Остров колдуна

— Как свиньи, — подумал Рамон и неспешно вышел.

Когда Торн в изнеможении расслабился, было уже утро. Его сладко ломало, а сверху чувствовалась приятная тяжесть женского тела.

— Не уходи, — простонала она, но насытившийся варвар уже выкинул из головы эту гостеприимную хозяюшку. Он раздумывал о том, что же ему делать дальше. То ли убить ее, то ли оставить в живых… Хозяин ушел, не оставив никаких инструкций, а Торн помнил, что тот не любит свидетелей. С другой стороны, не убивать же ее!.. Использовать — да. Бабы для того и созданы. Но воевать с ними — дело позорное, такое не достойно сына Имира. Торн вздохнул и поднялся. Женщина попыталась уцепиться за его руку, но у нее не хватило сил. Оно и понятно — воин, а не ожиревший муж…

В отличие от Рамона, ее поведение ничуть не удивило северянина. Просто он знал обратную сторону жизни и догадывался, что она была невольницей своего мужа. На севере такое было — в чести. Бабы всегда выходили за богатых мужиков, в ком и от мужиков-то ничего не осталось. Но делать нечего. Ведь полно братьев и сестренок, которых кормить надо… Тут все ясно. Как и то, что бабы эти потом греют постели другим: муж-то ни на что не годен. А баба, она тоже человек. Хочет и поесть, и попить, и сладенького на десерт.

Натянув штаны, Торн взял свою секиру и, немного подумав, подхватил и тяжелую булаву кушита. Авось пригодится, а выбросить всегда успеет… Рубаху надевать не стал. Разгоряченное тело требовалось остудить, да не ветерком, что еле дует в этих краях, а снежным бураном. Но, увы, снег здесь не в чести… Крепкое тело асира встретил утренний зной юга. Он вздохнул и неспешно побрел к реке.

Рамон стоял возле большой стигийской галеры и о чем-то спорил с каким-то человеком, очевидно, капитаном.

Варвар прислушался.

— Я прекрасно знаю знак владыки. А вот кто ты такой, это мы выясним.

Капитан сделал жест рукой, и к нему подбежало с десяток закованных в броню воинов.

Рамон посмотрел на них с презрительной улыбкой.

— Идиоты. Неужто вы полагаете, что знак Сета может взять любая тварь, вроде вас?

Уверенный голос стигийца заставил попятиться некоторых из солдат.

— Или ты ждешь, что Аммамунм-Пха прибежит отчитываться перед такой вошью, как ты?

Голос Рамона гремел над всем пирсом.

— Быть может, это ты — владыка Файона?

Капитан и сам смутился, но отступать не желал.

— Опомнись, несчастный! — вскричал Рамон. — Ты разговариваешь с воином-жрецом. Склонись перед моей волей, или умри!

Рамон не собирался давать ему время, дабы опомниться. С его губ сорвалось заклинание, и наглец исчез в огненном вихре.

— Владыка Сет забрал его к себе! Трепещите! Матросы и солдаты отпрянули, а Рамон продолжать вещать:

— Падите на колени. Падите, и молите о милости и снисхождении!

После этих слов все, как подкошенные, рухнули на палубу и стали шептать молитвы богу-змею.

А Рамон, довольный этим представлением, снисходительно улыбался. Он-то знал, что Сет тут ни причем. Все это — только маленькое заклятие, что он выучил еще в детстве. Тогда же Рамон узнал, что управлять людьми не сложнее, чем пасти стадо баранов. Всего-то и нужно — напустить немного таинственности, да добавить парочку фокусов.

Но пора было переходить к делу.

— Первый помощник! — рявкнул он, сурово сверкнув глазами.

Стоящий на коленях крепыш встрепенулся и неуверенно поднял глаза.

— Да, ваша святость, — тихо произнес он, боясь, что гнев слуги Сета может пасть на него.

— Властью, данной мне Владыкой Черного Круга, магистром магии мертвых и Верховным Жрецом божества нашего Сета, назначаю тебя капитаном данного судна.

Новоявленный капитан тут же взялся за дело. Пожалуй, даже слишком рьяно.

Что прикажете, ваша святость? — осведомился он, низко поклонившись.

— Отдать швартовы. С рассветом мы должны выйти в море. Все ясно?

— Так точно.

Торн хмыкнул. Немногословная скотина… Быстро понял всю прелесть нового положения.

Варвар поднялся на борт и, растолкав матросов, пробился к Рамону.

— Все сделано, хозяин. Какие будут приказания? — когда было нужно, он умело подыгрывал стигийцу. Собственно говоря, асира нисколько не задевало то, что его принимали за слугу и телохранителя. Он и был им, но только до поры. Именно у Рамона научился он бросать людей на произвол судьбы в случае опасности. И если стигиец бросал слуг, то Торн был готов сбежать, бросив господина.

Рамон пренебрежительно махнул рукой. — Ступай, отыщи себе каюту, неподалеку от моей.

Это означало, что Торн может выкинуть любого, кто занимает ее. Чем, собственно говоря, варвар и занялся.

Рука только протянулась, чтобы постучать в дверь, а Конан, был уже на ногах. Ладонь привычно стиснула рукоять секиры, и лезвие, откликнувшись на его мысли, зло блеснуло. Рана Риорда была готова пить и пить кровь. Пить ее и днем и ночью.

— Кого там Нергал несет? — гаркнул он.

За дверью повисла недоуменная тишина. Варвар только поудобнее перехватил секиру. Он был готов абсолютно ко всему: к бунту команды, к появлению стигийских войск, пришедших мстить за разрушенный Файон. Но это оказался Мкванга. Он поднял руки над головой, приветствуя капитана на зембабвийский манер. Конан, которому доводилось странствовать в тех землях, ответил таким же жестом.

— Капитан, — зембабвиец лучезарно улыбнулся. — Мы выходим в устье Стикса, но к нам движется стигийскаая галера. С нее сигналят, дабы мы остановились.

— Ну, так останавливайся, Сет тебе в печенку. Только не забудь приготовиться к абордажу. Незаметно, — добавил варвар, поняв, что его слова могут быть истолкованы слишком прямолинейно.

Улыбка негра стала еще шире и лучезарнее.

Будет исполнено, — отсалютовал он и бросился наверх. Мышцы так и играли под его эбеновой кожей. Конан даже залюбовался его сухощавой фигурой прирожденного воина.

— Эх, Рорта, нам бы всю команду, подобную ему. Мы бы тогда Стигию потрясли. Потрясли и выпотрошили, к Сетовой матери.

— Кровь! — заклекотала Небесная Секира, смотрящая в самую суть дела.

— Верно, кровь! Целая галера крови. И вся она будет твоей.

Не желая больше тратить время, Конан плеснул себе в лицо застоявшейся воды и направился на палубу. Он не стал надевать кольчугу, обойдясь только шароварами. Даже сапоги остались лежать где-то под кроватью. Правда, киммериец прихватил с собой кривой меч. Что-что, а оружие не бывает лишним, даже если с тобой волшебная секира. Конан привык полагаться только на себя, а потому и был жив до сих пор.

Выйдя на палубу, он громко гаркнул:

— Что приуныли, жабье отродье?

Правда, сказал он это так просто, ради красного словца. Команда была возбуждена и рвалась в бой.

— Джилзан, — позвал он кормчего. К нему приблизился толстый шемит.

— Да, капитан.

— Приготовься приблизиться к этой лоханке, как только мы примем гостей.

Конан имел в виду небольшой шлюп, что отделился от галеры.

— Но сперва я хочу узнать, в чем дело. Шемит кивнул. Своими толстенными руками он оперся на штурвал, но варвар знал, что Джилзан готов в любой момент развернуть парусник в нужную сторону. Он видел, как вздымаются и опадают огромные бицепсы кормчего, которые могли посрамить его собственные.

Небольшой бот пристал к их кораблю, и на палубу влез какой-то павлин, разряженный, как туранская танцовщица.

Конан брезгливо поморщился. Впрочем, то же самое сделал и юнец. Он пристально осмотрел экипаж и визгливым голосом осведомился:

— Кто капитан этого сброда. Глупец был настолько уверен в своей силе которую давал его мундир, что даже не удосужился подстраховаться, взяв с собой на борт парочку солдат.

Киммериец шагнул вперед.

— Я капитан. Что угодно столь блистательному господину и несравненному воину?