Страница 36 из 70
Ну, толстячок, не подведи!"
– Что делать? – переспросил он свистящим змеиным шепотом. – И ты меня спрашиваешь? Спроси у Слона! Вы с ним завалили плевое дело, и ты имеешь наглость задавать мне вопросы? Хорошо, я отвечу. Надо спасать свои шкуры. Сделать это можно только одним способом. Ты знаешь каким.
Некоторое время Сеня молчал, потом длинно выматерился в трубку.
– Когда? – уныло спросил он, закончив отводить душу.
– Сегодня, – с нажимом сказал Мартын. – Сейчас.
– Сегодня? – еще более уныло переспросил Сеня. Было ясно, что ни с кем воевать он не хочет, а хочет лишь выпить водочки под хорошую закуску, трахнуть свою костлявую шалаву и завалиться спать до полудня.
«Вот хрен тебе», – мстительно подумал Мартын.
– Сегодня или никогда, – будничным тоном сказал он. – Или это, или встретимся на том свете.
Кстати, имей в виду, что ящики свои москвич бережет неспроста. Ты меня понял?
– Ага, – сказал Сеня. В голосе его послышалось некоторое оживление, и Мартын, склонный иногда пофилософствовать, подумал, что люди, в сущности, совсем не меняются на протяжении тысячелетий: политика кнута и пряника оставалась такой же действенной, как при римских императорах или, если угодно, при царе Горохе. – Так я собираю ребят? – спросил Сеня.
– Всех, кого сможешь достать. Не дрейфь, Сеня!
Вспомни молодость! Встретимся через два часа на старом месте.
– Да, молодость, – с неопределенным выражением протянул Сеня и, как всегда, не прощаясь повесил трубку.
Мартын тоже опустил трубку и, откинувшись на спинку своего продавленного кресла, с удовольствием закурил. Он чувствовал себя прекрасно и, черт подери, ему даже не хотелось выпить! Он давно уже заметил, что смертельный риск является лучшим из наркотиков, но с годами это чувство стремительной легкости, переполняющее каждую клеточку тела, как-то призабылось, затерлось серым пеплом будней и, казалось, безвозвратно ушло. Теперь вдруг выяснилось, что ничто не пропало бесследно. Мартын только удивлялся: как это у него хватило терпения столько лет ходить в холуях у Владика? А ведь были времена.
Времена эти, уже основательно подзабытые, теперь представлялись ему в романтическом ореоле бесшабашной храбрости. В молодости числилось за ним десятка полтора квартирных краж да пара-тройка налетов на те же квартиры. И кончилось все тогда совсем по-дурацки и вовсе не романтично: не то наводчик что-то напутал, не то у хозяев резко изменились планы, но вместо тепленькой банкирской жены в стеганом халатике Мартына и Сеню встретил сам банкир с целой компанией подвыпивших гостей. Попавшие в переплет налетчики бросились наутек, но у подъезда их перехватили телохранители и отделали так, что у обоих надолго отшибло вкус к приключениям.
Докурив, Мартын раздавил окурок о поверхность журнального столика и забросил получившийся неаппетитный комок в угол, где таких комков набралось полным-полно. Он встряхнулся: нужно действовать.
Впрочем, делать ему было особенно нечего, заряженный пистолет в полной боевой готовности лежал под подушкой. Руки, ноги и голова находились на месте и тоже были готовы к решительным действиям, а времени до назначенной встречи оставалось навалом. Мартын сделал еще пару звонков, но людей, которых он искал, не оказалось на месте: один, как выяснилось, уже полгода загорал на зоне, и Мартыну, не стесняясь в выражениях, объяснили, что его самого там ждут не дождутся, а другому, оказывается, уже успел позвонить Сеня, и тот отбыл в неизвестном направлении.
Мартын вдруг почувствовал, что голоден. Это было странно: обычно он мог сутками не вспоминать о еде, довольствуясь горячительными напитками и питаясь от случая к случаю. В холодильнике, насколько он помнил, не осталось ничего, кроме полбутылки водки. «Сойдет для сельской местности», – подумал Мартын и встал, но на полпути к холодильнику взял себя в руки: пить ему сейчас не стоило.
Посмотрев на часы, Мартын решил, что перекусит где-нибудь по дороге: благо, времени все еще оставалось много, и поспешно вышел из дома, чтобы захлопнувшаяся дверь отгородила его от манящих флюидов в холодильнике.
Уже входя в гостеприимно распахнувшиеся двери лифта, он звучно хлопнул себя по лбу и опрометью кинулся назад, вспомнив о пистолете, который так и остался лежать под диванной подушкой. Хорош бы он был, явившись мочить москвича с монтировкой или ржавой арматуриной в руке! Такое оружие было при нем во время того налета на квартиру банкира, и именно после этого налета он приобрел пистолет: люди банкира не давали ему прохода еще месяца три после того, как он вышел из больницы, так что налет вместо дохода принес одни расходы, причем немалые.
Он вернулся в квартиру, бормоча ругательства, спрятал под майкой пистолет и снова выскочил на площадку, ни разу не взглянув в сторону кухни, где стоял холодильник, в котором была бутылка, а в бутылке еще целый стакан «живой воды». Какая-то зараза успела умыкнуть лифт, и, дожидаясь его, Мартын приплясывал от нетерпения. Его вдруг охватило что-то вроде лихорадки, а есть хотелось просто нестерпимо.
– Мандраж, – пробормотал Мартын, топчась возле дверей шахты и нетерпеливо тыча пальцем в кнопку вызова лифта, которая и без того горела оранжевым огоньком в полумраке заплеванного подъезда. – Это ничего, это пройдет…
Он заметил, что тискает через майку рукоять торчащего за поясом джинсов пистолета и усилием воли заставил себя стоять спокойно. Лифт наконец подошел и с лязгом распахнул перед ним свое изуродованное, провонявшее мочой и застоявшимся винным перегаром нутро. Мартын шагнул на опасно просевший под его тяжестью грязный пол, ткнул пальцем в кнопку первого этажа, кабина мучительно содрогнулась и толчками пошла вниз.
Мартын прошел пешком несколько кварталов, прежде чем наткнулся на работающую забегаловку.
Подойдя к стойке, он заказал жаркое и, скрипнув зубами, отрицательно покачал головой в ответ на вопрос бармена, чем он станет запивать мясо.
– Ничем, – сказал он на тот случай, если бармен его не понял, бросил на стойку мятую купюру и сел за первый попавшийся свободный столик.
На самой обыкновенной сковородке лежала приличная порция жаркого, присыпанная сверху свежим мелко нарезанным лучком, сладким перцем, петрушкой и даже кинзой, которую Мартын не очень жаловал.
К сковородке прилагалась глубокая тарелка с жидкой, нестерпимо острой аджикой и несколько ломтей черного хлеба. Это была грубая, но очень сытная пища – именно то, в чем сейчас нуждался Мартын.
В два счета расправившись с жарким, Мартын повторил заказ и даже пятьдесят граммов водки: при такой закуске в этом не было ничего страшного. Теперь, когда первый голод был утолен, он ел не спеша, отмечая, что отдельные куски мяса жестковаты, а в некоторых попадаются жилки и жировые пленочки. Наконец он почувствовал себя набитым под завязку и вполне готовым к подвигам. Мартын снова посмотрел на часы, удовлетворенно кивнул, отодвинул сковородку с недоеденным жарким и вышел из кафе.
Через пять минут он остановил такси и вскоре уже стоял на углу под огромным фанерным щитом с рекламой велосипедов, поджидая Сеню с приятелями. В левой руке он держал приобретенную в коммерческом киоске бутылку водки, а правой время от времени подносил к губам тлеющую сигарету. Его неизменная кепка с длинным засаленным козырьком была надвинута по самые брови, так что тень козырька полностью скрывала лицо.
Напротив него располагалась автозаправка, совмещенная, как это стало модно в последнее время, с автосалоном. На стоянке было полно новеньких машин – джипов, седанов, микроавтобусов, а также несколько «Жигулей» и парочка «Волг», но внимание Мартына привлек установленный на специальном подиуме в двух шагах от проезжей части «опель-тигр» – маленький, желто-черный, шарообразный, похожий на дорогую блестящую игрушку. Это был чисто женский автомобиль, и Мартын, которого слегка повело от выпитой в кафе водки, с грустью подумал о том, что ни разу еще не дарил ни одной бабе автомобиля. Юркий суперсовременный «опель» был бы идеальным подарком: Мартын словно наяву видел его перевязанным широкой розовой лентой с пышным бантом наверху и с подоткнутой под эту ленту красивой поздравительной открыткой. Загвоздка лишь в том, что у него не было ни женщины, которой можно бы подарить эту машину, ни денег на то, чтобы эту машину купить. Мартын расстроился, но ненадолго: в ближайшее время деньги у него должны появиться. А как только бумажки появятся, от баб отбоя не будет.