Страница 14 из 57
А Замора? Перед глазами киммерийца, словно живые, вставали друзья и враги его юности, лукавые жители Города Негодяев — Шадизара. Трудное и славное было время! А где теперь носят ветры судьбы Ловкача Ши Шелама? В какие только передряги не попадал Конан со своим верным другом! Жив ли он сейчас? А колдун Лиаренус? Даже сейчас, по прошествии многих лет, Конан с содроганием вспоминал полчища созданных Лиаренусом жутких зеленых монстров — мускулистых, как борцы, и подвижных, как тушканчики. До сих пор в ушах стоял хруст человеческих костей, перекусываемых этими тварями.
Колдовство! Киммериец всегда старался держаться от него подальше, но какая-то неведомая сила помимо воли все-таки влекла его к магии — возможно, пытливый разум варвара хотел разобраться, что же это такое? Мысли Конана вновь вернулись к загадочной женщине на корабле. Бред! Но двое не могут бредить одинаково! Значит, над этим судном витает что-то магическое. Конан задумчиво покусывал ремешок, скреплявший ворот его куртки. Горький вкус кожи вывел его из раздумья.
— Тьфу! — поморщившись, сплюнул варвар. — Совсем спятил! — и спустился на палубу, чтобы осмотреть корабль.
Все было тихо и спокойно. Караульные на носу и корме добросовестно обшаривали глазами едва освещенное призрачным звездным светом море, прислушивались к плеску волн: не скрипят ли уключины пиратских лодок. Варвар спустился к себе в каюту. Пожалуй, надо немного поспать — ведь несколько ночей подряд ему не удавалось сомкнуть глаз. Конан растянулся на сундуке и сразу же заснул, но сон его был тревожным. Ему снилось, что гигантская белая птица с лицом женщины кружит и кружит над «Утренней звездой», словно выискивает добычу.
Наутро выяснилось, что до берега придется добираться на веслах, потому что ветер дул в другую сторону. Ближе к полудню с верхушки мачты раздался крик матроса:
— Вижу землю!
Налегли на весла, и вскоре перед их глазами возник холмистый берег, подступы к которому охраняли рифы.
Спустили лодку, сделали замеры глубины, а потом осторожно завели корабль в небольшую уютную бухту.
— Здесь и встанем. Отдать якорь! — скомандовал капитан.
— Хорошее место! — одобрил Конан. — Вон и лес виднеется.
— Хорошо бы найти высокое крепкое дерево, — сказал Саудан.
Он всматривался в недалекий лес, выискивая среди деревьев сосну, подходящую для новой фок-мачты. Первым на берег высадился киммериец со своим отрядом. Он разделил солдат на три группы и отправил осмотреть окрестности. Все побережье было покрыто зарослями низкого, но очень густого кустарника. Впереди возвышался высокий холм, слева стеной стоял лес, который они заметили еще с корабля.
Спустя полчаса разведчики вернулись и сообщили, что вокруг все спокойно и, похоже, до них здесь никого не было. За лесом текла довольно широкая река, и это порадовало варвара: все-таки лишнее препятствие, если кому-нибудь вздумается подобраться к их стоянке.
Конан выбрал поляну, с которой хорошо просматривались окрестности, и на ней разбили лагерь. Оставив на корабле несколько человек, команда высадилась на берег.
Работа предстояла большая, дней на пять, не меньше. Нужно было найти подходящее дерево, срубить его, обтесать и переправить на «Утреннюю звезду». День клонился к вечеру, а потому решили взяться за дело на следующее утро.
Разожгли костры, потянуло дымком и аппетитным запахом жареного мяса. Матросы растянулись на траве, отдыхая после многодневной изматывающей болтанки в море.
Варвар назначил караульных на ночь и решил наутро подняться на холм, чтобы сверху еще раз хорошенько осмотреть все вокруг.
Ночь прошла спокойно, теплый ветерок, тянувший с юга, напоминал о разгоравшейся весне. Приумолкшие к ночи птицы с раннего утра вновь принялись за свои песни — свист, щелканье и щебетание разбудили путешественников перед самым восходом солнца.
«Уж слишком все хорошо, — подумалось вдруг Конану, когда он, приподнявшись на локте, оглядывал мирный ландшафт. — Не к добру все это…»
Оставив за главного Бахтара, Конан направился к холму. Он шагал вперед, распугивая мелкую живность, которая прыгала в разные стороны прямо из-под ног. Трава приятно щекотала своими влажными стеблями щиколотки киммерийца. Перепрыгнув узкий ручеек, варвар уперся в стену густого тростника, которая тянулась направо и налево, насколько хватал глаз.
«Копыта Heргала! — выругался Конан. — Надо же, а до холма всего шагов пятьсот».
Тростник был крепким и упругим, словно стальные прутья. К великому огорчению киммерийца, оказалось, что эти непроходимые заросли тянутся до середины склона, на который ему предстояло взобраться.
Он остановился, озираясь по сторонам в поисках какого-нибудь прохода, но, как ни крути, ему не оставалось ничего иного, как пробиваться сквозь эту непролазную чащу.
«Может, вернуться в лагерь?» — на мгновение засомневался Конан.
Однако отступать перед препятствием варвар не привык. Сначала он попробовал продираться меж гигантскими, выше его роста, стеблями, раздвигая их в стороны, однако с таким же успехом лягушка могла бы пролезть сквозь зубья гребня.
Потом киммериец попытался навалиться на стену тростника всем телом, ломая проклятые стебли своей тяжестью, — но лишь на несколько десятков шагов углубился в чащу. К тому же острые края сломанных стеблей немилосердно ранили руки и ноги. Упругие стебли тростника тут же смыкались за его спиной, и, ни ветерка, ни легкого дыхания свежего воздуха не проникало к Конану сквозь высокую преграду. Вдобавок ко всему тростник был настолько высок, что из-за него не удавалось разглядеть даже вершину холма, и вполне могло статься, что, сам того не ведая, Конан идет в неверном направлении.
«Хоть бы солнце поднялось повыше, — промелькнуло в голове варвара, — а то буду ходить кругами, как вол, качающий воду из колодца. Дурень! — вдруг обругал он себя. — Мой меч».
Конан выхватил клинок и, размахивая им направо и налево, вскоре выкосил целую просеку. Теперь он уже мог различить впереди вершину холма. Но чем дальше он продвигался, тем гуще и выше становились тростниковые заросли, но киммериец знал — рано или поздно с ними будет покончено.
Спустя некоторое время он почувствовал, что поднимается в гору.
«Вот и склон холма» — удовлетворенно подумал Конан.
Сделав еще шагов тридцать, варвар оглянулся и увидел тянущийся за ним след — казалось, будто склон прорезан гигантским ножом. Еще немного усилий, и ему стал виден и дымок от лагерных костров. Он слегка передохнул и продолжил свой путь. Продвинувшись шагов на двадцать, варвар понял, что проклятая тростниковая стена кончилась — впереди виднелась сочная зеленая трава. Два-три взмаха, и, вытирая выступивший на лбу пот, он выбрался на поляну. Работенка, даже для такого могучего человека, как Конан, оказалась не из легких! Радуясь тому, что преграда осталась позади и, вдыхая чудесный бодрящий воздух полной грудью, киммериец весело зашагал к вершине холма.
Там, на самой возвышенной точке побережья, перед Конаном открылась прекрасная безмятежная картина — сверкающая под лучами утреннего солнца пустынная гладь моря, рифы, обступившие бухту, да притаившаяся среди них «Утренняя звезда».
На востоке простиралась зеленая долина с пологими холмами. Широкими покатыми террасами она спускалась к морю. Холм, на котором стоял варвар, казался островом в безбрежных зеленых просторах, перевитых серебристыми нитями ручьев и мелких речушек. На севере извивалась широкая лента реки, за ней выстроились высокие деревья.
Конан видел, как к лесу подплывают две лодки, снаряженные Сауданом.
Отсюда суденышки казались не больше скорлупки лесного ореха, а люди в них — величиной с муравьев — усердно гребли веслами, стремясь поскорее достичь устья реки.