не расступятся, выпуская. Ситуация безвыходная. Для обеих сторон.

Несмотря на отталкивающий вид, бестии эти все же были людьми — по крайней мере, хотя бы одно человеческое существо явно затесалось в список их предков. Но, как видно, с тех пор минуло уже много времени, и черты, присущие людям, почти стерлись в их облике...

Ну что ж, раз они более-менее люди, раз умеют держать факелы в лапах, не боясь огня, как любое животное, значит, человеческий язык понимать должны... Наверное.

— Разойдитесь, — негромко приказал Конан сквозь зубы, постаравшись вложить в голос как можно больше твердости. — Все назад. Или я сам проложу себе дорогу. Сквозь вас.

Похоже, подействовало. Его услышали. И поняли.

Твари отшатнулись на полшага, зашипели еще громче, еще злобнее. Конан покрепче сжал рукоять меча. Либо сейчас нападут, задавят массой, либо расступятся. В любом случае — главное, чтоб не заметили, как дрожит меч в его руках...

— Он наш-ш-ш... — вдруг послышался скрипящий голос из толпы существ, перекрывший общий рокот. — Отдай-й его-о... И с-сам ух-хо-ди... Он наш-ш...

— Я уйду с ним. И вы выпустите нас. Немедленно, — уже более уверенно проговорил Конан. — Не то кое-кто останется здесь, под землей, навсегда. Даже хоронить не надо будет.

— 3-зачем он т-тебе... — продолжал трусливо скрипеть все тот же голос. — Отд-а-ай его... Вор-р-р-р...

— Естественно, — оскалился Конан. И повторил: — Дорогу.

И тут...

И тут толпа расступилась. Будто послушавшись невысказанной команды, твари вдруг разом разошлись в стороны, образовав узкий шевелящий коридор.

Северянин, не спуская глаз с чудовищ, медленно разжал пальцы левой руки, выпустив рукоятку меча, наклонился, подхватил бесчувственное тело. Взвалил его на плечо, выпрямился. Твари не делали ни малейшей попытки напасть, даже не придвинулись ни на шаг. Трусливые бестии, порождения демонского семени...

Конан сделал шаг вперед, продолжая отслеживать взглядом и кончиком меча возможную опасность. Чудовища опасливо тянулись к нему скрюченными пальцами, скалились в злобной гримасе, но на большее пока не решались. Шаг за шагом северянин вышел за пределы полукольца, повернулся и дальше двигался спиной вперед — дабы не предоставлять подземным жителям удовольствия напасть сзади. Он направлялся в левый коридор — именно там, насколько помнил варвар, находился выход из каменного лабиринта.

— Ты ещ-щ-ще пож-ж-жалееш-шь, ты, такой ж-же вор-р-р... — донесся до него угрожающий скрежет все того же уродца.

«Такой же?» — краешком сознания удивился Конан, но тут же запретил себе думать о постороннем.

Только теперь он разглядел говорившего за всех: дряхлый, росточком почти по пояс варвару, нечесаные седые лохмы склизкими змеями лежат на плечах, из-под белых бровей сверкают вылупленные бельма...

Варвар пропустил его слова мимо ушей. Стараясь не поскользнуться на влажных камнях, он двигался к светлеющему за спиной пятнышку света. К выходу из душного подземелья. Если слова седого карлы возымеют действие...

Не возымели. Никто так и не посмел помешать киммерийцу. Пятно света делалось все явственнее и больше, вот уже и свежим ветерком потянуло... Он беспрепятственно выбрался наружу, аккуратно положил человека, вызволенного им из подземного плена, на плоский камень и всей грудью вздохнул сырой воздух свободы. И только потом, оглядевшись, вложил меч в ножны.

Никого.

— Что ж, — совершенно спокойно сказал он самому себе, стараясь не замечать, как дрожат пальцы рук, и посмотрел на распростертого перед ним человека. — На этот раз, кажется, мне повезло с первого раза...