Точка кипения

– Как звать эту мерзавку? – требовательно спросил Комбат.

– Анастасия Леонидовна Черняева, – неохотно ответил Коровин.

Рублев едва удержался от удивленного восклицания. Он провел рукой по глазам, отгоняя некстати возникшие видения. А они все появлялись, отказываясь подчиниться его железной воле. Вот он несет ее, обнаженную, на руках, любуясь совершенным женским телом. Вот он на мгновение застывает в нерешительности над постелью, а она, изогнувшись гибким телом, обвивает руками его шею и роняет на себя. Вот она засыпает, такая нежная, беззащитная и прекрасная.

Комбат тряхнул головой. И увидел постель, на которой уснула любимая женщина. Безумно дорогую, из красного дерева, с вставками из перламутра и черепаховой кости. Под стать ей и прочая обстановка комнаты. Натуральное дерево, кожа, позолота, люстры из горного хрусталя. На такую роскошь будет маловато зарплаты не то что депутата – президента! Рублев с ненавистью взглянул на Коровина, словно он был виноват в том, что милая, ласковая Настя оказалась безжалостной хищницей. Он, однако, справился с эмоциями и сказал Коровину:

– Ладно, давай по порядку.

Коровин изложил свою версию событий в Междуреченске, изобразив себя эдаким мальчиком на побегушках. Причем, выдав сестру, он ни словом не упомянул про Волыну, зная, чем это грозит.

– Однако и ты мразь порядочная, – в сердцах бросил Рублев.

Коровину со страху померещилось, что его сейчас будут убивать. Он жалко залепетал, клянясь до конца своих дней соблюдать законы, даже пообещал ежемесячно жертвовать церкви кругленькую сумму и наконец сунул руку во внутренний карман. Сначала Григорий Адамович ошибся, потащил оттуда деньги, но затем спохватился и достал фотографию.

– Взгляните, этому снимку всего неделя. Здесь я и моя невеста, теперь уже жена. Не убивайте меня ради нас обоих, – жалобно скулил он и в довершение рухнул на колени.

Комбат взял фотографию, посмотрел на ослепительную красавицу, чье лицо могло бы украсить обложку самого престижного журнала, затем взглянул на серую, невыразительную физиономию Коровина и едко сказал:

– Да, глупо мне было бы суетиться. Тебя скоро жизнь накажет так, как не снилось самому жестокому палачу.

Оставив застывшего в нелепой и унизительной позе Коровина, он двинулся прочь, по привычке бормоча вслух:

– А ты, Тарзан, оказывается шутник. Ладно, я тоже шутки ради продержу тебя еще денек без воды. И завтра ты как миленький выложишь мне имя настоящего убийцы.

Комбату не хватало решительности ехать разбираться с Настей. Впервые в жизни он уклонялся от встречи с преступником.

Дома он сразу увидел приколотую к обратной стороне двери записку, написанную Дашей под чью-то диктовку: “Если хочешь получить свою девчонку обратно живой и невредимой, жди звонка сегодня вечером”.

Глава 40

Бедному Горшку не повезло. Одна проститутка из их команды курила, стоя у окна, когда Рублев прихватил его для обстоятельной беседы. Это была как раз та дамочка, что когда-то предлагала себя Комбату и некоторым образом спровоцировала войну с ним всей банды. Она немедленно доложила кому следует об очень подозрительных контактах сутенера, а исчезновение Тарзана недвусмысленно указало на предательство Горшка.

Его превратили в окровавленный кусок мяса, хотя раскололся он гораздо раньше, а затем безжалостно пристрелили. Матрос находился в состоянии близком к тихой панике. Неуязвимый враг снова перешел в контратаку, причем подгадав момент, когда команда оказалась на грани краха. Он срочно вызвал к себе Ужа. Наемного убийцу эта ситуация немало позабавила. Живой труп намерен утянуть за собой в могилу еще одного человека. Уж решил доставить Матросу перед смертью такое удовольствие – исключительно потому, что и сам жаждал разделаться с Комбатом. Первый же день слежки принес удивительную новость. Жертву сопровождала молодая симпатичная девушка. В извращенном уме Ужа тут же созрела хитрая комбинация. Вообще-то наемный убийца всем комбинациям предпочитал меткий выстрел, но, чудом уцелев в двух схватках, он начал побаиваться Комбата. Не желая признаваться в этом даже самому себе, Уж задумал хитрую игру, неизвестно кому доказывая, что он не тупой душегуб, а настоящий мастер своего дела.

Он выбрал момент, когда Рублев уехал, а Даша отправилась в магазин за продуктами, и, дождавшись ее возвращения, приставил девушке к затылку пистолет. Уж вынудил ее написать записку и сунул ей в рот предмет величиной со сливу, формой и ребристой поверхностью напоминавший гранату “лимонку”.

– Маленькая бомбочка. Вот нажму на эту кнопочку, – Уж показал Даше миниатюрный пульт, – и от твоей бестолковки останется куча мяса, костей и чуточку мозгов. Поэтому слушайся дядю, если хочешь жить. Сейчас мы спустимся вниз, сядем в машину и поедем. И чтобы мне ни звука, ясно?

Даша молча кивнула. Ей было очень страшно и в то же время стыдно. Славный Борис Иванович потратил уйму времени и сил ради дяди Ильи, а теперь она доставила ему еще большие неприятности. Ну зачем ее понесло в Москву, где важным чиновникам плевать на заботы смешной провинциалки. Комбат прекрасно справился бы один, как он говаривал – без сопливых.

Машина остановилась у одноэтажного неказистого здания. Внутри стоял запах, как в старом заброшенном свинарнике, но Даша даже не поморщилась.

Уж подвел девушку к проржавевшему умывальнику, над которым свисал единственный кран с холодной водой, и приказал:

– Сплюнь!

С приглушенным стуком “лимонка” упала на железо. Уж долго мыл ее в холодной воде – сильно брезговал, мерзавец, затем взял в рот, а пульт сунул Даше и неразборчиво скомандовал:

– Зми, ду-а!

Девушка не сразу поняла, что от нее хотят, а когда сообразила, не стала ждать, а со злости швырнула пульт в Ужа. Она догадалась, что ее ловко провели и “лимонка” так же опасна, как сброшенная шкура гремучей змеи, – только видимость угрозы для наивного человека. Не помня себя от ярости, она бросилась на убийцу. Поначалу Уж воспринял ее нападение как жест отчаяния обреченной жертвы. Но когда они сцепились, он почувствовал не пышные телеса городской красотки, а крепко сбитое тело деревенской жительницы, привыкшей к физическому труду. Уж был на голову выше девушки и несколько тяжелее, но она атаковала с неистовством отстаивающего свою жизнь человека и несколько раз с размаха приложила его спиной о стену. Уж изловчился, рукой обхватил туловище девушки и бросил ее через бедро Даша упала, но потащила за собой и убийцу. Уж рухнул сверху, однако Даша не позволила ему воспользоваться преимуществом. Она ухватила его за плечи и попыталась сбросить на пол. Убийца отчаянно упирался. Их силы были не равны, но девушка оказалась гораздо выносливее. Через несколько минут Уж начал выдыхаться. Его руки ослабели, он пытался удержать девушку одной массой, но Даша вырвалась и подмяла его под себя. Увы, она не знала, как одерживать победы в схватках не на жизнь, а на смерть. Она прижала убийцу к полу, но Уж резко дернулся и сбросил ее толчком ноги. Затем он вскочил и ударил метнувшуюся к нему Дашу в лицо. Раз, другой. Девушка была ошарашена такой жестокостью. Ее никогда не били по лицу, она не знала, как от этого защищаться, и лишь неумело прикрывалась руками. Уж с садистским наслаждением выискивал слабые места в ее жалкой обороне и бил, бил, бил. Потом он затолкал вконец деморализованную жертву в большую клетку и закрыл на замок.

– У, курва, ты у меня еще наплачешься, – злобно пообещал он.

Под центральным рядом клеток лежал длинный металлический штырь и стояла паяльная лампа. Ужу так хотелось погонять девку по клетке, словно дикую обезьяну, жадно втягивая запах паленого мяса и упиваясь истошными воплями жертвы. Но где-то в огромном городе еще находился Комбат, и Уж побоялся пока трогать Дашу. Сначала он устранит главную угрозу, а потом насладится мучениями беззащитной девушки. Очень плохо, когда тревожные мысли ломают кайф, мешают в полной мере получить удовольствие.