Возвращение мертвеца

Тут я вспомнила, что кожа у меня оливково-золотистая, а лицо – как у звезды сериала, к тому же в моей внешности есть что-то демоническое, да еще эти иссиня-черные волосы, длинные, густые и шелковистые, заплетенные в тугую косу. Как будто я заплатила кругленькую сумму за рекомбинацию генов, чтобы приобрести внешность кинозвезды.

Впрочем, сверкающий изумруд на моей щеке давал понять любому нормалу, что меня следует бояться, как с давних пор они боялись и ненавидели всех псионов, и особенно некромантов. Глупые обыватели иногда путают нас с самой смертью, перенося на нас свой страх перед ней.

Если бы они знали, как она любит своих детей, то, может быть, боялись бы ее меньше. Или больше. Однако псионов боятся во всем мире просто потому, что они другие.

– Точно, Хоффман. Пришла за куском мяса, который когда-то был мертвяком. – Голос Гейб прозвучал резко, как громкий шлепок по стене. – И привела с собой отличного охотника. Данте Валентайн, знакомься – это Никс Хоффман.

– Очень рада, – сухо ответила я.

Мой голос прозвучал не так резко и отрывисто, как у Гейб, но все же не менее звучно; приходилось сдерживаться, особенно в присутствии нормала, иначе последствия могли быть самыми неожиданными.

– Взаимно, – запнувшись, сказал парень. – Э-э, мисс Валентайн…

– В каком боксе находится тело, Хофф? У Кейна? – бесцеремонно перебила его Гейб.

– Да, у Кейна, в его офисе. Он проверял его на наличие токсинов.

Молодой человек не сводил с меня глаз – фантастически красивой женщины, какой мне быть вовсе не хотелось. Его зрачки расширились. Если бы сейчас он ощутил мой запах, то упал бы на колени и принялся умолять, сам не зная о чем. Еще одно воздействие моей новой природы.

«Хедайра», – едва слышно прошептал знакомый голос. Я тряхнула головой – мне стало очень больно. Почему мне так тяжело слышать голос Джафримеля?

– Спасибо, дурачок, – сказала Гейб и быстро прошла мимо парня.

Я последовала за ней, стиснув зубы, чтобы не усмехнуться. Это потребовало некоторого усилия.

– Ты производишь впечатление, – буркнул позади меня Джейс.

В ответ я только фыркнула.

– Нет, Дэнни, не скажи. Ты смотришься что надо. Может, тебе стоит одеваться, как на шоу Рейдона?

– И вызывать духов, нарядившись в черное кожаное бикини? – буркнула я в ответ, злясь на свою невольную улыбку.

Гейб, не оборачиваясь, шагала впереди.

– С металлическими заклепками, – уточнил Джейс.

– Гадость какая.

Я уже задыхалась от запаха отмирающих клеток человеческого организма.

«И как только Джафримель это терпел?» – подумала я, и вдруг левое плечо обожгла резкая боль, словно к нему приложили что-то раскаленное. Я почувствовала, как шевельнулся шрам.

Я резко остановилась. Джейс едва не налетел на меня сзади. Его энергия быстро коснулась меня – приятное прикосновение, которое принесло бы мне расслабление и дало возможность справиться с дыханием, если бы в этот момент я сама отчаянно не боролась за каждый вдох; кожу покалывало от прилива демонской энергии.

– Ты что, Дэнни?

– Ничего.

Последнее время эти теплые волны пробегали по телу все чаще. Может быть, у меня начинается демонская менопауза?

А возможно, и что похуже. Может, это как-то связано с Князем тьмы.

«Кошмарная мысль. И сейчас, когда я только научилась засыпать».

Опустив голову, я ускорила шаги и догнала Гейб.

– Ничего, я просто задумалась.

– О чем? – мягко спросил Джейс, постукивая посохом в такт своих шагов.

– О личном. Отстань.

– Ладно, – просто сказал он и замолчал.

Как ему это удается, ума не приложу; ничто не может вывести его из себя. Возможно, таким его воспитало семейство Моб; они сделали Джейса абсолютно бесчувственным. Но скорей всего, он просто терпит. «Почему ты бросил свою семью, Джейс? Взял и бросил. Люди убить готовы, лишь бы остаться в семье, не говоря о том, чтобы ею управлять. У тебя было все, что ты хотел. Почему ты их бросил?»

Как мне хотелось найти нужные слова, чтобы спросить его об этом!

Гейб остановилась перед стеклянной дверью и прислушалась, склонив свою точеную головку. Ну, точь-в-точь мраморная скульптура из музея в стеклянном ящике.

– Предупреждаю: Кейн – луддер.

Я поморщилась. Человек с рекомбинированными генами – убийца, псионы – выродки, а луддиты – настоящие фанатики. Сколько всего развелось в последнее время!

– Прекрасно. Тогда он будет от меня в восторге.

Гейб хотела что-то ответить, но в это время за матовым стеклом мелькнула тень, дверь со скрипом распахнулась, и мне пришлось быстро стереть с лица улыбку. Думаю, петли на этой двери не смазывали намеренно. «Прошу, проходите в мой кабинет», – казалось, говорил горе-детективу патологоанатом. Правая рука сжалась, пытаясь нащупать меч. Потом я вспомнила, что катаны у меня больше нет. Я впилась пальцами в ладони, и мне стало немного легче. К боли в руке я уже привыкла, тем более что теперь она начинала болеть только тогда, когда я хваталась за несуществующий меч.

– Габриель… – произнес тощий, как палка, старик с бескровными губами.

Его бледно-голубые глаза напоминали вареные яйца. Они прятались за огромными плазменно-отражающими линзами, прикрывающими также бледные впалые щеки. Рабочий халат старика сиял безукоризненной чистотой, к нагрудному карману была прикреплена карточка с буквой «R» и изображением кадуцея, напоминающего мою собственную татуировку аккредитованного некроманта. «Кейн». Я с трудом подавила истерический смешок, который начал зарождаться где-то у меня внутри и сразу был немилосердно подавлен, как отрыжка.

– …и компания. Прелестно.

– Здравствуйте, доктор Кейн, – спокойно и немного пренебрежительно сказала Гейб. – Полагаю, капитан Алджернон с вами уже говорил.

Если бы старик мог усмехнуться, он бы это сделал; вместо этого он молча уставился на меня. Его гладкий розовый череп едва прикрывали несколько жидких прядей гладко зачесанных седых волос, отчего голова старика тоже напоминала яйцо; никаких волосяных имплантатов доктор Кейн, видимо, не признавал. Его зубы, все еще крепкие и здоровые, были совершенно недопустимого желтого цвета. И это в наш век молекулярной стоматологии! Хотя, может быть, и своими зубами, и дверью он не занимался намеренно.

– А это еще что такое? – фыркнув, спросил он.

– Это Данте Валентайн, доктор Кейн. Данте, это доктор Кейн.

С этими словами Гейб немного посторонилась, по-прежнему оставаясь между мной и доктором. Думаю, она была готова в любой момент выставить ногу, чтобы не дать старику захлопнуть перед нами дверь.

– Приятно познакомиться, – соврала я, глядя ему в лицо.

Доктор сузил белесые глаза.

– Ты кто?

Я расправила плечи. К презрительному отношению со стороны нормалов я привыкла уже давно и на своем веку видала и не такое, поэтому доктору придется очень постараться, чтобы меня разозлить.

– Ко мне применим термин «хедайра», доктор. Я – генетически измененный человек.

Эти слова застряли у меня в горле, словно ком. «Что, доктор, съел? Я не просила задавать мне вопросы. К тому же сама толком не знаю, что такое «хедайра». Единственный, кто мог бы это объяснить, лежит в черной урне в виде пепла. Это когда у меня нет галлюцинаций, и я не вздрагиваю от его голоса, как от удара кнутом».

– Хотя, как мне кажется, лично вы предпочли бы слово «пакость».

Проясним ситуацию.

– Кто проводил вам рекомбинацию генов? – спросил доктор, облизнув бесцветные губы. – Похоже, дорогая работа.

«Дорогая? Еще бы. Она стоила мне собственной жизни и жизни того, кого я любила». Меня словно кто-то кольнул. Кажется, этому доктору действительно удастся меня разозлить. Очко в пользу луддера.

– Это вас не касается. Я расследую убийство и пришла, чтобы осмотреть тело. Или вам нужно предъявить решение суда?

От моего голоса задребезжали стекла. «Кажется, я плохо себя веду». Я вновь подавила истерический смешок. И почему в самые напряженные моменты мне всегда хочется смеяться?