Страница 37 из 46
Даджек бросил на него взгляд: — И не выполнишь мой приказ, когда я отдам его?
— Мы знаем друг друга слишком давно, Даджек.
— Да, знаем. Упрямец.
— Когда нужно.
Двое помолчали. Потом Верховный кулак поглядел по сторонам и вздохнул: — Мне следует снова сделать тебя сержантом.
Вискиджек засмеялся.
— Нацеди еще, — буркнул Даджек. — Мы встречаемся с эмиссарами Даруджистана, и я должен стать достаточно дружелюбным к их приходу.
— Что, если Каллор прав?
Глаза Майб сузились. — Тогда, Полководец, вы должны дать ему разрубить на куски вместе с дочерью и меня.
Широкие, кустистые брови Каладана Бруда встопорщились. — Я помню тебя, знаешь ли. Выделил среди твоих соплеменников, когда мы воевали на севере. Юная, яростная, прекрасная. Видеть тебя — видеть, что сотворил с тобой этот ребенок — мне больно, женщина.
— Моя боль сильнее, уверяю вас, Полководец, но я выбрала это…
— Твоя дочь убивает тебя. Зачем?
Майб искоса взглянула на Корлат. Тисте Анди выглядела смущенной. В палатке было душно, влажный, спертый воздух медленно обтекал троих беседующих. Через мгновение старуха снова перевела взгляд на Бруда. — Серебряная Лиса из Телланна, от Т'лан Имассов, Полководец. У них нет жизненной силы, чтобы подарить ей. Они родня нам, но лишены смерти и не могут поддержать дитя из плоти и крови. Порван-Парус тоже мертва. Как и Ночная Стужа. Родство более важно, чем вы можете подумать. Кровные связи — это сеть, что поддерживает каждого из нас; они формируют подъемы, ведущие из младенчества в детство, из детства в юность. Быть одной, Полководец, значит быть недужной — не только духовно, но и физически. Я сеть моей дочери, и только я одна…
Бруд качал головой. — Твои ответы не объясняют ее… поспешности, Майб. Она претендует на командование Т'лан Имассами. Она претендует на то, что они услышат ее призыв. Не значит ли это, что армия неупокоенных уже приняла ее?
Заговорила Корлат: — Полководец, вы думаете, что Серебряная Лиса торопит наступление зрелости, чтобы утвердить свой авторитет перед лицом Т'лан Имассов? Армия неупокоенных отвергнет вызов ребенка — в этом ваше убеждение?
— Я ищу причины того, что она делает с собственной матерью, Корлат, — сказал, болезненно искривившись, Бруд.
— Вы можете быть правы, Полководец, — сказала Майб. — Плоть и кости могут выдержать лишь определенную силу — пределы всегда ограничены. У созданий вроде вас и Аномандера Рейка — и тебя, Корлат — имеются в запасе столетия жизни, чтобы подготовиться к исполнению планов и настоять на выполнении приказов. У Лисы этого нет. Память говорит ей одно, но детское тело отвергает эти воспоминания. Потому, раз ее ждет великая сила, она должна стать взрослой, чтобы полностью владеть ей. И даже тогда…
— Восхождение как следствие опыта, — скала Корлат. — Интересное замечание, Майб.
— И опыт… смягчает, — кивнула ривийка.
— Тогда Каллор страшится, — громыхнул Бруд, нетерпеливо вздыхая и вскакивая с кресла, — неуправляемой силы.
— Может быть, — тихо произнесла Корлат, — Каллор сам есть причина ее нетерпеливости. Она хочет стать женщиной, чтобы утихомирить его страхи.
— Вряд ли он понимает иронию, — пробормотал полководец. — Утихомирить, ты говоришь? Если подумать, гораздо вероятнее, что она спешить повзрослеть, понимая, что рано или поздно придется от него обороняться…
— Тайна, открытая только им двоим, — прошептала Корлат.
Повисло молчание. Все сознавали истинность сказанного, и все колебались. Одна из душ внутри Серебряной Лисы прежде встречалась с Каллором. Парус, Ночная Стужа или Беллурдан.
Наконец Бруд откашлялся: — Жизненный опыт… у девочки он есть, так, Майб? Три малазанских мага…
Майб невесело рассмеялась: — Теломен, две женщины и я сама — отец и три мамаши у одного дитяти. Присутствие отца так смутно, что я начинаю думать — он присутствует только в памяти Ночной Стужи. Что до женщин, я начяинаю понимать, какими они были. То, что я узнала о Парус, меня утешает.
— А Ночная Стужа? — спросила Корлат.
Бруд перебил ее: — Это ведь Рейк убил ее под Крепью?
— Нет, Ночная Стужа была предана Верховным Магом Тайскренном, — ответила Тисте Анди. — Нам сообщили, — сухо добавила она, — что после этого Тайскренн сбежал обратно в Малазанскую Империю. — Она снова поглядела на Майб. — Что ты узнала о ней?
— Я вижу в Серебряной Лисе искры тьмы, — неохотно ответила ривийка. — Я отношу их к проявлениям Ночной Стужи. Кипящий гнев, жажда мщения, может быть, обращенные на Тайскренна. В скором времени неизбежно столкновение между Парус и Ночной Стужей — победитель определит характер моей дочери.
Полминуты Бруд молчал, затем сказал: — Как мы можем помочь Парус?
— Малазане тоже ищут пути к этому, Полководец. Многое зависит от их усилий. Мы должны довериться им. Вискиджеку, капитану Парану — тому, кто был любовником Парус.
— Я говорила с Вискиджеком, — отметила Корлат. — Он наделен нерушимой цельностью, Полководец. Достойный человек.
— Я чуствую, что эти слова идут от сердца, — сказал Бруд.
Корлат пожала плечами: — Тем меньше причин не доверять мне, Каладан. Я не отличаюсь легкомысленностью в таких вещах.
Полководец что-то буркнул себе под нос. — Я не решаюсьсделать еще один шаг в этом направлении, — сухо признался он. — Майб, держись рядом с дочерью. Если заметишь, что дух Ночной Стужи поднимается, а Парус сдается, сообщи мне.
И случись так, я сообщу и увижу смерть дочери.
— Мои мысли, — продолжил Бруд, пристально взирая на нее, — текут не в этом направлении. Скорее, это событие заставит меня более прямо поддержать малазан в их усилиях помочь Парус.
Майб подняла брови: — И как именно, Полководец?
— Доверься мне.
Ривийка кивнула со вздохом: — Хорошо, я скажу вам.
Откинулся полог шатра, вошел Харлочель, знаменосец Бруда. — Полководец, — сказал он, — к лагерю приближаются послы Даруджистана.
— Пойдем встречать их.
Подав карету, прикрывший голову капюшоном кучер, казалось, сразу заснул. Двойная дверь огромной, разрисованной повозки распахнулсь, явив ногу в темно-синей туфле. Перед каретой и привезшей ее шестеркой украшенных каменьями лошадей полукругом выстроилась делегация союзных армий: слева Даджек, Вискиджек, Закрут и капитан Паран, справа Каладан Бруд, Каллор, Корлат, Серебряная Лиса и Майб.
Ривийка была утомлена событиями этой ночи, да и встреча с полководцем добавила тяжелых впечатлений — утаить столь многое под градом тяжких вопросов было необходимо, но очень трудно. Беседа ее дочери с Параном прошла намного сложней и напряженней, чем Майб внушила Бруду. Прошедшие с тех пор часы нисколько не разрядили напряжение неуверенности. Более того, совещание могло задеть что-то в душе Серебряной Лисы. Девочка тяжело тянула соки из Майб, отрывала год за годом от угасающей материнской жизни. Порван-Парус ли таится за лихорадочным иссушением моего духа, или то Ночная Стужа?
Скоро это кончится. Я молю о милостивом объятии Носящего Капюшон. Теперь у Лисы есть союзники. Они сделают, что необходимо, я уверена — прошу вас, Духи Ривии, позаботьтесь об этом. Мое время воистину прошло, и все же окружающие чего-то требуют от меня. Нет, я не могу больше…
Туфля элегантно опускалась, нога осторожно щупала землю. Последовали довольно пухлые икра, колено и бедро. Появившийся низенкий, кругленький человек был разодет в шелка всех мыслимых цветов, порождавших ощущение красочного хаоса. В одной из толстых рук скомкан красный носовой платок, то и дело подносимый к блестящему лбу. Утвердив наконец-то обе ноги на земле, дарудж испустил громкий вздох. — Ярое сердце Бёрн, как сегодня жарко!
Каладан Бруд ступил вперед. — Привет вам, представитель Города Даруджистан, от армии освобождения. Я Каладан Бруд, а это Даджек Однорукий…
Толстяк близоруко заморгал, еще раз вытер лоб и расплылся в улыбке: — Представитель Города Даруджистан? Неужели? Не более, скажет вам Крюпп, чем жалкий горожанин, любопытствующий обыватель, приехавший с удобной оказией, чтобы взглянуть на вас! Крюпп необычайно горд вашим официальным, нет, почетным приветствием — какое же великое гостеприимство, подозревает Крюпп, явят восхитительные воины при встрече настоящих послов Совета Даруджистана?! Подавляющее великолепие надвигающегося события заставляет сердце Крюппа замирать в предвкушении! Смотрите же на юг — карета советников уже приближается!