Страница 4 из 7
Похоже, это успокоило и насторожило ее одновременно. Она тотчас сообразила, что шутки шутить никто не собирается, и приготовилась слушать:
– Ну, – сказала она так буднично, словно сама работала в милиции и просто готовилась к очередному заданию.
Я кратко поведал ей суть дела. Реакция оказалась невероятной:
– Ха, ну, наконец-то, – после такого можно подумать, что она лично давно этого добивалась. – Так ему и надо!
Теперь уже настала моя очередь удивляться. Я не ожидал проявления такого злорадства со стороны бывшей жены к беде все же близкого ей человека (при этом ее не остановило даже сообщение об убийстве). Честно говоря, я сразу же подумал, что мне будет крайне неприятно разговаривать с этой особой.
Однако я тут же вспомнил, что всего месяц назад нам с Приятелем пришлось столкнуться с насильником, убийцей и циничным философом Григорием Коломейцевым, от одного вида которого я был просто готов растерзать его. По сравнению с ним Жанна Ивановна была просто душка. Ничего, с нервами я как-нибудь справлюсь.
Когда бывшая жена Семена Борисовича закончила свою гневную тираду, я проговорил:
– Это все, конечно, понятно, Жанна Ивановна (ну и стерва!), и отчасти Вы правы, но мы непременно должны с Вами встретиться и побеседовать.
– Это еще зачем? Вы меня подозреваете? Если нет, то я все равно ничего не знаю.
Пришлось объяснять ей про то, что даже какая-нибудь маленькая деталь, что-то сказанное или сделанное когда-то позволит раскрыть сложное преступление, пообещать, что ее информация может оказать мне незаменимую помощь, и даже посулить ей часть гонорара (здесь я, конечно, слукавил).
Жанна Ивановна немного оттаяла, но засомневалась, что это стоит делать прямо сейчас.
– Да, именно сейчас, – твердо сказал я. – Потеря драгоценного времени может привести к...
– Хорошо-хорошо. Приезжайте. Но только ненадолго. Я живу...
– Спасибо, я знаю, – настала моя очередь перебить. – Увидимся.
Вопросы я решил пока не задавать, тем более, что Приятель не давал на сей счет никаких конкретных инструкций. Поэтому я быстро положил трубку и покинул квартиру, оставив Приятеля следить за данными милицейских компьютеров и наказав, как только появится что-то, касающееся нашего дела, тотчас мне позвонить. Я еще раз проверил, нет ли хвоста, батарейки в диктофоне и зарядку аккумулятора мобильника, затем посмотрел на часы. Летом дневной свет обманчив, потому что темнеет довольно поздно. Но нет, на циферблате было начало восьмого, и мой визит не мог оказаться чересчур неприличным.
Жанна Ивановна проживала довольно далеко от меня, однако по местным, тарасовским, меркам во вполне приличном месте – возле Политехнического института в совершнно новом доме.
Видно, Кузнецов все-таки чувствовал при разводе часть вины и приобрел ей эту квартиру в качестве отступного. Судя по электронному кодовому замку на двери подъезда, жильцы подобрались в нем не совсем простые. Впрочем, меня интересовал только один жилец, точнее, жительница, причем, довольно сильно, а потому электронное препятствие меня не смутило. Выход был прост, как дважды два. Еще один звонок по телефону будущей собеседнице (заодно и еще раз предупредил), и через три минуты меня пригласили войти.
– Мареев Валерий Борисович, – наконец совместил я все свои инициалы и предъявил лицензию и на всякий случай паспорт.
– Очень приятно, – улыбнулась Жанна Ивановна, даже не взглянув в бумаги. Интересно, чему это она обрадовалась, ведь еще полчаса назад Жанна заочно глумилась над бывшим мужем. Может быть, визиту симпатичного молодого человека?
Или возможности пообщаться хоть с кем-то, кроме товарищей по работе? Да, что ни говори, а женская душа – загадка.
Жанна Ивановна была довольно хорошенькой женщиной лет сорока высокого роста с милым приветливым лицом и чистым приятным голосом. Надо же, живьем она совсем не казалась стервой, так что первичное впечатление совсем улетучилось. Об особенностях фигуры, кроме того, что она казалась стройной, не позволял судить свободный темно-вишневый домашний халат, охваченный тоненьким плетеным пояском с пушистыми кистями на кончиках. Волосы были короткие, светлые. «Очередная крашеная блондинка», – подумал я. – «Впрочем, ей идет».
– Кстати, а почему Вы обратились именно ко мне? – спросила Жанна Ивановна, гостеприимно усадив меня в кресло и поставив чашку чая на журнальный столик. – Сема мог бы рассказать о своей коллекции много больше. Да и о связях тоже.
– Да, Вы правы. Мы, собственно, так и договорились. Когда у меня возникнут вопросы, я обязательно снова встречусь с Семеном Борисовичем. А пока меня интересует все, что Вам известно о коллекции.
Хозяйка пожала плечами. Она интересовалась лишь теми драгоценностями, которые были или могли быть на ней, а всякие там ордена различных степеней с драгоценными камнями и ажурными орнаментами, присужденные за заслуги перед Россией, пусть даже и принадлежавшими нашим губернаторам, бесценные для Кузнецова, ее совершенно не волновали. Поэтому многочисленные разговоры по телефону, связанные с куплей-продажей экспонатов, чаще всего проходили мимо ее ушей.
– Сема никогда не показывал коллекцию никому из посторонних, – рассказывала Жанна. – У нас нередко собирались друзья, родственники. Но никто из них не знал о существовании этих вещей в нашей квартире. Только я, Сема и Маша – наша дочь.
– Значит, он не захотел, чтобы кто-то еще узнал про них и после пропажи, – поразмыслил я вслух. – Но почему?
Однако Жанна Ивановна неожиданно нашла, что ответить:
– Видите ли, Валерий Борисович... Прямо даже не знаю, говорить ли вам... Ну, да ладно. В-общем, некоторые вещи имеют довольно темное происхождение.
– Как так? Ворованные что ли?
– Видимо, да. Какие-то закрытые интернет-аукционы, где никто не знает друг друга... Иногда все так и происходило.
– Семен Борисович участвовал в интернет-аукционах? – удивился я. Честно говоря, клиент производил впечатление человека, далекого от всех современных компьютерных технологий. Так, значит, вот почему он не стал рассказывать милиции о своей коллекции. У самого рыло в... Ну, да.
– Жанна Ивановна, а вот Вы сами никому не рассказывали о коллекции? – поинтересовался я, хотя и сомневался, что Кузнецова-Бородавкина признает себя невольной наводчицей.
– Нет, ну, что Вы, – даже немного возмутилась Жанна. – Да я толком-то и не знала ни про что. Так, иногда устраивали просмотр, Семен все восхищался и хвалился, как ловко ему удавалось заполучить ту или иную вещицу. Мне зачастую казалось, что эти безделушки занимают его больше, чем я и дочь.
– Кстати, вы с ней вместе живете? – я решил проверить клиента на честность.
– Нет, она недавно вышла замуж и уехала с мужем в Тель-Авив. Он – программист, его пригласили работать... Она здесь ни при чем.
Хотелось бы на это надеяться. Еще не хватает искать в этом деле израильский след. Придется тогда такие ресурсы подключать... Впрочем, думаю, Приятель обрежет ненужные ходы и значительно сузит круг подозреваемых, облегчив мне таким образом работу.
Диктофон продолжал накручивать пленку, четко записывая наш разговор с Жанной Ивановной. Мне следовало ограничиться часом, чтобы не придумывать предлог для того, чтобы сменить кассету.
Вопросов к Бородавкиной я больше не имел и поэтому вскоре засобирался уходить. Проводив меня до двери, Жанна Ивановна внезапно хлопнула себя по лбу ладонью и воскликнула:
– Вспомнила. Был один человек, который несколько раз приходил к нам именно по поводу коллекции. Старенький такой, в скромном потрепанном пиджачишке. Я еще тогда подумала, мол, ну, что он может купить? Видимо, продать что-то хотел, он и сам-то был, как ходячий антиквариат. И только потом я узнала, что это был самый известный антиквар в городе.
– Как его зовут? – стараясь сохранять спокойствие, спросил я. Я почувствовал, что стало теплее.
– Я не знаю, они с Семеном в кабинете беседовали. Спросите у него сами.