Жемчужина Пустыни

Самая вкусная и значительная часть бараньей туши досталась, естественно мужчине. Затем угостили Конана, и лишь после этого жена хозяина начала раздавать ужин детям. Ели довольно шумно, мальчишки толкались и ругались, девушки продолжали шептаться. Номад не обращал на них ни малейшего внимания. Кочевник откусывал большие куски, медленно пережевывал мясо, утирая текущий по рукам и лицу жир о подол рубахи. Утолив голод, гирканец поднял с земли кожаный бурдюк и надолго припал к горловине.

Вторую емкость подали киммерийцу. В ней оказалась теплая, неприятная на вкус вода. Северянин пожалел, что не захватил с собой из города вино. Сделав несколько глотков, киммериец вернул бурдюк женщине. Трапеза затягивалась. Вместе с заходом солнца, отправились спать младшие дети, остальные, собравшись в кружок, рассказывали друг другу о чудесах Рамдана. Внутрь города их не пускали, и подростки делились обрывками слухов. Конан лежал на спине и созерцал ночное небо. Боги создали его красивым и пугающим одновременно. На черном полотне словно были разбросаны тысячи разноцветных драгоценных камней. Они сверкали, переливались, маня к себе холодным светом. Так и хотелось протянуть руку и почувствовать кончиками пальцев гладкую обработанную грань алмаза. Увы, но эти сокровища никогда не достанутся человеку… Послышались приближающиеся мужские голоса. Киммериец приподнялся на локте. К костру двигались несколько силуэтов.

— Маздак, ты еще не спишь? — прохрипел один из гирканцев.!

— Нет, — ответил глава семьи, сидевший в окружении жен и дочерей.

— Надо поговорить… — вымолвил тот же воин.

Вскоре возле огня расположились пятеро номадов. Начинать беседу они не торопились. Хозяин все понял и сделал едва уловимый жест рукой. Женщины тотчас встали и удалились. На чужака внимания никто не обращал.

— У нас возникли трудности, — произнес высокий кочевник. — Возле города скопилось слишком много кланов. Трава вытоптана, источники иссякают, даже сухой тростник для костров закончился. Пастухи жалуются, что табуны и стада пасти негде, животные голодают, а ведь впереди зима. Прошел слух, будто эмир Рамдана хочет взять с нас пошлину за пребывание на его земле и нанесенные убытки.

— Я предупреждал, что туранцам доверять нельзя, — вставил реплику молодой голос.

— Помолчи, Торгут, — грубо оборвал его опытный номад. — Сейчас говорят старшие.

— Всё знаю, — кивнул головой Маздак. — Но куда идти? К Согарии? Там нас примут гораздо теплее, но кланов возле города ничуть не меньше. От чудовища бежит половина Гиркании. Вчера я встретил знакомого десятника. В их клане погибло двенадцать семей. Рыжие гиены напали ночью, разорвали людей в клочья, а затем появилась эта отвратительная тварь…

— Рано или поздно она доберется и сюда, — со вздохом сказал пожилой кочевник. — Надо уходить на север, в Колчианские горы, а, может быть, и дальше. Ты, как полусотник, должен повлиять на вождя.

— Мы потерям много скота, — задумчиво произнес мужчина. — Да и не ждет нас в горах никто. Местные племена окажут сопротивление, они враждуют даже с Тураном. За завоеванные земли придется заплатить кровью.

— Лучше умереть в бою, чем в пасти чудовища! — выкрикнул юноша.

На возглас Торгута воины не отреагировали.

Мальчишка! Ему хочется славы и богатства, рука так и хватается за рукоять сабли. О последствиях он: не думает. Смерть не самый лучший исход. Кто позаботился о многочисленных семьях? А вдруг останешься калекой? Жалкое, убогое прозябание… Слабых в Гиркании не любят.

— Бартат не согласиться, — вымолвил Маздак. — Идти одним кланом в чужую страну равносильно самоубийству. Остальные же надеются, что тварь наестся и уйдет.

— Не уйдет! — вмешался в разговор северянин.

Кочевники тотчас повернули головы к киммерийцу. В слабом свете догорающего костра разглядеть лица было невозможно.

— Чужеземец, наши дела тебя не касаются, — жестко сказал полусотник. — Отдыхай, ешь, грейся… Гирканцы в советах не нуждаются.

— А зря… — Конан сел вытянул ноги. — Это не просто чудовище, это — демон. Он не угомонится, пока не сожрет всех людей, до кого сможет дотянуться. С каждым днем тварь растет, ее аппетит увеличивается. Так и будете бегать?

Киммериец очень рисковал. Его слова несли в себе укор и обиду, а кочевники в подобных вопросах щепетильны. Из-за демона клану пришлось покинуть родной край, а туту их еще и оскорбляют. Вспыльчивые гирканцы вполне могли броситься в драку. Торгут вскочил на ноги, схватился за рукоять сабли, но крепкие руки усадили его на место. Что-что, а в уме номадам не откажешь. Пожилой воин подался чуть вперед и спросил:

— Что ты знаешь о чудовище?

— Многое, — ответил северянин, разминая пальцы.

— Говори, не тяни, — повысил голос Маардак. — Ты испытываешь наше терпение.

Киммериец лишь усмехнулся. Выдержав паузу, он произнес:

— Я расскажу свою историю при одном условии. Вы дополните меня и укажете место, где видели демона.

— Зачем тебе это? — удивился гирканец.

— Хочу посадить его на цепь, — вымолвил Конан.

— Хвастун! — выкрикнул юный кочевник.

В другой ситуации киммериец не простил бы мальчишке такой наглости, но сейчас северянин пропустил реплику мимо ушей. Ему любой ценой необходимо было вызвать кочевников на откровенность. Искать замок чудовища в бескрайней степи наугад совершенно бесполезно.

— Хорошо, — согласился номад.

— Примерно четыре луны назад стигийской колдун по имени Сиптах Атхемон прочел древнее заклинание и освободил из плена четырех демонов Стихий, — проговорил киммериец. — С помощью этих кровожадных тварей он решил захватить и подчинить себе весь мир. Чудовища ненасытны и питаются живой плотью. Так уж получилось, что один из демонов поселился в Гиркании. Его сила растет, и очень скоро тварь станет непобедима.

— И ты хочешь ее убить? — скептически уточнил полусотник.

— Нет, — отрицательно покачал головой Конан. — Убить чудовищ нельзя, они — порождения самого Нергала, но их можно остановить. Очень давно могущественный волшебник Рат придумал заклинание, с помощью которого заковал демонов в цепи и погрузил в сон на тысячи лет. В степи есть замок — темница. На его своде начертаны магические знаки. Если их прочесть, чудовище снова исчезнет.

— Этот чужак кормит нас сказками! — воскликнул Торгут. — Подобные легенды я не раз слышал от стариков. Бредни для запугивания маленьких детей!

— Тогда почему сотни кланов покинули родные места? — иронично спросил киммериец.

Достойно ответить юнец не сумел и снова схватился за оружие.

— Сядь, Торгут, — грозно рявкнул на него пожилой кочевник. — В словах иноземца много удивительного, но я кое-что слышал о Стигии. Это, действительно, страна колдунов, ее жители поклоняются змеям и приносят им человеческие жертвы. Мерзкая тварь появилась чуть более трех лун назад. Сроки сходятся. Сначала пропадал скот, затем исчез конный разъезд, а однажды на стадо коров напали три огромные рыжие гиены. Таких мы еще никогда не видели. Бартат решил убить хищников и послал на охоту два десятка всадников. На второй день воины настигли зверей. Гиены тащили в зубах окровавленные туши животных. Бросив добычу, хищники обратились в бегство. Началась погоня. Казалось, еще немного, и зверей уже ничто не спасет, но тут земля задрожала, заколыхалась, вздыбилась. Лошади падали; ломали себе и наездникам ноги, испуганно ржали. Люди не успели прийти в себя, как оказались по пояс в песке. Они пытались выбраться, но было уже поздно. Из земли вылезла отвратительная тварь с многочисленными щупальцами и глазами. Не обращая внимания на удары сабель, чудовище неторопливо пожирало свои жертвы. Из двадцати номадов уцелело лишь четверо. Они и рассказали клану об ужасном существе. Вскоре та же участь постигла соседей. Порой гибли целые семьи. Мы собрали юрты и тронулись в путь.

— И никто не попытался победить демона? — изумленно вымолвил северянин, прекрасно зная отчаянный характер гирнканцев.

— Пытались… — горько заметил номад. — На бой с чудовищем уезжали десятки смельчаков. Это были сильные и храбрые воины, но не вернулся ни один. В конце концов, военный вождь собрал три сотни бойцов и решил покончить с тварью. Они угодили в очередную западню. Земля под копытами лошадей провалилась, и началось безжалостное умерщвление людей. Всем стало ясно, что в степь пришла беда. Угоняя скот, кочевники двинулись на запад.