Зло Валузии

— Прошу вас следовать за мной, мудрый старик и его спутники. Человеку, который помнит, всегда будет оказан, теплый прием в нашей стране...

— Они уже в Стране Аримаспов, мой дорогой Заркум,— промолвил Кахха.

Он вальяжно развалился на медвежьих и рысьих шкурах, разостланных на поляне. Отхлебнув из ряного фиала терпкой араки, которая, хоть немного, но согревала его вечно холодную кровь, нааг продолжил свою беседу с колдуном, сидевшим у него в ногах.

— Проклятые бунтари опередили нас — во всяком случае, в этом меня заверял наш туповатый вояка Аб-Сабал. Но теперь настало время нам опередить их. Где твой мегакситар?

— Он готов!— произнес Заркум срывающимся голосом.

— Разводи костер!— сухо приказал Кахха.— И кликни эту распутницу! Она побежала в лес собирать дурман-траву. Она жить без нее не может, совсем как аргиппейские шаманы. Приведи ее сюда. Мы должны прибыть на место втроем.

— А как же быть с рабами, воинами, лошадьми, свитой?— недоуменно спросил колдун.— Мы оставим их здесь?

— Да, они будут ждать здесь,— ухмыльнулся Кахха,— но не нас, а второй вселенской катастрофы. Я больше не нуждаюсь в людях. Как только Шип Тиамат окажется в моих руках, я обрету поддержку сил, могущество которых нельзя сравнить ни с чем. А за этот мусор из плоти и крови ты не переживай — я сам им займусь! Выполняй мой приказ!

Колдун бросился исполнять поручение, а Кахха встал и резко свистнул, подзывая к себе людей, расположившихся на отдых. Когда все — придворные, принявшие участие в экспедиции, воины во главе с Аб-Сабалом, невольники и даже повара — были в сборе, Лжетаргитай обратился к ним с краткой, но выразительной речью:

— Мои дорогие подданные!— молвил нааг со снисходительной улыбкой.— Я хочу поблагодарить вас за преданность мне, и за рвение, которое вы проявляли на протяжении этого многотрудного путешествия. Я хочу сделать вам небольшой подарок. Надеюсь, он порадует вас, И помните, когда мы доберемся до Страны Аримаспов, вам достанется гораздо больше сокровищ, чем сейчас! Держите же! — и, размахнувшись, нааг швырнул в толпу горсть ярких самоцветов, совсем недавно украшавших его змеиную корону.

Дикий вопль радости прогремел над лесом и, забыв о правилах хорошего тона и сословиях, их разделявших, люди, ругаясь и сталкиваясь лбами, начали ползать по поляне, лихорадочно собирая щедрые дары управителя». Нааг с иронической усмешкой наблюдал за сценой торжества человеческой алчности.

Но вот, постепенно, движение на поляне стало стихать. Каждому досталось хотя бы по одному драгоценному камню. Их хватило на всех, как и рассчитывал коварный Змей. Лесная поляна представляла собой великолепный скульптурный ансамбль — группу людей, замерших в различных позах и переливавшихся синими, зелеными и красными огнями. Особенно живописен был сапфировый Аб-Сабал, застывший на четвереньках и недоуменно разглядывавший камень, подаривший ему столь странную смерть.

— Великолепно!— восхитилась Нэркес, которую Заркум привел из леса.— Какая красивая смерть!

— Да,— согласился нааг, пристально глядя ей в глаза,— но не всем суждено умереть так. Что ж, начнем. Жаль, что лошадей не интересуют драгоценности, но зато лошади интересуют волков и медведей. Ну, и Сет с ними!

Языки магического костра поднимались высоко в небо, и его сполохи отражались в драгоценных статуях. Нааг уверенно швырнул в огонь большую горсть волшебного порошка. Два-три свистящих слова — и пламя взметнулось почти до деревьев, разорвав тьму и открыв взгляду величественную серую скалу.

— В этой скале находится потайной ход, ведущий прямо в подземелья грифов! — торжественно молвил Кахха.— Пока киммерийский ублюдок и его дружки будут наслаждаться гостеприимством аримаспов, мы уже доберемся до заветной цели.— И нааг уверенно вступил в поглотившее его зеленое пламя.

Нэркес, впервые присутствовавшая при этой сцене, вскрикнула, но уже через мгновение расширенными от изумления глазами узрела маленькую фигурку Змея, стоявшего у подножия неприступной скалы. Ои сделал несколько пассов в воздухе, и каменная твердыня, задрожав, стала расходиться в стороны, обнажая чернеющее пятно лаза.

— Вот это мастерство!— искренне восхитился Заркум.— Никакой крови девственниц, никакой мандрагоры! Повел руками — и все! Воистину, это великая paca! Последуем же за нашим властелином!— фанатично воскликнул он и, толкнув обомлевшую Нэркес в костер, прыгнул за нею.

Вскоре, исчезнув в недрах древней скалы, троица направилась к заветному талисману, а на поляне остались лишь зеленоватые угольки, таинственно мерцавшие среди окаменевших людей...

Кахха, Заркум и Нэркес шли по узкому, утыканному сталактитами и сталагмитами тоннелю, в незапамятные времена вырубленному неведомо кем в чреве скалы. Путь им освещал небольшой круглый шар, который Кахха выпустил из своей ладони, он плыл впереди по воздуху и рассеивал тьму ярким ровным голубоватым светом. Не только слуги Митры обладали даром разить врага с помощью небесного огня, древние нааги тоже использовали молнии, так называемые «Стрелы Сета». Но Кахха прекрасно знал, что это оружие не может противостоять мощи Великого Бога Света, ведь не без помощи священных молний Митры в древности был побежден сам Змеебог.

С прочими же существами — разумными, вооруженными копьями и мечами, или животными, с клыками, когтями и чешуей — «Стрелы Сета» могли легко справиться, даже жуткие безмолвные стражи мрачных подземелий, с которыми им суждено было встретиться в самом скором времени, не пугали их.

Но нааг был уверен, что «Стрелы Сета» окажутся ненужными. Достаточно будет показаться грифам в его подлинном обличье и с короной на голове. Хотя в ней и, поубавилось камней, но сверкала она по-прежнему ярко и излучала ауру древней власти змеелюдей. Грифы покорятся ему, он в этом не сомневался. Им тоже известно древнее Зурийское Предсказание...

К рассвету следующего дня Агбал привел отряд Таргитая в поселение аримаспов. Оно представляло собой беспорядочное скопление огромных башен из гигантских валунов, не скрепленных каким-либо раствором, но положенных вплотную друг к другу без единого зазора. На высоте примерно семи локтей виднелись бесформенные провалы окон-бойниц. В каждом таком доме можно было запросто выдержать длительную осаду. Конан обратил внимание, что крыши всех башен густо утыканы заостренными железными штырями, грозно смотрящими в небо в ожидании атаки тех, против кого они были поставлены,— Грифов. Поселение великанов буквально дышало войной, которая не прекращалась уже несколько тысяч лет.

В центре этого угрюмого поселка-крепости находилось некоторое подобие площади, на которой возвьппался грандзиозный алтарь, сооруженный из базальтовой плиты на трех массивных каменных основаниях. По ребру плиты змеился затейливый орнамент, глубоко врезанный в камень. Высокое мастерство, с которым он был выполнен, заставляло думать, что его создали не аримаспы, грубый, примитивный быт которых отрицал саму идею искусства. В хитроумном переплетении узора глаз Конана уловил один мотив, повторяющийся с назойливым постоянством. Это была эмблема, не поддающаяся описанию, не похожая ни на один символ цивилизованных или варварских народов, таинственная, пугающая и завораживающая, обладающая некой притягательной силой. Удивительная эмблема немо свидетельствовала о непостижимой глубине, бесконечности, о неисчислимых веках, уходящих во тьму времен, когда человек был юн, и иные боги повелевали им...

Киммериец мучительно вспоминал, где же он мог видеть этот удивительный символы. Он знал его, точно знал! И с чем-то это его знание было связано: с одной стороны — с его прошлым, а с другой — с недавними действиями Йолчи.