Вопрос статуса

— Я узнавала, — рассеянно отозвалась женщина. — Он соответствует миру, где я жила с Сержем.

Колдун вздрогнул. Он понял, что Арика «узнавала» отнюдь не только об этикете. А разыскивала тех, с кем была знакома в Проверке.

— Нашла кого-нибудь?

— Нет, — не удивляясь и не уточняя, о чем он, покачала головой жена. — Да и странно было бы.

— Скорее странно, что не нашла, — заметил колдун. — Разве Силы еще и временную зависимость соблюли, и твои знакомые еще не родились.

— Хочешь сказать, у тебя через двести лет будут неприятности, подобные Проверке? — вскинулась женщина.

— Вряд ли. А вот твоя жизнь была смоделирована на удивление реалистично.

Жорот, поспешивший успокоить Арику, ничуть не врал. У него было необъяснимое, но довольно четкое ощущение, что Проверка становится для него все менее реальной, уходит в кошмары и сны. А свою иллюзию жена так легко отпустить не могла. Или не хотела.

Вот опять — в который уж раз — Жорот увидел мелькнувшее у Арики выражение сожаления и тоски. Оставалось только надеяться, что со временем воспоминания сгладятся, не будут настолько привлекательными. Иначе не факт, что жена не вызовет к жизни хотя бы часть так приглянувшейся ей иллюзорной реальности. Или просто не уйдет к кому-нибудь, вроде Сержа, ее взбалмошно-легкомысленного «золотого мальчика»… Очень, кстати, похожего на отца Атаны. Чего сама Арика, возможно, и не осознавала. Когда Жорот думал об этом, то чувствовал досаду, ревность, даже боль — слишком уж ясно прослеживались предпочтения жены в выборе мужчин — действительные предпочтения, а не те, к которым ее вынуждали обстоятельства. И он в ее предпочтения ну никак не вписывался. Колдун привычно-резко загнал подальше — в который уже раз — непрошенную тоску, как и ощущение бессмысленности попыток достучаться до любимой. Они вместе, и требовать большего неразумно. А если расстанутся… Тут же всколыхнулось яростное неприятие возможности такого исхода.

Впрочем, смысла заранее себя накручивать нет никакого. Только портить себе нервы и заодно отношения с женой. Мысленно вздохнув, он усилием воли вернулся к сегодняшним проблемам.

— Лью появится завтра.

— Она переселится к нам? — уточнила Арика.

Колдун отрицательно покачал головой:

— Она живет в доме Роллейны и не собирается от него отказываться. Я сделаю еще один постоянный портал в гостиной, это самый разумный вариант. И, пожалуйста, я очень тебя прошу, — он обращался именно к Арике. — Постарайся воздержаться от конфликтов. Лью хочет помочь, не стоит ей создавать невыносимую атмосферу, как и вспоминать обиды.

— Хорошо, — пожала жена плечами. И уточнила, — до тех пор, пока она не даст повод для новых!

Жорот кивнул. Лучшего для начала и ожидать было нельзя.

Близнецы сначала возмутились, потом мрачно смирились с неизбежным. Но при этом явно собрались отыграться на новоявленной тетке по полной программе. Жорот хмыкнул про себя — любопытно будет, кто кого сильней достанет. Атана восприняла новость спокойней. До тех пор, пока Льюсилла не потребовала от детей «одеться подобающим образом». И если для Феста и Тойди — магичка, увидев ученика колдуна, пообещала заняться и им — это требование ничего не меняло, то девочек Лью вздумала нарядить в платья, причем еще и удлиненные. Мотивируя тем, что если они научатся нормально двигаться в этих, то носить более короткие смогут без проблем.

Рони понравилась идея новых нарядов. Девушка пофыркала, но только для вида, и приняла активное участие в выборе фасонов. Зато Атана устроила форменную истерику, намертво отказываясь от «балахонов». Девчонка не велась ни на уговоры, ни на логические обоснования, ни на посулы, вообще ни на что. Кажется, это был первый раз, когда Арика потерпела в споре с дочерью полное фиаско.

В конце концов в баталии наступил перерыв — Атана убежала к Малышу. Сейчас начнет жаловаться кьону, как ее обижают…

Жорота порядком достал затянувшийся скандал. Воспользовавшись паузой в «воспитательном процессе», он перехватил Лью в одном из коридоров. Сестра была раздражена не меньше колдуна. Она уставилась на мужчину с неописуемым выражением.

— Пожалуйста, не настаивай ты на этой одежде, — попросил он Льюсиллу. — Понимаю, что уступать непедагогично и так далее. Но не стоит настолько принуждать девочку.

На этот раз на лице женщины появилось изумление. Она, довольно холодно, сообщила:

— К твоему сведению, одежда — очень важная деталь. Воспитанный человек никогда не допустит в своем внешнем виде небрежности, неряшливости или безвкусности. Он обязан знать, когда что приличествует одевать, и уметь носить нужное платье с ловкостью и изяществом…

— Спасибо, но давай не будешь повторять нотацию, которую читала детям.

— Ты хочешь, чтобы я давала девчонке нормальные знания или только делала вид?

— Спрашивай с нее теорию. А платья… Со временем она примирится с ними.

— Вряд ли, — язвительно отозвалась Льюсилла. — Она копирует мать.

— Возможно. Тогда пусть носит мужские костюмы, как я подозреваю, тонкостей при их ношении не меньше, чем в женских. Нет?

Магичка возмущенно вскинула голову:

— Одно это — грубейшее нарушение приличий!

Колдун улыбнулся:

— Я с ходу могу рассказать, как аристократ — почти любой — нарушает ваш же этикет. Причем не случайно, а вполне осознанно, иногда и демонстративно…

— Для этого надо осознавать, что ты нарушаешь!

— Не сомневаюсь, ты донесешь до Атаны эту мысль. Договорились?

Льюсилла неохотно кивнула.

— Спасибо. Но в остальном никаких поблажек.

Он собирался уходить, когда магичка вдруг заметила:

— Ты впервые обратился ко мне с просьбой.

Жорот уставился на сестру, наверное, с тем же выражением, что она чуть раньше на него.

— И стараешься убедить, хотя вправе просто приказать. Учись приказывать, слабость никогда ни к чему хорошему не приводит.

Она сообщила это спокойным тоном, со знакомыми с детства «менторскими» интонациями. Искренне уверенная, что преподает ему полезнейший урок. Нахрен бы ему эти ее уроки сдались! Колдун смотрел на самоуверенную магичку и вспоминал, причем сцены были отнюдь не радужными. Роллейна и Лью приказывали, не утруждая себя просьбами, а уж, тем паче, интересами или мнением того, кому приказы отдавались. И прибегали к любым методам давления, когда их распоряжения игнорировались. Он отчужденно отозвался:

— Я в состоянии сам решать, когда приказывать, а когда просить.

— Вот, сейчас ты больше похож на себя, — хмыкнула Льюсилла.

Глядя женщине вслед, Жорот подумал, что надо проконтролировать, чтобы Лью не переходила границ давления на детей. А то с нее станется. Исключительно с благими намерениями, безусловно.

Начался последний месяц лета. Каждый занимался своими делами, и с Арикой, в отличие от Роджера, колдун виделся только вечерами и в редкие выходные, да еще они раз в два-три дня настраивали очередную группу маяков.

Кстати, Арика так и не договорилась о занятиях с Максом, несмотря на то, что Жорот напоминал ей об этом не раз и не два. Когда колдун уже собрался сам назначить расписание занятий, и стал уточнять у жены время ее операций, Арика, вздохнув, виновато посмотрела на мужа.

— Извини, я уже нашла преподавателя.

— И кого? — удивился Жорот.

Вроде как подобных знакомых у жены не было…

— Хью посоветовал оборотня.

Колдун нахмурился. Да, среди оборотней было много телохранителей. Но очень мало магов. А Арику надо было натаскивать именно с учетом ее магических умений.

— Я бы хотел с ним поговорить.

— Конечно, — кивнула жена. — Я собиралась вас познакомить, просто пока присматривалась — вдруг я с Шенизом не захочу работать.

Арика привела мужа в небольшой дом, находящийся в предгорьях. Вокруг росли редкие деревья, в дюжине шагов от дома струился небольшой родник. На границе видимости возвышались горы, покрытые густым лесом. В общем, прекрасное место для отшельника. Насколько хватало взгляда, вокруг не было и признака другого жилья. Большинство оборотней предпочитали жить в отдельно стоящих домах или усадьбах, где угодно — на болотах, в лесах, в горах. Обычно даже сеть порталов там, где они жили, отсутствовала, поэтому при строительстве дома они приглашали мага, который зачаровывал для них «домашний» маяк и были лишь таким способом связаны с внешним миром. Нет, некоторые оборотни все же собирались в селения или жили в городах, но таких было очень мало. Это было связано, скорее, с их второй, «звериной» ипостасью, которая требовала простора, а часто и охотничьих угодий. Оборотни, которые работали телохранителями или еще кем-то, смиряли свою звериную суть, но лишь до поры до времени. Не раз и не два бывало, что известный и неплохо зарабатывающий оборотень увольнялся и исчезал, селясь где-нибудь в одиночестве или в обществе себе подобных. Оборотни никогда не объясняли причин подобных «отставок», и в Клане эти случаи принимали, как каприз, присущий отдельным представителям их племени.