Месть Бела

— Мы плыли по указанному людьми с материка пути. Много дней мы провели в море. Все, казалось, благоприятствует нам. Но вчерашней ночью наша триера налетела на что-то или что-то пробило днище нашего корабля — мы так и не узнали причину постигшей нас беды. Мы ничего не успели предпринять, как вдруг после страшного удара, триера пошла ко дну. Мне повезло — я выплыл, ухватился за обломок мачты и потому не утонул. Этой же ночью мачту волны выбросили на ваш берег. Мои товарищи, боюсь, все погибли.

По щеке рассказчика скатилась крупная слеза.

«Не переиграть бы», — подумал Конан.

— Складно наплел, — хрипловатый голос. Вроде бы, припомнил варвар, именно его обладателя величали Митрой.

— Не нравится он мне, — с редкой для женщины злобой прошипела та, что стояла рядом с пленником, коротко остриженная, светловолосая, крупнотелая, и носком изящного сиреневого сапожка неожиданно ударила киммерийца в подбородок. Варвар насилу успел отклонить голову, и сапожок всего-навсего скользнул по щетинистому подбородку.

— Сядь, Деркэто, не мельтеши, — сказал Митра. Конан рассмотрел его — невысокий, кряжистый, с курчавой черной бородой, лет сорока.

— Мы с ним еще не договорили. Итак, Равные,

— он обвел взглядом всех своих в зале, — кто-то еще хочет о чем-то спросить у... нашего гостя? Эрлик?

На это имя отозвался высокий, сухопарый мужчина с орлиным носом и глубоко посаженными глазами. По его облику и голосу угадывалась сильная, уверенная в себе натура.

— Я никогда не слышал ни о какой Киммерии, — буравя взглядом пленника, произнес Эрлик. — Каким богам вы там поклоняетесь? Конан стал перечислять:

— Митра, Иштар, Деркэто, Харакхта, Адонис, Ашторех, Эрлик, бог тьмы Сет и — Подумав, киммериец добавил: — Кром, бог богов.

А потом северянин разыграл внезапно прозревшего идиота:

— Я же слышал имена Деркэто, Адониса и Эрлика. Боги! Значит, я попал к богам! Какое счастье!

«Еще неплохо бы воздеть руки при этом, да ведь связали, гады», — горько усмехнулся про себя варвар.

— Мне повезло, я доплыл, ах, как не повезло моим товарищам, они не доплыли, — причитал киммериец.

— Тихо ты! — рявкнул на пленника Адонис.

— Он мог слышать наш разговор, пока притворялся, что валяется без сознания, — заметил маленький человечек, почти карлик с лысой, похожей на яйцо головой.

— Верно, Харакхта, — кивнул Митра, — мог.

— Так оно и было! — взвизгнула Деркэто и вцепилась Конану в волосы. — Говори, грязный кобель, правду! — клочья иссиня-черных волос киммерийца полетели в стороны.

— Боги! Я ни в чем не виноват! — вопил Конан, которому и в самом деле было больно. — Смилуйтесь, великие! Простите наш народ!

— Прекратить! — рявкнул Митра. — Адонис, оттащи ее!

Адонису не без труда, но удалось сделать это.

— И ты заткнись! — приказал Митра пленнику, продолжавшему скулить и бормотать что-то о любви к богам. Похоже, Митра любил тишину и спокойствие.

— Я знаю, чего она так взбеленилась, — ехидно усмехнулся высокий, стройный, белокурый красавчик. — Испугалась, что Иштар увлечется этим самцом и ей будет еще тяжелее добиться расположения любимой Иштар.

Деркэто, зарычав, бросилась к красавчику, несомненно собираясь выцарапать ему глаза. Ее остановил вставший на пути Харакхта, которому и досталось кое-что из того, что предназначалось красавчику.

«Еще те боги», — вздохнул про себя киммериец.

— Убью того, кто будет мне мешать! Угроза Митры возымели действие: «боги» немного утихомирились.

— Значит, так, — устало продолжил Митра, — только вопросы. Судьбу пленника решим после. Ясно?

Вроде бы, всем было ясно.

— Кстати, — задумчиво произнес яйцеголовый карлик Харакхта, — о Кроме мы не говорили. Правда, его имя он мог слышать на улицах города.

«Вот так, значит, и Кром у них также имеется. И его не забыли. Как я угадал!» — беседовал тем временем сам с собой северянин.

Посыпались вопросы. Властители Судеб Людских допытывались, как выглядели те люди с материка и их корабль, какие имена и названия упоминали, какие товары с собой привозили, что у них там в Киммерии за порядки царят, и еще о многом другом спрашивали и спрашивали...

Конан отвечал. Говорил о том, что там у себя в Киммерии он не великая сошка, так, рядовой воин, и потому к людям с материка его очень близко не подпускали, беседовали с ними, разумеется, его киммерийские вожди; ну, он сам, конечно, кое-что тоже видел, самую малость, о чем сейчас расскажет. И рассказывал, вспоминая те крохи подслушанного разговора, которые давали хоть приблизительное представление о том, что могут из себя представлять люди с материка, а больше действуя наугад, полагаясь на чутье, да на везение.

— Знаешь, приятель, лучше два раза по столько времени мечом отмахать, чем переносить такой допрос, — признался собеседник Симура. — Не помню уж, когда так уставал. Но — гляжу на рожи обступивших меня, и вроде как на них не проскальзывает торжество: мол, ага, гаденыш, вот мы тебя и подловили. Значит, думаю, ничего лишнего не ляпнул. Хотя, конечно, вряд ли мой рассказ звучал уж очень убедительно. Слишком много всяких «не знаю», «не видел», «не доверяли — не допускали». Наконец они иссякли...

Наконец «боги» иссякли.

— Я думаю, Равные, надо его сейчас отправить в Убежище Оступившихся.

И остальные согласились с Митрой.

— Я препровожу его. То сказал Адонис. После он велел Конану подняться на ноги, плотно завязал ему глаза черной материей и вывел из залы.

— Вперед, налево, ступеньки вниз, ступеньки вверх, направо, — слышал варвар голос Адониса и повиновался ему, что помогало в нелегком передвижении с завязанными глазами.

Киммериец переступал мелкими шажками, ощупывая перед каждым шагом ждущую его ноги поверхность. Он опасался, что его могут вести к какой-нибудь ловушке, вроде провала с заостренными кольями на дне. Но... но ему не оставалось ничего другого, как положиться на удачу и на то, что Убежище Оступившихся не означает «приговорен к смерти». Ноги киммерийца нащупывали каменные плиты, потом песок — тогда, когда свежий воздух и ветерок указали на то, что они выбрались на улицу. Потом они вновь вошли в какое-то здание и опять возобновились каменные плиты под ногами. Иногда Адонис коротко командовал «Остановись!», северянин останавливался, Адонис подходил вплотную, командовал «Вперед!» и сам направлял движение пленника, разворачивая за плечи. Конан подумал, что его проводят через какие-то ловушки.

Наконец после очередной команды «Стой!» Адонис обошел ведомого, впереди лязгнул запор, и несильная, но властная рука куда-то втолкнула Конана. «Не иначе, в темницу», — решил киммериец. После того, как запор лязгнул второй раз, он уже не сомневался в этом, а скоро просто-напросто убедился...

А в зале шел «божественный» разговор.

— Что скажете, Равные? Именующие друг друга Равными сидели на массивных стульях, расставленных вокруг круглого стола. Старшего у Равных не было, но уже давно повелось, что предводительствует Митра.

— Убить! На этот приговор, произнесенный Деркэто.

Сет, белокурый красавчик, криво усмехнулся. Заговорил Эрлик:

— То, что поведал нам пойманный, может быть правдой. Люди с материка любят путешествовать на своих кораблях. Они могли оказаться в этой, как ее... Киммерии, а дикари вроде нашего друга могли додуматься отыскать своих Богов, то есть нас с вами. Я считаю такое возможным.

— И что с того! — взвилась Деркэто. — Зачем эта скотина нам нужна!

— Я могу сказать, зачем, — зазвучал за столом мелодичный голос Иштар. Все повернули головы в ее сторону. — Семь восходов назад от нас ушел в Мир Покоя тот, чье место за столом сейчас свободно. Бел. До следующей полной луны мы должны среди младенцев отобрать Достойного...

— Мы знаем Закон, — с ухмылкой вставил Сет.

— Я знаю, что вы знаете. Вы также знаете, что в последнее время доносят слухачи. Все больше и больше сомневающихся. Некоторые высказывают неверие, что Боги приходят к ним из Мира Покоя. Мы можем разубедить сомневающихся, укрепить веру. Предъявив причащенным нового Бела. В ближайшие дни.