Страница 8 из 122
Он добрался до цели незамеченным, обладая при этом максимальной мощностью. Он совсем не затронул своих резервов. Однако ему предстояло находиться на чужой территории и поэтому пришлось соблюдать максимальную осторожность. Через несколько часов его сенсоры уже абсолютно точно знали, где находится локатор. Гойал подождал, пока ничего не подозревающие люди высадились с корабля. Никакой значительной активности по поводу прибытия звездолета на территорию космопорта заметно не было. Гойал спокойно стек с корабля в землю. Два существа, которые это увидели, были поглощены до того, как успели об этом сообщить.
Более препятствий на его пути не существовало. Хотя продвижение сквозь сплошное, очень плотное вещество планеты оказалось утомительной процедурой даже по меркам гойала. Тем не менее, он быстрее, чем ожидал, добрался до удаленного и изолированного Склада Университетской Лиги.
Здесь ему пришлось надолго остановиться.
Он подполз к энергетическому барьеру, который окружал местоположение бывшей крепости, и частично проник было через него. Тут же инородные энергетические потоки колоссальной разрушительной силы пронзили его тело с ужасным, как ему показалось, треском и грохотом. В эти жуткие мгновения погибла чуть ли не четверть его сенсорных участков. Оставшимся удалось вырваться из враждебного, яростно бурлящего энергетического поля. Затем пришлось претерпеть мучительный процесс перегруппировки уцелевших участков. «Тело» гойала уменьшилось, его собственная энергия была предельно истощена, однако глубоких, непоправимых повреждений он, тем не менее, не понес.
Коммутативный разум несколько минут оставался напрочь дезорганизованным, но потом вновь стал функционировать в обычном режиме.
Итак, не имелось ни малейшей возможности прорваться через этот проклятый заслон! Гойал никогда не сталкивался с чем-либо подобным. Защитные экраны кораблей пришельцев из Пустоты были хрупкими скорлупками по сравнению с этим барьером. А самые мощные энергетические щиты Строителей едва ли превосходили по прочности эти экраны. Гойал принялся рыскать по всему периметру заслона в поисках бреши. И тут он, наконец, обнаружил впускной шлюз.
Шлюз был закрыт, но гойал имел представление о подобных устройствах и знал, для чего они предназначены. Пропавший локатор находился практически рядом, хотя сенсорные датчики указывали его местоположение из-за энергетических помех нечетко, расфокусированно. Локатор определенно находился где-то на территории этого столь свирепо охраняемого объекта. Гойал понял, что ему надо только выждать. Через какое-то время шлюз откроется, ион проникнет внутрь. Там он уничтожит всех, кто встанет у него на пути, захватит локатор и отправится в обратный путь задолго до того, как на чужой планете заподозрят что-то неладное…
Примерно через час с неба плавно опустился какой-то летательный аппарат, довольно вместительный. Он обменялся позывными с маленьким зданием, расположенным у шлюза с внешней стороны барьера. Гойал узнал язык, на котором звучали позывные. На этом языке общались между собой пилоты кораблей, посещавших Преисподнюю. Одна из секций коммутативного разума без особого труда перевела диалог и доложила в центральный блок:
«Судно доставило провиант и снаряжение. Его прибытия ожидали и сейчас пропустят внутрь через шлюз».
Под поверхностью земли, непосредственно у самого входа в шлюз, Гойал замер в ожидании. Он сжался почти до твердого состояния, чтобы облегчить себе проникновение через шлюз сразу же вслед за аппаратом.
В кабинете доктора Хишкана прибытие грузового корабля ожидалось всеми участниками событий с одинаковым нетерпением, но их ощущения по этому поводу были различны. Например, Дейнстар в некоторой степени испытала чувство облегчения. Однако расслабляться не следовало. Совсем иное дело — главарь контрабандистов. К сожалению, поступки Уолхема, как любого азартного игрока, отличала некоторая импульсивность. Своими опрометчивыми действиями он запросто мог разрушить ее планы. Да и вообще он был, что называется, крепким орешком.
— Всякий раз, когда Склад собирается покидать корабль с достаточно вместительным трюмом, чтобы принять на борт подобный этому артефакту предмет, мы предварительно передаем кодированное разрешение на пропуск этого корабля до того, как выпускной шлюз захлопнется, — заявила Дейнстар. — Вы не знаете, каким должно быть это сообщение. И его шифровальный код вам не заполучить ни от меня, ни от Вергарда. Следующий «грузовик» или «челнок», которые соберутся стартовать отсюда, не получат наше «добро». Они будут остановлены сразу же на выходе.
Последнее и было как раз основной ложью! Если бы преступники решились рискнуть, то они бы раскусили это в течение пяти минут!
— Это чистый блеф, — проговорил Уолхем ледяным тоном. — И вы, милая барышня, не удержите нас от ухода, как только мы будем для этого готовы. Причем, нам даже не придется подвергать себя какому-либо риску. Чтобы проверить, являются ли ваши россказни правдой, нам достаточно просто выйти отсюда вместе с «челноком». И мы проделаем это до того, как приступим к погрузке нашего объекта.
— Что же вас, господа, удерживает от этого сейчас? — хохотнула язвительно Дейнстар. — Чего вы ждете?
Смешок прозвучал чуть более нервно, чем обычно; в нем прозвучали чуть более высокие нотки. Сказывались клокотавшие в жилах девушки наркотики — как принятые ей самой, так и те, которые ввел ей Гэйлстер, пытаясь нейтрализовать «противопыточный» эффект. Хотя она предупреждала, что это бесполезное занятие. Теперь, два часа спустя, контрабандисты и сами в этом убедились. После того, как она появилась в кабинете доктора в сопровождении Декрейна и Торнелла и сообщила Уолхему о сложившейся ситуации и о том, что он должен был сделать, негодяи перепробовали все, что только можно. В течение четверти часа они пытались заставить ее ощущать физическую боль; пытались запугать; намеревались даже проникнуть в ее подсознание с помощью психотропных препаратов. Все это, естественно, без малейшего результата. Разумеется, они могли прикончить ее, что, собственно, и предполагали сделать. Могли изувечить, обезобразить внешность. Но Дейнстар отмела эти мысли на корню. Пойти на убийство они могли, но не было нужды напоминать о цене, которую пришлось бы им заплатить за это впоследствии. Уолхему эта цена была слишком хорошо известна.
Вскоре угрозы прекратились. Уолхем со товарищи либо находился в ловушке, либо нет. Если агентство Киф и в самом деле его «закупорило», то ему придется принять предложение Дейнстар, то есть убраться отсюда со всей своей командой, но без добычи. Он понимал, в чем ее козырь: теперь у Дейнстар с Вергардом на руках железные доводы против Хишкана и его соучастников. Артефакт, какова бы ни была его истинная природа, представлял собой огромную ценность. Если его придется силой отбивать у перекупщиков (причем, схватка с «челноком» неизбежно оказалась бы продолжительной и привела бы к ощутимым потерям с обеих сторон), то он мог оказаться поврежденным, а то и вообще разрушенным. А за сохранность инопланетных образцов Агентство несло ответственность перед Университетской Лигой. Сам же Уолхем не представлял для последней никакого интереса.
Контрабандисту предоставлялась лазейка, чтобы он убирался отсюда подобру-поздорову. Это Дейнстар ясно дала ему понять. Но ведь он только что оформил торговую сделку, которая сулила грандиознейшую прибыль, самую большую за всю его карьеру, а тут ему заявляли, чтобы он уходил с пустыми руками. Уолхем так и не смог определить однозначно, блефует ли Дейнстар или нет, и эта неопределенность выводила его из себя. Если Склад, в самом деле, находился под внешним наблюдением, — а это утверждение Дейнстар особых сомнений не вызывало, — то отправка «челнока» наружу для разведки с последующим его возвращением, скорей всего, возбудит у наблюдателей из Киф подозрение. Этого оказалось бы достаточно, чтобы задержать «челнок» при повторном выходе со Склада. Принятия такого решения, в сущности, и добивалась Дейнстар от Уолхема.