Морок чащи

— Действуй, — кивнул Хуннар. — Только ради всех богов, не уходите далеко от форта и не рискуйте зря. Не хочу глупо потерять последних Следопытов...

— Хотел бы я не рисковать - жил бы в благополучной Зингаре, в своем домике с виноградником, грудастой женой и выводком детишек, — усмехнулся варвар. — Не беспокойся, ничего со мной не случится.

— С тобой - да, а с остальными?

— Я уж за ними присмотрю, не впервой!

Конан, решившись на вылазку за стены Тусцелана, долго не раздумывал: с собой варвар решил взять Эмерта-лучника и, как ни странно, годи Сигвальда - хотелось проверить асира в деле. Следует вспомнить, что жрецы нордлингов обучаются не только общению с богами, но еще и отлично разбираются в следах и лекарственных растениях. Кроме того, невысокий, но коренастый Сигвальд - отличный боец.

До восхода солнца покидать форт было опасно, а потому киммериец решил дождаться ясного дня и провести время с пользой – следовало хоть немного отдохнуть. Возвращаться в душный дружинный дом Конану не хотелось, посему он запросто расстелил теплый плащ прямиком на галерее крепостной стены и мгновенно уснул.

Разбудили варвара блеклые лучи вышедшего из-за облаков весеннего солнца, бившие прямо в лицо. Светило почти поднялось к зениту, значит близился полдень.

— Ух, как скверно, — проворчал Конан, протирая глаза. – Эдак, мы не успеем вернуться к закату, а ночевать в лесу мне не хочется.

Эмерт, которого киммериец нашел в таверне, согласился отправиться в лес без лишних вопросов — надо, значит надо. Боссонец вообще крайне редко спорил или выражал недовольство, не в его характере это было. Теперь оставалось отыскать Сигвальда.

Оказалось, что жрец благополучно почивал в пустой конюшне, стоявшей возле крепостной стены - асир устроил себе роскошное ложе из сухого прошлогоднего сена и, судя по могучему храпу, разбудить его могли только звуки рога Хеймдалля, возвещающего о начале Великой Битвы Богов.

— А? Чего? — лишь после изрядного пинка под ребра носком сапога Сигвальд встрепенулся и осоловело вытаращился на варвара. — Пикты?

— И пикты тоже, — согласился Конан. — Поднимайся, лежебока! Мы с Эмертом хотим прогуляться в лес, составишь компанию?

— Конечно, — не раздумывая, ответил жрец, попутно вынимая соломинки из спутанных волос. — Подождите, сбегаю к конугу, надо предупредить.

— А вдруг не отпустит? — хитро прищурился киммериец.

— Кто он такой, чтобы иметь власть над слугой богов? — фыркнул Сигвальд, вставая. – Я сам собой распоряжаюсь.

— Отлично. Тогда встречаемся у ворот...

Спустя половину квадранса годи примчался к надвратной башне, где его поджидали Конан и Эмерт. Киммериец одобрительно хмыкнул: Сигвальд успел поддеть под куртку из кожи тюленя кольчугу и вооружился, только не обычным прямым нордхеймским клинком, а двумя изогнутыми ножами для обоерукого боя — редкое искусство. За спиной болтался холщовый мешок.

— Уходишь на день - еды бери на седмицу, — серьезно сказал жрец, перехватив взгляд варвара. — Решил взять лепешки, вяленое мясо и флягу со сладким пуантенским вином. У нас во фьорде, конечно, предпочитают доброе пиво, но у аквилонцев принято пить вино. К тому же оно лучше согревает, особенно ночью.

— Ночью? — усмехнулся Конан. — Нет уж, мы обязаны вернуться до темноты. Не сможем изловить пикта, завтра снова пойдем.

— Так мы идем за пленником?

— Ты догадлив, как я погляжу... Эй, на башне! Выпустите нас!

Само собой, что распахивать настежь тяжелые окованные железом ворота крепости караульные не собирались. Правая створка лишь чуть сдвинулась, открывая щель в которую мог проскользнуть человек, а когда Конан сотоварищи вышли за стены, снова затворилась.

— Идем к реке, а дальше - вдоль берега на Полдень, — распорядился киммериец. — И смотреть в оба глаза!

Эмерт и жрец молча кивнули, а боссонец, чей длинный лук покоился в туле за спиной, взял в левую руку маленький арбалет, чья рукоять запросто умещалась в ладони. Оружие с виду несерьезное, но выпущенный из такого игрушечного самострела тонкий металлический болт запросто пробивал любой доспех на расстоянии шагов в тридцать. Если учитывать, что пикты доспехи не носят, то стрела могла поразить недруга и за добрую сотню шагов - это Эмерт давным-давно выяснил на собственном опыте, еще во время зимних вылазок в Пущу.

Левобережные леса всегда пользовались дурной славой, и не только из-за пиктских набегов. Пожалуй, это была самая неисследованная часть новообретенных земель закатной Аквилонии - люди обитали только вокруг фортов и в поселках вдоль дорог, предпочитая не углубляться в чащобы, кишевшие как весьма опасными хищниками наподобие знаменитых болотных ящеров, так и бесплотными существами, о которых стараются не упоминать перед наступлением ночи. Аквилонцы чувствовали враждебность леса и их убежденность в том, что эти угрюмые пущи могут принести поселенцам лишь одни несчастья породила множество самых разнообразных баек и леденящих душу историй о многоразличной нечисти, обитающей за стенами фортов...

Конан, вдоволь наслушавшись легенд о лесных девах, бродячих деревьях, туманных призраках и прочих непременных персонажах местных легенд с ходу уяснил, что большинство страшненьких сказаний не имеют под собой ровным счетом никакого основания — за свою жизнь варвар повидал достаточно всяческой нечисти и нежити для того, чтобы отличать правду от порождений незамысловатой человеческой фантазии. Однако, были истории, к которым стоило прислушаться: Конан по опыту прошлых путешествий и приключений точно знал, что умертвия-гули, обитающие возле древних захоронений или лесные карлики-данхан, способные заморочить человека своей магией и завести в болото - существуют, это такая же реальность как самые обыкновенные медведи или волки, только стократ опаснее. А если, вспомнить, что ни единый ученый муж из Тарантии или Гайарда Пуантенского доселе не удосужился составить полное описание здешних лесов, полагаться следовало только на присущее всем варварам врожденное чутье на опасность и недоступную «цивилизованным»» аквилонцам наблюдательность.

Вот, пожалуйста: не далее как вчера в этом месте на берег вылез крупный болотный ящер, судя по примятой траве и смазанному отпечатку лапы, зверюга была размером самое меньшее с подрастающего теленка. Следует быть более осмотрительным - ящеры на людей нападают редко, знают, что связываться с двуногими чревато, но если зверь голоден, то от него можно ожидать любых пакостных сюрпризов: затаится в кустах, подпустит добычу поближе, потом мгновенный рывок... И никакое оружие не спасет. Дней десять назад киммериец своими глазами видел, как такой вот ящер в мгновение ока челюстями переломил шею одному из здешних колонистов, а двух других покалечил ударами толстого, как бревно, хвоста...

Конан, Эмерт и Сигвальд прошли вдоль берега не более полулиги, затем варвар решил углубиться в чащу, постоянно забирая влево - он решил обойти форт по кругу. Не то, что следопыту, даже совершенно не знакомому с лесной премудростью человеку заблудиться здесь было бы невозможно - сориентируйся по солнцу, иди все время на Закат и ты обязательно наткнешься на реку.

— Птицы молчат, ты заметил? — шепнул Конану боссонец, оглядывавший колоннаду древесных стволов. — Или их кто-то спугнул, или...

— Или что? — проворчал варвар. — Сигвальд, ты ближе знаком с магией, чем мы, простофили. Ничего странного не чувствуешь?

Асир быстро, будто хорек, глянул вправо-влево, потеребил висевший на шее серебряный амулет и сказал неуверенно:

— Холод...

— Какой такой холод? — не понял Конан. — Смотри, солнышко выглянуло, мне даже жарко становится.

— Это другой холод, — отозвался годи. – Его не все ощущают. Словно волнами накатывает. Из глубины леса.

— Магия? — быстро спросил киммериец.

— Возможно, и магия. Да только я в жизни такой магии не встречал. Она нечеловеческая, не принадлежащая пиктам... Как бы не был силен Зогар Саг или его друиды-колдуны - они пользуются человеческой волшбой, пусть и берут силу у деревьев. А тут что-то иное. Ничего точно сказать не могу, никогда прежде не сталкивался ни с чем похожим.