Проклятие Змея

— Дракон Геллир, с которым я встречался в Карташене, был добрым, — заметил король. — Чешуя у него была золотистая.

— Что подтверждает мои слова, — я сделал паузу, прикидывая, как бы попроще рассказать королю и остальным о «цветных» змеях. — Драконы, подчинявшиеся Роте отличались друг от друга не только цветом. Зеленые были помешаны на магии и плевались ядовитым разъедающим газом, а не только огнем. Красные – классические драконы огня, воплощенная Стихия Пламени. Синие драконы плевались молниями, магией пользовались нечасто, но среди всех «злых» змеев отличались порядочностью и честностью — человеку с ними можно было договориться. Белые, ледяные драконы — самый неудачный опыт Всадника. Умели замораживать противника, колдовством не промышляли и были тупы, как пробка. А вот черные драконы. Змеи Хаоса, были весьма примечательны. Магией черный дракон владел довольно посредственно или не владел вовсе, извергал кислотную струю вместе с огнем и был гораздо крупнее остальных сородичей. Характер у черных драконов был преотвратный — они никогда никому не подчинялись, даже создателя, Роту-Всадника, частенько оставляли с носом. Их главная черта — непредсказуемость. Сегодня черный дракон дерется на стороне Тьмы, а завтра ему приспичит повоевать в рядах Светлых сил или вообще улететь куда—нибудь подальше и ради удовольствия сжечь мирный городок. Стихия Хаоса, ничего тут не попишешь... Главное развлечение черных — разрушение, именно для разрушения они и были созданы. Остальное малоинтересно — почти все драконы умели принимать человеческий облик, разговаривать, колдовать...

— Но ведь драконы вымерли! – воскликнул Хальк. — По крайней мере, сейчас известно о существовании только двух драконов-герольмов. Один — упомянутый Конаном Геллир — живет в уединении на Полуночи Гиркании, а второй обитал в провинции Темра, но сейчас куда-то улетел...

— После Войны Трех Камней, когда древние расы и их божества избавились от Роты-Всадника, разрушив его крепость, уцелевшие драконы расселились по удаленным пещерам, подальше от людей и альбов, которые уничтожали всех змеев без разбора, позабыв о их разделении на «добрых» и «злых» — пояснил я. — Впрочем, разделение это довольно условно — и среди золотых драконов попадались отпетые негодяи, равно как и некий синий дракон верой и правдой служил одному из императоров Кхарии. С течением времени герольмов становилось все меньше — их развоплощали, убивали, травили... Всякий витязь мечтал заполучить трофей в виде драконьей головы. Однако, почти никто не знает, что со смертью тела сущность дракона не уничтожается – просто заключенный в теле дух вырывается на свободу и уходит в Мир Невидимый, в царство духов, о котором люди знают очень мало.

— Тотлант, а вот скажи, — перебил Конан, — точно ли известно, что все души драконов уходят в Незримую Вселенную? Или бывают исключения? Понимаешь, о чем я?

— Тайна сия велика есть, — процитировал я один из древних трактатов. — Всякое может быть... Постой-постой... Ты полагаешь, что клад охраняет развоплощенный дракон? Его душа? Стихия Хаоса не владеющая материальным телом? Любопытная мысль... Надо посмотреть на месте!

— Посмотрим, — кивнул киммериец. – И очень скоро.

Лошади вышли на перевал и нашим взорам открылись сразу две долины. Первая, лесистая и широкая, рассекала остров с Полуденного восхода на Полуночный закат, вторая была затянута облаками пара и углублялась в горы точно в сторону Полуночи.

— Кажется, мы почти приехали, — угрюмо сказал Темвик. — Он живет там, в дыму... И он нас ждет.

Долина Дымов оказалась крайне неуютным местечком. Во-первых, здесь несносно воняло тухлыми яйцами, благодаря вырывавшимся из-под земли вулканическим испарениям. Во-вторых, то справа, то слева из расселин и округлых дыр в камне лихо вырывались струи пара и горячей воды, способные нешуточно обжечь лошадей и всадников. В-третьих, мне показалось, будто наш отряд внезапно очутился в далеком прошлом, в самые первые дни после сотворения мира — именно в таких поэтически-зловеших местах и обязаны жить древние духи, драконы и забытые божества. Нас окружали влажные черные скалы и пузырящиеся грязевые озера — газ вырывался на поверхность через липкую глину, сопровождая людей странной музыкой природы.

Плюх... Плип... Глоп... Блах... Плюх... Иногда пар свистел, иногда завывал, но чаще всего по-змеиному шипел. Некоторые гейзеры, как и предупреждал граф Оргайл, и впрямь выглядели очень величественно, выбрасывая фонтаны в неизмеримую высоту и образуя огромные облака пара.

Руфус, ранее досконально исследовавший долину, повел нас самым безопасным путем – по камням, минуя горячие грязевые болота и серные озера.

— Впечатляет, — уважительно сказал Конан, в сотый раз, обводя взглядом долину. – Прямо мороз по коже дерет, честно признаться...

— Сходи искупайся в кипяточке, мигом согреешься, — зло процедил Хальк. — Не хочется верить, что подобное может существовать в нашем цивилизованном и благополучном мире! Прав был конуг Хререк, создается полное впечатление, будто под скалами спит огромный монстр, которого мы собираемся разбудить себе на погибель!

— За пораженческие разговоры — сошлю на галеры, — привычно ответил Конан. — Хальк, здесь же невероятно интересно! Когда еще ты выберешься из Тарантии и прочистишь горло от пергаментной пыли на свежем воздухе? Получай удовольствие от необычной прогулки!

— Это, по-твоему, свежий воздух? – барон Юсдаль потянул носом, вдыхая сернистый смрад.

— Кажется, в этой долине протухло яйцо какой-нибудь титанической вселенской курицы... Понимаю, что тебе, как варвару, такие запахи привычны и любезны сердцу, однако не стоит забывать о чувствах других людей!

— Месьоры, перестаньте ругаться, — громко сказал граф Оргайл и вытянул руку, указывая вперед. — Подъезжаем! Вход в пещеру находится у подножия двурогой скалы, которую уже можно рассмотреть. Видите?

Точно. Здоровенная буро-желтая скала с двумя верхушками поднималась к небесам на высоту около сотни туазов и, по счастью, была окружена сухими каменными плитами, на которых мог остановиться отряд. Туман постепенно рассеивался — гейзеры и кипящие озера остались позади.

Король Нифлунгов славный был смел и полон сил.

Однажды под горою дракона он сразил,

В его крови умылся и стал неуязвим,

Не взять теперь Тразариха оружьем никаким...

— Хальк внезапно произнес нараспев отрывок из древней саги. Помолчал, озирая скалу и, наконец, сказал:

— «Песнь о Нифлунгах» утверждает: повелитель этого народа победил дракона в честном бою. В тексте нет упоминаний, что несметные сокровища Тразариха принадлежали именно этому дракону, но вывод напрашивается сам собой — если душа дракона и является проклятием клада, то царь Нифлунгов совершил подвиг почем зря! Дракон не отдал ему золото и остался незримым хранителем сокровищ, погубив своего убийцу. Как вам версия?

— Сойдет, — согласился Конан. — Руфус, и где твоя пещера? Геберих! Скажи своим, чтобы спешивались и приглядывали за дорогой – не дай Митра гости не вовремя нагрянут!

— Мне кажется, — полушепотом сказал Хальк королю, — что не следует идти в пещеру вместе с дружинными Гебериха и нашими телохранителями. Золото частенько оказывает на людей околдовывающее действие, человек при виде несметного богатства становится безумен...

— Смотри сам разумом не повредись, — хмуро улыбнулся киммериец. — Отправимся туда впятером — я, ты, Тотлант, Руфус и Темвик. Остальные подождут снаружи.

— Не-ет, — попятился бледный оборотень. — Я туда даже за все сокровища мира не сунусь! Ни за что! И не просите! Страшно! Зверь там, за камнем!

— Не хочешь — не надо, — пожал плечами Конан. — Вместо тебя Гебериха возьмем. Подходя крючкотворски, клад-то принадлежит народу вези, потомкам Нифлунгов. Пусть глянет на свое богатство. Не будем терять время. Если готовы — идем. Хальк, скажи историческую фразу!

— Сжимая в руке обнаженный меч, король двинулся навстречу судьбе, готовый победить или умереть! — прогнусавил барон Юсдаль. — Доволен?