Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 43 из 75



— Не хотела обидеть? — немного успокаиваясь, переспросила Гунхильда. — Тогда зачем говоришь такие ужасные вещи? Я еще привлекательная женщина, а Бьергюльф любит меня, ты же прекрасно видишь это.

Хайделинда вспомнила, как вчера за ужином герцог, не стесняясь окружающих, целовал мать в открытую шею и похотливо залезал рукой в низкий вырез ее платья. Она находила вполне естественным, что Бьергюльф испытывает влечение к ее матери, но проявление этого на людях вызвало у нее неприязненное отношение к обоим.

— Я видела это, матушка, — сказала молодая герцогиня. — А давно он тебя так полюбил?

— Какое тебе дело?! — взвилась, словно от удара хлыстом, Гунхильда. — Откуда у тебя в голове такие мысли?

— Дело в том, — медленно произнесла Хайделинда и, посмотрев на мать, запнулась. Она собралась с силами и продолжала: — Ты только не волнуйся и постарайся понять меня правильно…

— Да о чем ты? — герцогиня не на шутку встревожилась, ее лицо пошло красными пятнами.

— Матушка, — снова начала девушка, стараясь говорить спокойно и медленно, — я узнала в столице, что мой отец погиб… — Она снова остановилась, но потом выпалила одним духом: — Совсем не случайно!

— Как это понимать, «совсем не случайно»? — Теперь герцогиня побледнела, ее изумрудные глаза словно потеряли свой блеск. — Он пропал на охоте, его искали целых две седмицы, но найти так и не смогли…

— Это я знаю. — Хайделинде нелегко давалось каждое слово, но она была решительной женщиной, и если уж что начинала, то доводила до конца. — Говорят, что его околдовал какой-то чародей и… мой дядя…

— Что?! — вскрикнула Гунхильда.

— …мой дядя, — повторила молодая герцогиня, — был заинтересован в его исчезновении.

Хайделинда специально не сказала «заинтересован в смерти», а выбрала более мягкое выражение, чтобы не накалить еще больше и так достаточно напряженную обстановку. Однако ее предосторожность оказалось тщетной.

— Да ты совсем спятила в своем монастыре! — взвизгнула Гунхильда. — Ты соображаешь, что говоришь? Родной брат был заинтересован в гибели твоего отца?! Боги! Ты действительно потеряла разум!

Она соскочила с кресла и, подбежав к дочери, схватила ее за плечи.

— Кто тебе сказал такую чушь? Отвечай! — Она тряхнула Хайделинду, и ее пальцы с силой впились в кожу девушки.

— Успокойся, матушка. — Молодая герцогиня повела плечами, стараясь высвободиться из материнских рук, вцепившихся в нее с неженской силой. — Я просто передала тебе то, что мне сказали в Бельверусе.

— Кто мог такое придумать? — Гунхильда отпустила дочь и закрыла лицо руками, — Ты будешь говорить или нет?

— Нет! — твердо ответила Хайделинда. — Я рассказала тебе это, надеясь на твою помощь.

— В чем я могу тебе помочь? — вскрикнула герцогиня. — Вместе с тобой обсуждать лживые бредни глупых людей?

Хайделинда подумала, что мать взволнована намного больше, чем могли вызвать ее неосторожные слова. Однако все усилия герцогини были направлены лишь на то, чтобы отвести подозрения дочери от своего мужа.

— Скажи, — твердо произнесла Хайделинда, — вы с моим дядей давно… — она запнулась, но все-таки докончила фразу: — В общем ты понимаешь, о чем я?

— Как ты смеешь так разговаривать с матерью? — вскипела Гунхильда. — Этому тебя научили в монастыре? — Она тряслась от гнева, но девушка заметила, что мать не смотрит ей прямо в глаза, как будто стараясь что-то скрыть.

«Амальрик прав, — подумала Хайделинда. — Они сошлись еще при жизни моего отца, и у Бьергюльфа были причины убрать своего брата и соперника!»

— Я хочу знать, от кого ты узнала о подобных мерзостях? — Герцогиня выпрямилась и смотрела на дочь с нескрываемой злобой. — Небось этот воображающий себя ученым аргосец?

— Я не посвящаю посторонних в дела семьи. Эрленд тут совершенно ни при чем! — отрезала девушка, испугавшись, что ее необдуманный порыв навлечет беду на возлюбленного. — Он предан герцогу, и у него нет причин распускать такие слухи.



— Тогда бездельник Ивар? — продолжала допытываться мать.

— Ему это тем более не принесло бы никакой выгоды… — усмехнулась Хайделинда.

— Тогда кто же?

— Я не могу тебе этого сказать, — твердо ответила девушка, к которой вернулось все ее самообладание, — Прошу тебя, не говори о нашем разговоре своему мужу!

— Уж можешь быть уверена, не скажу, — скривила губы Гунхильда. — Чтобы не сгореть от стыда, что моя дочь совершенно спятила, я лучше промолчу об этом!

— Тогда будем считать, что мы ни о чем не говорили. — Молодая герцогиня повернулась и вышла из комнаты, оставив мать в одиночестве.

Разговор оставил тягостное впечатление и только укрепил ее подозрения. Амальрик не солгал! Но неужели мать тоже замешана в гнусном злодеянии?! Хайделинда вдруг ощутила чувство жуткого, ледяного одиночества. Где Эрленд? Скорее, скорее найти его! Она почти бежала по галерее, и стук ее каблучков гулким эхом отдавался в пустынных каменных переходах замка.

Эрленд в это время возвращался в замок из поездки в соседнее графство. Он ехал быстрой рысью по лесной дороге, и на душе его одновременно было и легко, и тревожно. Он испытывал радость от предстоящей встречи с Хайделиндой, с которой не виделся два дня, и в то же время его мысли омрачала обстоятельства, связанные с герцогом Бьергюльфом и загадочным убийством.

Ему хотелось действовать, чтобы уберечь молодую герцогиню от возможных посягательств на ее жизнь — а Эрленд совсем не исключал такого поворота событий со стороны Бьергюльфа. Однако пока было совсем неясно, что делать, тем более что Хайделинду привлечь в качестве своей союзницы в этом деле он не мог. Конан запретил ему даже заикаться об этом, а варвара Эрленд уважал и всегда прислушивался к его мнению. От тревожных мыслей голова у аргосца шла кругом, и он не замечал красоты и очарования расцветших лугов и буйной зелени набирающего летнюю силу леса. Ко всему прочему, с тех пор как они вернулись в Хельсингер, ему ни разу не удалось побыть наедине с Хайделиндой, и это угнетало его больше всего остального.

— Стой! — знакомый голос разрезал тишину, и Эрленд вздрогнул, отрываясь от своих раздумий.

Он взглянул в направлении голоса и увидел варвара, стоявшего на дороге с расставленными в стороны руками.

— Похоже, какие-то думы пленили тебя слишком сильно, — вместо приветствия усмехнулся варвар, — давненько стою так на дороге, а ты и не замечаешь. Если бы не подал голоса, ты в меня непременно бы врезался!

— Привет, киммериец! — останавливая коня, радостно воскликнул Эрленд. — Не представляешь, как я рад нашей встрече!

— Клянусь Кромом, — захохотал в ответ Конан, — до чего же ты вежливый человек, аргосец! Бьюсь об заклад, твои мысли сейчас были явно не обо мне!

— Нет… — смущенно ответил Эрленд, спрыгивая на землю. — То есть да! Но, кроме всего прочего, и ты мне сейчас очень нужен.

— Что-нибудь случилось? — встревожился варвар, протягивая ему руку.

— Пока нет, — ответил Эрленд, — но боюсь, что может произойти в самом ближайшем будущем. Бьергюльф, кстати, очень хочет тебя видеть.

— Сгорает небось от желания? — ухмыльнулся Конан.

— Вот именно. И совсем загорелся, после того как Краутвурст побывал в замке.

— Этот сын шакала… он еще дорого мне заплатит! — сжал кулаки варвар. — Если бы не милость богов, то это охвостье Нергала давно бы отправило меня в потусторонний мир.

— Как это случилось?

— Да вот так, — усмехнулся киммериец и в нескольких словах рассказал Эрленду о событиях последних дней.

— Да, клянусь Солнцеликим, боги тебя не оставляют, — выслушав рассказ Конана, протянул аргосец. — Видно, когда-то ты им пришелся сильно по душе.

— Ха-ха-ха! — покатился со смеху варвар. — Судя по тому, какие приключения довелось мне испытать за свою жизнь, я больше должен нравиться Нергалу или Сету, но если иногда мне все же везет, то отказываться от милости богов не буду, — Он посерьезнел и спросил: — Как там дела в замке? Не собирается твой хозяин устроить большой пир или что-то вроде этого?