Дом теней

Со временем мы найдём дом и будем снова жить вместе. А пока мы с папой поселимся в Утике, а вы здесь. Мы не можем позволить себе жить в мотеле. К тому же там ты очень скучала бы. А здесь тебе будет так интересно!

Мама говорила всё быстрее и быстрее, как всегда, когда начинала нервничать. Сьюзан не смела даже вздохнуть. Никакой надежды на отъезд. Она дважды глотнула, а кот широко зевнул.

—  Это как каникулы. Как у Фрэнси в Каролине, — добавила мама. Потом голос её стал чуть резче. — Сьюзан, не тревожь отца, ему и так нелегко. И нам повезло, очень, очень повезло.

Комок в горле Сьюзан стал таким большим, что она даже говорить не могла. Она кивнула, а мама подошла и тоже посмотрела на странную картину с подписью «Эмили Кимбл», как будто это очень важно.

—   Вышивка, Сьюзан, и так отлично сохранилась. Эмили Кимбл... 1840... и посмотри... — мама постучала пальцем по стеклу, за которым находилась эта странная смесь деревьев, птиц, букв и цифр. — Тут указан её возраст — одиннадцать лет. Когда она вышивала это, ей было столько, сколько тебе сейчас. Какая прекрасная работа! Не думаю, чтобы сегодня кто-нибудь мог так вышить, даже вдвое старше Эмили...

— А почему... — Сьюзан отчаянно пыталась найти что-нибудь такое, что не вызвало бы у мамы новый приступ головной боли. — Почему здесь написано «Кимбл»? Мне показалось, фамилия бабушки Кайделл, а ты сказала, что здесь всегда жила одна семья.

—  Может, Эмили вышила это маленькой девочкой, а когда выросла, вышла замуж за кого-то из Кайделлов и принесла вышивку с собой, — предположила мама. — Можешь спросить и узнаешь...

—  Мама! — такой крик мог исходить только из одной глотки — Такера. И только в один из приступов ярости. Мама сразу бросилась к дверям. Сьюзан влезла в джинсы и босиком побежала за ней.

—  Мама! — Такер стоял посреди комнаты, пижама его перекосилась, лицо покраснело, а сам он размахивал кулаками. На его кровати спокойно сидел огромный чёрный кот и смотрел на него.

Прежде чем миссис Вилан смогла остановить сына, Такер бросился к столу и схватил деревянный поезд. Тот рассыпался, и у в руках мальчика остался только один вагон, цельный деревянный брусок. И Такер швырнул его в кота.

Сьюзан не понимала, как он мог промахнуться. Но, к счастью, брусок пролетел мимо кота и ударился в подушку. Длительная практика позволила маме схватить Такера за плечи и, хоть он отбивался, удержать на месте.

—  Дигби...

К удивлению Сьюзан и мамы, Такер перестал сопротивляться и прижался к матери.

—   Таки... — мама села на край кровати и обняла Такера, который заплакал. Не так, как плачет в гневе, а так, словно ему больно. — Таки, что случилось?

Сьюзан отошла от двери, за ней показался Майк.

—  Он... Дигби... индейцы... Дигби мёртв. Он весь в крови... и он мёртв! — завывал Такер. Сьюзан вздрогнула. Брат говорил так уверенно, что Сьюзан чуть ли не увидела на полу или даже в кровати израненного щенка.

—  Таки, посмотри на меня, — мама высвободилась, взяла Такера за подбородок и силой подняла ему голову. Глаза его были плотно закрыты, слёзы градом катились по щекам. — Таки! — голос мамы прозвучал резко. — Открой глаза!

И снова, к удивлению Сьюзан, Такер послушался. Он посмотрел на маму, на её лицо, теперь совсем близкое.

—   Таки, где Дигби? —- мама говорила медленно и таким тоном, что было ясно: она ждёт ответа.

—  Он умер... индеец... индеец убил его! Прямо здесь!

—  Такер указал через мамино плечо. Большой чёрный кот, не обращая никакого внимания на двоих сидевших на кровати, встал, подошёл к краю и спрыгнул на пол. Но Такер словно не видел этого, он продолжал показывать на место, где сидел кот.

Майк взял подушку и встряхнул её. По полу покатился деревянный вагон.

—  Индейца нет, Таки. Тебе просто приснилось. Этого, —  Майк указал на стены, — достаточно, чтобы вызвать такой сон. А Дигби просто уснул. Позови его. Позови!

Такер отвернулся.

 — Он умер. Индеец ударил его. Он ушёл и никогда не вернётся. Он ушёл с   ними...

Сьюзан была в полном замешательстве.

—   С кем это с ними? — спросила она. Мёртвый невидимый Дигби и индеец? Воображение Такера явно перебарщивает.

Такер рукой вытер слёзы.

—  Просто с н и м и, — сказал он и упрямо сжал губы. Сьюзан узнала этот признак. Теперь от Такера ничего не добьёшься.

Такер высвободился из рук матери и повернулся спиной к ней и к кровати. Как ни странно, лицо у него больше не было красным и он перестал кричать.

—  С ними, — повторил он. Потом энергично кивнул. — Он им был нужен, и он им понравился... и ему понравился... Карл...

Сьюзан хотела спросить: «Кто такой Карл?» Но заметила знак матери. Если воображение Такера удастся переключить на что-то новое, тем лучше. Что касается Такера, то сцена вроде бы закончилась. Такер подобрал пластиковый мешок со своей зубной щёткой и губкой, как будто ничего не случилось.

Майк подошёл к стене и стал разглядывать картинки на высоте головы Такера.

—  Никаких индейцев, — заметил он. — Есть несколько собак, но никаких индейцев. Откуда их взял Такер?

Мама подталкивала Такера в сторону ванной в конце коридора, прихватив свежую одежду для него. Она предупреждающе посмотрела на Майка, и они вдвоём исчезли.

Сьюзан снова взглянула на кровать. Таки почти заставил её увидеть эту... отвратительную картину! Она подобрала вагон, чтобы поставить его на стол.

—  Майк, тебе этот дом нравится? Майк пожал плечами.

—  Странное место. И, конечно, сильно отличается от наших «Пальмовых Акров». Но нам придётся здесь жить, Сьюзан.   И  держать  рты  на запоре.  У  папы  с  мамой хватает неприятностей. А мы вполне можем пожить здесь немного.

Он провёл рукой по стене с картинками.

—  Интересно, кто всё это приклеил и зачем? Зачем так много картинок? Наверно, вырезали из старых журналов.

—  Но почему Такер придумал это ужасное происшествие с Дигби? Раньше ничего подобного не было, — сказала Сьюзан.

Майк развёл руки — точно как папа, который не знает, как ответить на вопрос.

—  А почему вообще Так что-то делает? Целую неделю он видел слона на заднем дворе — помнишь прошлым летом? — и таскал ему сено. Почти всю траву вокруг вырвал. Потом появилось летающее существо в гараже. Как долго оно там прожило? Конечно, раньше он никого не убивал. Они просто исчезали, когда он придумывал что-то новое. Мы вчера говорили об индейцах. Я думаю, Такер услышал и запомнил часть — причём неправильно запомнил.

Иногда Сьюзан пыталась забыть о воображении Такера. С ним трудно жить, хотя обычно оно не очень раздражает, чего не скажешь, например, о Дигби. Утомляет, когда тебе всё время говорят, чтобы ты на него не наступила, или не села, или просто приласкала. Доктор Рамиш после тестов несколько лет назад сказал, что постепенно Такер научится отличать реальное от воображаемого. Все друзья на Мысе привыкли к воображению Такера. Иногда они даже заинтересованно спрашивали, какой новый невидимка появился у Виланов. Сьюзан считала, что на россказнях Такера можно написать книгу. Только кто-то должен записывать, что он говорит. У него всё получается так реально. Она сама даже как-то стала записывать его слова о существе в гараже. Страшновато получалось: Такер на самом деле не рассказывал, он просто говорил о нём, как о живом, и Сьюзан порадовалась, что не может его видеть.

И всё же никогда раньше Такер не говорил, что его«вображаемые», как он говорил, умерли. Ей это не понравилось.

За завтраком она всё ещё размышляла о Дигби, но потом забыла, потому что папа и мама уезжали. Они отнесли часть вещей назад в фургон, оставив коробки и ящики на крыльце у лестницы. Потом родители уехали, и Сьюзан (хотя от одной лишь мысли о поездке у неё выворачивало желудок) очень хотела оказаться с ними на заднем сидении.

Бабушка Хендрика, которой за завтраком не было, вышла попрощаться. Ещё вчера вечером она объявила, что её день отличается от дня других, но она привыкла к такой организации и намерена продолжать жить по-своему. Она не ожидает, что дети будут подстраиваться под неё, но хотела бы, чтобы у них тоже было расписание, которое она обсудит с ними позже. Папа и мама с готовностью согласились от имени Майка, Сьюзан и Такера; впрочем, их выразительные взгляды Такеру ничего не сказали.