Ледяной страж

Киммериец вспомнил, как он неожиданно встретил этого головореза Ордо уже в Немедии, когда тот занимался контрабандой оружия, и как они с ним создали Вольный Отряд. Опыт наставника военного искусства весьма пригодился ему, когда он обучал своих солдат… Вот только дисциплина у них, впрочем, как и у тех его ребят, никуда не годится…

В столице Немедии — Бельверусе он в очередной раз встретился с Карелой, потом была еще одна встреча — уже в Офире, и последняя — в Аргосе… Варвар усмехнулся: в те годы судьба постоянно сводила и разводила его с надменной красавицей… и несмотря ни на что, они тогда любили друг друга… Очнувшись от приятных воспоминаний, Конан обругал себя: прошлое прошлым, но пора и сегодняшними делами заняться. Людей у него было совсем мало, так что успех предприятия зависел только от того, насколько удачно он составит план действий.

«Думай, думай, киммерийский варвар, — подзадорил он себя, — шевели мозгами. Нельзя же бросать своих товарищей в беде».

— Где будет проходить суд? — спросил он у солдат, принесших неприятное известие.

— На городской площади, как обычно, — ответили те, — но там отбить их мы не сумеем. Стражников будет полно, да и зеваки станут путаться под ногами. Потом тех, кого осудят на галеры, сразу передадут солдатам с кораблей, и они отвезут их в порт.

Даже если он отобьет их у стражи, когда она повезет их на суд, то куда бежать потом? На «Утреннюю звезду»? Но судну не дадут выйти из порта — вон сколько там военных кораблей!

Киммериец с сожалением посмотрел на гавань, где огни многочисленных судов покачивались в такт волнам, уходя далеко в море. Не будешь же с десятком солдат воевать с целым флотом!

— Помощника капитана! — рявкнул вдруг варвар — ему в голову пришла весьма дерзкая, но совсем неплохая мысль.

Помощник прибежал тотчас — рык киммерийца наверняка был слышен не только на «Утренней звезде».

— Садись, давай кое-что обсудим. — Варвар придвинул ему кружку. — Наливай, вино помогает думать.

Они просидели до глубокой ночи, и выпили почти целый бочонок вина, прежде чем киммериец угомонился, удовлетворенный планом их действий;

Утром работа на «Утренней звезде» закипела с новой силой. Плотники сдержали свое слово, и вскоре гордый дракон, оскалив пасть, вновь покачивался на носу корабля.

Помощник Саудана расплатился с мастерами, отдал положенные подати портовым стражникам, и судно спешно вышло из гавани. Поймав попутный ветер, «Утренняя звезда» быстро набрала ход и исчезла из вида. На судне не было ни капитана, ни солдат из отряда Конана как, впрочем, не было и его самого.

На главной площади все было приготовлено для свершения суда: возле старой крепостной стены натянули балдахин, расстелили ковер, поставили возвышение для судьи и клетку для преступников. Помаленьку стал собираться народ, охочий до зрелищ; не замедлили появиться и торговцы сластями и фруктами, водоносы, фокусники — в общем, все те, кто зарабатывает свой хлеб на большой толпе. Как правило, приговор суда за мелкие прегрешения приводился в исполнение прямо на площади, поэтому плотники установили тут несколько помостов, на которых, по решению судьи, если таковое последует, наказуемых должны были сечь кнутом или бить палками по пяткам. Толпа в предвкушении зрелища плотным полукольцом окружила место суда.

— Едут, едут! — донеслись выкрики с дальнего конца площади.

Народ стал расступаться, пропуская отряд стражников в белых тюрбанах, с алебардами в руках. Замешкавшиеся зеваки тут же получали увесистый удар тупым концом оружия, так, что проход был расчищен довольно быстро.

Стражники встали вокруг помоста в несколько рядов. Шестерка рабов принесла паланкин, из которого, кряхтя, выбрался старикашка с желчным морщинистым лицом, одетый в расшитый шелком дорогой халат. В сопровождении писцов и слуги с опахалом он важно прошествовал к своему возвышению и, взгромоздившись на него, неподвижно замер, как коршун. Сходство с пернатым усиливали его крючковатый нос и тюрбан с павлиньим пером.

Через проход, обозначенный в толпе двумя рядами стражников, провели арестованных. Сегодня их было на удивление немного. Несчастных грубо затолкали в клетку из толстых деревянных жердей. Толпа затихла, ожидая начала суда.

— Давай! — махнул рукой судья старшему стражнику.

Вывели первого заключенного и поставили его на колени в двух шагах от судьи. Судя по всему, он был незначительным и совсем небогатым человеком, скорее всего мелким торговцем или ремесленником.

— Читай, — приказал судья.

Стоявший слева от него подручный развернул свиток и зычным голосом, покрывавшим даже непрекращающийся гул толпы, произнес:

— Самид, владелец лавки пряностей. Ударил сборщика податей.

— О, справедливый господин! — возопил несчастный Самид, воздевая руки к судье. — Я ему уже заплатил, а он пришел и сказал, что мало. Но я заплатил все, клянусь тебе!

— Помолчи! — прикрикнул на него другой подручный и два раза огрел его длинной многохвостой плетью.

На спине под белым халатом отчетливо проступили кровавые полосы. Самид замолчал, исподлобья уставившись на судью затравленным взглядом и вздрагивая от боли. Судья немного подумал, пожевав губами, затем обратился к писцу, который примостился рядом:

— Пиши! Двадцать пять плетей, и десять монет в казну. Следующий! — Он опять махнул рукой.

Торговца, не обращая внимания на его стенания, схватили и потащили на помост. Его растянули на досках, сорвали одежду, руки привязали к жердям. Под рев толпы двое палачей стали размеренно хлестать его плетьми. Третий палач стоял рядом и считал удары. Спина несчастного мгновенно оросилась кровью, а отчаянные его крики были слышны даже в самом дальнем углу площади. Тем временем судья так же быстро вынес следующий приговор. Арестованного подхватили и потащили к помосту, который возвышался справа от судьи.

Суд в Султанапуре вершился скоро. Зрителям было уготовлено представление на разные вкусы, и скоро на всех помостах закипела работа. Вопли несчастных смешались с криками зрителей, подбадривающих палачей или наказуемых. Знатоки оценивали искусство мастеров плети, заядлые спорщики заключали пари, сколько продержится та или иная жертва, пока не лишится чувств. Потерявших сознание отливали водой, и наказание продолжалось до тех пор, пока каждый не получал назначенного ему количества ударов.

Когда все помосты оказались заняты, судья потребовал себе вина и сластей. Попивая маленькими глотками из серебряного бокала, он терпеливо ожидал, когда освободится место для экзекуции и можно будет продолжить суд.

— А это кто? — спросил он вполголоса у подручного слева, когда к нему подвели Саудана, Бахтара и двоих солдат из отряда киммерийца.

— Это те, которые опрокинули коляску дяди нашего…

— Не продолжай, понятно, читай дальше, — прервал его судья.

— Четыре моряка с судна «Утренняя звезда». Устроили потасовку в таверне «Ильбарский дракон».

— Откуда вы? — обратился к ним судья.

— Мы из Аграпура, — ответил за всех Саудан.

— Моряки, значит, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, проговорил судья. — Пиши, — обратился он к писцу — На пять лет на галеры, гребцами.

Услышав столь суровый приговор за довольно обычное дело, толпа ахнула, на некоторое время даже потеряв интерес к зрелищу, происходившему на помостах.

— Но, уважаемый… — начал, было, Саудан.

— Молчать, сучий потрох! — На спину капитана обрушился удар плети. — Передать их морской страже!

Скрипя колесами, подъехала повозка, в которой осужденных обычно отвозили в порт, чтобы потом переправить на суда, где им предстояло быть гребцами. Стражники, подталкивая Саудана и его товарищей алебардами, повели их к соскочившему с повозки вооруженному человеку в форме офицера туранского флота. Несчастные вздрогнули, увидев приближающегося к ним моряка.