Пылающая башня

Но Максим не следил за реакцией собеседника.

Он сам получал кайф, в сотый раз пересказывая анекдот.

– А еще такой, слушай: «На вопрос о ходе расследования причин пожара на Останкинской башне пресс-служба МВД заявила, что в Москве объявлен в розыск чеченец с воздушным шариком». Вспомнил! Этот вообще суперприкольный! Помнишь аварию на «Курске»? Помнишь, какую вначале туфту гнали? Теперь слушай: «Одной из рабочих версий пожара на Останкинской башне является столкновение с другой башней, предположительно английского или американского происхождения. Администрация президента США сделала официальное заявление, что на момент аварии в Останкино ни одна башня США поблизости не находилась. Подходящая по габаритам башня обнаружена в Торонто, однако внешний осмотр не позволил выявить на ней никаких повреждений».

«Из любой трагедии у нас могут сделать хохму», – подумал Дорогин. Он не был ханжой, но все-таки его покоробило.

В ожидании Зыгмантовича Сергей разбирался в хозяйстве, которое ему предстояло унаследовать.

Разноцветные тросы с крючками и карабинами, страховочные ремни, специальные накладки из поролона, мотоциклетные шлемы для безопасности клиентов. Желающие могли взять с собой мелок, чтобы расписаться на бетоне, или крохотный российский флажок, чтобы прикрепить его на верхней точке своего маршрута.

Восхождения временно приостановлены, но уже завтрашней ночью сюда, в служебное помещение, явится первый для Дорогина клиент. Каким он будет, человек, уплативший за удовольствие двенадцать тысяч?

Зыгмантович извинился за опоздание и сразу стал готовиться к «выходу на поверхность». Надел принесенный с собой свитер. В последние несколько суток, вязких от жары, даже ночи не приносили облегчения. Сергей, конечно, помнил свежий ветерок при прошлом дневном старте. И все же трудно было поверить, что сейчас можно замерзнуть.

– Утепляйся, – посоветовал Зыгмантович. – У меня каждый второй клиент являлся в майке и шортах. Некоторые потом даже в свитерах стучали от холода зубами.

Прежде чем одеться, Дорогин размялся – привычный набор растяжек.

– Как тут без меня? – поинтересовался Зыгмантович. – Анекдотов, небось, наслушался. Меня тоже первые дни просвещали. Байки, легенды всякие. Эта башня потихоньку становится похожей на башню старого замка, где в коридорах водятся привидения, а в шкафах стоят скелеты.

– Меня пока не пугали.

Зыгмантович усмехнулся:

– Все еще впереди.

Три года назад человек по прозвищу Муму старался как можно быстрее продвигаться вверх по шахте. Поэтому вызов по рации воспринял с раздражением.

– Видишь их?

– Нет еще.

– Дыму много?

– Пока не жалуюсь, – Значит, должен уже видеть.

– Я пока другое вижу. Трещину в бетоне.

– Большая?

– Приличная. Глаза слепит.

Трещина находилась выше метров на двадцать.

Дорогин поднимался по дальнему от нее краю шахты, в противном случае раскаленные выбросы давно бы прожгли его тело до костей. Если смотреть перед собой, видимость теперь была лучше некуда.

При попытке задрать голову глаза мгновенно начинали слезиться от частых вспышек.

Трещина в железобетоне имела в длину не меньше полутора метров и медленно расширялась. Будто вулканическая лава кипела по ту сторону шахты; судя по ее выбросам, температура башни на этом уровне уже перевалила за триста градусов.

Решетка становилась все горячее. Еще немного, и на ней останутся прикипевшие лоскуты кожи с ладоней. Тогда при всем желании он не сможет подняться дальше.

– Связи с кабиной нет.

– Не отвечают?

– Такое впечатление, что рация у полковника накрылась медным тазом.

– Понял.

– Стукнешь по бетону, покажешь, где бить отверстие на выход.

План был такой: добраться до кабины, вскрыть ее и вытащить людей. После этого Сергей и спасатели начнут перестукиваться, обозначая ударами изнутри и снаружи шахты свою высоту. Спасатели пробьют еще одно отверстие, через которое все четверо выберутся из шахты. Дорогину для этого предстояло преодолеть, как минимум, уровень трещины.

Отцепившись от горячей решетки, он ухватился за трос, тот самый, на котором висела потерявшая управляемость кабина. Толщиной с руку крепкого мужика, свитый из множества стальных жил трос был не горячим. Темп продвижения снова ускорился.

Трещина приближалась. Приходилось зажмуривать глаза от ее нестерпимого сияния. Но даже сквозь веки лился красный, как знамя на солнце, свет. Теперь и трос жег пальцы. Но делать судорожные рывки было опасно.

Килограммы человеческого тела ничто по сравнению с тяжестью кабины и тоннами противовеса.

Но, может быть, прочность разогретого вверху троса была уже на пределе?

Поднявшись выше трещины, Дорогин отклонился от троса так далеко, как только мог, и кончиками пальцев дотянулся до закопченной решетки. Можно было вернуться на прежнюю «трассу».

Гул огня, пляшущего по ту сторону бетонного колодца, начисто перекрыл все другие звуки. Пожарники со своими огнетушителями остались далеко внизу. Казалось, будто на башне никого больше нет – только он, Дорогин, трое оказавшихся в западне людей и Его Величество Пожар.

Вот наконец и дно кабины показалось наверху.

Смутное пятно превратилось в четко очерченный квадрат. Саднящими от ожогов руками Дорогин быстро перехватывал прутья решетки, ускоряя темп.

Прикидывал, сколько потом придется спускаться всем четверым, чтобы перейти «линию фронта» в войне с пожаром. Пока, судя по всему, люди отступали, рубеж отодвигался все ниже.

В замкнутом пространстве лифта для тяжелого отравления хватило бы даже небольшой порции дыма. Если пассажиры успели его наглотаться, транспортировка вниз окажется очень сложной задачей…

Сергей не успел додумать – нарастающий свист заставил его вздрогнуть. Кабина летела вниз. В отчаянии он чуть не выставил руку, как будто это могло замедлить падение, но в последнюю секунду инстинктивно вжался в решетку. Убийственный смерч на долю секунды пронесся в сантиметре от затылка и лопаток. Следом за кабиной падал, извиваясь длинным хвостом, стальной трос. Повеяло холодком смерти…

Уже потом Дорогин узнал, что кабина пробила бетонный пол, провалившись в подвальное помещение на целых семь метров ниже уровня земли.

Сверху рухнули противовес и три километра стального троса – словно для того, чтобы у спасателей не осталось никаких иллюзий.

Глава 8

В ночном восхождении была своя прелесть. Очертания зданий расплавились, растворились в сияющем внизу ковре из мириад светлячков. С высоты невозможно было отличить фонари от рекламы, витрины – от окон жилых домов. Все мерцало, переливалось, дышало.

Дорогин теперь находился в позиции страхующего, в которой ему предстояло работать. Держал веревку не жестко, протравливая – даже мастер может случайно сорваться. Брызгал легкий дождик. Подсвеченное огнями мегаполиса небо с низкими облаками имело мутно-оранжевый цвет и казалось еще ближе, чем днем.

– Тестирование по полной программе, – заметил Зыгмантович. – Не хватает еще урагана.

– При какой погоде здесь отменяются восхождения?

– Есть предельная скорость ветра, когда стартовать нельзя. Иногда фирма оставляет это на твое усмотрение. Бывает, у клиента горит в заднице, он готов тебе заплатить лишнюю пару сотен баксов.

Для некоторых чем дерьмовее погода, тем почетнее пройти дистанцию.

– Фирма в курсе твоих комиссионных?

– Наверное, догадываются, что я не просто так выхожу, когда могу законно отсидеться.

Торчащие антенны казались мертвыми по сравнению с мерцающими светлячками внизу, по сравнению с пеленой неподвижных облаков. Однако трудно себе представить, сколько единиц информации в секунду излучают эти железяки, какую яркую картинку транслируют по городам и весям.

Вон за тем ярусом, чуть выше, цепляется раскинутая над городом паутина FM-эфира. Большинство ди-джеев уже закончило работу, станции передают только музыку non-stop. Она слышна в автомобилях, крохотных барах, у сторожей, которые мучаются бессонницей.