Ордер на возмездие

Он вытащил купюру, новенькую, хрустящую, казалось даже, что она пахнет типографской краской, хотя запаха никакого не было. Рельефные надписи, волоски, металлическая полоска с мелкими надписями – купюра выглядела идеально. Чисто из интереса Бахрушин просмотрел номера купюр в одной пачке. Номера и серии были разными.

«Деньги не пользованы, – подумал Бахрушин, – и как он знал, обычно в таких случаях номера купюр идут по порядку. – Наверное, специально подбирали, потому что настоящий продавец на месте Комбата никогда не согласился бы взять номера по порядку. Такую партию денег легко отследить. Значит, учли и этот момент».

– Комбат, как ты думаешь, деньги настоящие? – резко вскинув голову, поинтересовался Бахрушин.

– Нет, – убежденно ответил Комбат.

– С чего ты взял?

– На настоящие деньги купить что-то можно, а на эти деньги ни я, ни Мишаня даже бокал пива не купим.

– Я про другое спрашиваю: слишком уж легко они достались.

Комбат пожал плечами:

– Деньги как деньги. Был бы здесь мой брат банкир, он бы вам сказал. У него чутье на купюры. А насчет того, что он легко с ним расстался, так это бредни. Я думаю, вы тоже, Леонид Васильевич, сунь вам гранату с выдернутой чекой под мышку, быстренько зарплату свою отдали бы.

Бахрушина передернуло. Ему показалось, что под мышкой у него и в самом деле зажата граната. Порубов сидел невозмутимый и гордый за своего бывшего командира.

– Михаил, это правда, что Комбат его гранатой пугал?

– Правда. Он потом ему еще ее и подарил.

– Погоди, погоди, – призадумался Бахрушин, – я же гранаты вам не давал, только «Иглу».

– Подумаешь, граната… – возмутился Рублев. – Ну, была у меня граната, я их в комоде держу. Вы же сами видели!

Бахрушин не мог припомнить. Он-то помнил, что при нем Комбат не раз выдвигал нижний ящик комода, где лежала чистая тельняшка и как клубок змей – выстиранные носки. Вполне могло оказаться, что среди них затесался и пяток гранат.

– Не надо было – простодушно поинтересовался Комбат. – Если что, я поеду, заберу.

– Не надо, – мрачно ответил Бахрушин. Порубов потянулся к деньгам.

Все-таки из троих людей, сидевших в кабинете, он доллары держал в руках каждый день. С видом знатока Мишаня поднял сотку за уголок и, щелкнув по ней пальцами, поднес к уху, словно глуховатый музыкант камертон.

– Звенит, – резюмировал он.

– Правильно звенит или не правильно?

– Я же не Шаляпин, чтобы по звуку определить?

– Ты бы такие деньги взял?

Мишаня задумался:

– Я не люблю, когда купюры непользованные. Самое надежное, если бумажка немного по свету походила. Не совсем, чтобы затертая, но хотя бы вдвое сложенная. А новые деньги – подозрительные.

– Когда собирают большую сумму, – сказал Бахрушин, – то гребут все подряд. В России практически все доллары мятые-перемятые, сто раз из рук в руки ходили, в банках, в матрасах лежали. Эти же словно из банковского хранилища – из страны, где все кредитками рассчитываются.

Бахрушин, прихватив пачку долларов, вышел в приемную к помощнику и распорядился, чтобы тот отдал деньги на экспертизу.

Пока Бахрушин беседовал с Комбатом и Порубовым, .деньги проходили экспертизу. Один тест за другим показывал, что они настоящие. Бахрушин занервничал. Прошло уже около часа, а телефон его молчал, помощник не заходил.

Он не выдержал и позвонил сам.

– Вы же попросили полную экспертизу.

– Но результаты предварительной есть?

– Предварительные результаты – это половина работы, – хмыкнул эксперт в трубку, зная придирчивость Бахрушина. Он привык к тому, что Леонид Васильевич всегда оставался недоволен, если что-то было сделано не до конца. – Пока я могу сказать лишь одно: сам бы я такую сотку взял с чистым сердцем, и в большинстве обменников такие деньги приняли бы. Если это и подделка, то такого уровня, что в России подобную штучку еще никто не изготавливал.

– Сколько времени потребуется для окончательной экспертизы?

– Еще часа два, чтобы получить полную картину и напечатать заключение.

– Надеюсь, для этого из нее не придется выстригать солидный кусок? – пошутил Бахрушин.

– Нет, не придется, – всерьез ответил эксперт.

Но двух часов не потребовалось. Голос эксперта в телефонной трубке звучал триумфально, так врач сообщает, что нашел у пациента какую-нибудь редкую смертельную болезнь.

– Доллары фальшивые все до единого. Как я понимаю, это государственное производство. Или в Ираке их печатали, или в Иране. Правда, говорят, что Израиль этим занимался раньше, но деньги совсем новые, отпечатаны месяца полтора-два назад.

– Ошибки быть не может?

– Исключено. Зря, что ли, мои ребята старались?

– Спасибо, подполковник, – сказал Бахрушин и посмотрел на Комбата. – Киданули вас, ребята. Толстошеев оказался прохвостом, сто тысяч фальшивых баксов вам подсунул.

Первым возмутился Мишаня и не столько из-за поведения Толстошеева, сколько из-за того, что сам не сумел определить подделку.

Комбат только пожал плечами:

– Я же говорил, человек он мерзкий.

– Вы не расстраивайтесь. Мои эксперты два часа бились, прежде чем ответ дали. В России есть только четыре места, где такую подделку могут определить.

Места Бахрушин называть не стал, достаточно было того, что одно подобное место находится неподалеку от его кабинета.

– Но и мы ему подделку подсунули, – рассмеялся Комбат, – так что, баш на баш вышло. Бахрушин наморщил лоб:

– В общем-то, это по большому счету дела не меняет, мы же не заработать решили. Сделаем вид, что нам ничего о подделках неизвестно.

Комбат, привыкший каждое распоряжение подвергать сомнению, подался вперед:

– По-моему, Леонид Васильевич, вы не правы. Если сейчас мы с этими деньгами поедем к Толстошееву, то его можно прижать.

– Рисково.

– А до этого что, мы без всякого риска действовали? Я же его не убивать собираюсь, а «Иглу» забрать можно. Если он нас кинул, то и мы должны характер показать.

Бахрушин сомневался. Но понял, что до тех пор, пока «Игла» будет находиться в автосервисе, спокойствия ему не видать. Да и внести сумятицу, заставить соперника поволноваться стоило. Человек, когда волнуется, совершает много глупостей, а глупости до этого совершал пока только генерал Гаркунов.

– Не знаю, не знаю… – пробормотал Бахрушин, – надо все хорошенько обдумать. В твоих словах, Борис Иванович, есть доля правды, но уж слишком риск велик.

Сундуков и Ибрагим встретились в офисе «Своего круга». Иорданец принялся громко обсуждать детали поставок нестандартных металлоконструкций для постройки мечети в Дагестане, а сам взглядом скользил по кабинету. Он уже знал от Сундукова, что первая «Игла» получена, но произнести хоть слово в этих стенах опасался. Внутри аппаратура для прослушивания отсутствовала, но о том, что идет слежка снаружи и стекла сканируются, забывать не стоило. Сундуков опустил жалюзи на окнах, но это не могло спасти от сканеров, нацеленных на рамы.

Владелец «Своего круга» подмигнул иорданцу:

«Погоди, сейчас мы сумеем отсюда выбраться так, чтобы наблюдавшие подумали, будто мы никуда не уходили».

– Пойдем в комнату для отдыха, – вслух предложил Сундуков и еще раз подмигнул.

Он открыл одну из белых пластиковых панелей за письменным столом и провел гостя в небольшую уютно обставленную комнату. Здесь не чувствовалось отчужденности офиса, заставляющей посетителя побыстрее излагать суть проблемы и убираться восвояси. Во всем ощущался домашний уют, даже обивка стен казалась немного легкомысленной. Диванчик, приставной столик, невысокий, обшитый деревом бар-холодильник и, конечно же, кабинка душа за матовой стеклянной перегородкой.

Сундуков плотно прикрыл дверь и шепотом произнес:

– Здесь не прослушивается.

– Мне нравится, как ты работаешь, – усмехнулся иорданец. – Если изделие в порядке, мы сможем отправить всю партию в срок.

– Я не специалист, но на первый взгляд там все в порядке.