Страница 68 из 92
«Если ни индивидуум, ни коллектив не должен использовать ту энергию, то кто же должен использовать ее?»
Разве вы не задаете неправильный вопрос? Неправильный вопрос будет иметь неправильный ответ, но правильный ответ может открыть дверь к пониманию. Есть только энергия, нет никакого вопроса о том, кто будет использовать ее. Это не энергия, а использующий ее, кто поддерживает замешательство и противоречие боли и удовольствия. Использующий, как один и как многие, говорит: «Это правильно, а то неправильно, это хорошо, а то плохо», таким образом увековечивая конфликт дуальности. Он настоящий интриган, творец печали. Может ли использующий ту энергию, называемую желанием, прекратить быть? Может наблюдатель не быть действующим, отдельной сущностью, воплощающей ту или иную традицию, а быть самой той энергией?
«Разве это не очень трудно?»
Это единственная проблема, а не то, как контролировать, дисциплинировать или подавлять желание. Когда вы начинаете понимать это, желание приобретает совершенно иное значение, оно становится чистотой творения, движением истины. Но просто повторять, что желание верховодит и так далее, не только бесполезно, но и явно вредно, потому что действует как усыпляющий препарат, чтобы успокоить мелочный ум.
«Но как избавиться от использующего желание?»
Если вопрос «Как?» отражает поиск метода, тогда пользователь желания будет просто создан в другой форме. Важнее не быть использующим, а не избавиться от него. Нет никакого «как». Есть только понимание, импульс, который разрушит старое.
Может ли когда-либо политика быть одухотворенной?
За мостом виднеется море, синее и далекое. Вдоль изгибающегося берега лежат пески и простирающиеся пальмовые рощи. Городские люди приезжают сюда на машинах со своими хорошо одетыми детьми, которые радостно кричат, наслаждаясь свободой от тесных домов и голых улиц.
Рано утром, прямо перед тем, как солнце восходит, когда на земле много росы, а звезды все еще видны, это место очень красиво. Вы можете сидеть здесь один, а всюду вокруг вас мир насыщенной тишины. Море беспокойное и темное, разозленное луной, его волны накатываются с яростью и ревом. Но несмотря на тяжелый грохот моря все удивительно тихо. Нет ни малейшего ветра, и птицы все еще спят. Ваш ум потерял свое побуждение блуждать по поверхности земли, двигаться среди старых, знакомых объектов местности, продолжать тихий монолог. Внезапно и неожиданно вся та огромная энергия сгущается, собирается, но не для того, чтобы расходовать себя в движении. Движение есть только в переживающем, который ищет, получает, теряет. Сгущение этой энергии, свободной от давлений и влияний желания, неважно, ослабленных или усиленных, создало полную внутреннюю тишину. Ваш ум полностью освещен, без какой-либо тени и не отбрасывая тень. Утренняя звезда очень яркая, устойчивая, постоянная и немигающая, в небе на востоке видно зарево. Ваш ум не передвинулся ни на йоту, он не парализован, но свет той внутренней тишины сам стал действием без слов и образов ума. Его свет не имеет центра, создателя тени, есть только свет.
Утренняя звезда исчезает, и вскоре золотая кайма показывается из-за бурной воды. По земле медленно поползли тени. Все пробуждается, и легкий ветерок подул с севера. Вы идете по тропинке, которая пролегает вдоль реки и присоединяется к главной дороге. В тот час на ней очень мало людей, один или двое вышли на утреннюю прогулку. Почти нет автомобилей, и все живое довольно тихо. Дорога проходит через сонную деревню, где двое маленьких детей разговаривая и смеясь, не стесняясь прохожих, используют обочину как туалет. Автомобиль объезжает козу, лежащую на середине дороги. На некотором расстоянии от деревни вы проходите через ворота в ухоженный сад, где есть великолепные цветы и квадратный водоем с многочисленными лилиями в нем. Тени уже ярче, но трава все еще мокрая от росы.
Он был человеком средних лет из деревни, в некотором роде адвокат. Он сказал, что не очень усердно работал, поскольку имел небольшую собственность и мог посвящать часть своего времени другим вещам. В настоящее время он писал книгу о социальных условиях в этой стране. Встречался с некоторыми из видных людей в правительстве и принимал участие в самом последнем движении земельной реформы, переходя вместе с другими от деревни до деревни. Его энтузиазм был очень заметен, когда он заговорил о политической и социальной реформах, изменился даже весь тон его голоса.
Он стал резким, настойчивым, возбужденным. Его голова приподнялась, взгляд стал агрессивным, а манеры стали убеждающими. Все это он совершенно не осознавал. Слова и статистика легко приходили на ум, и он, казалось, набирал силу, когда продолжал. Так как вы слушали его поток объяснений и оценок без прерывания, он внезапно осознал, где находится, и извинился.
«Я всегда возбуждаюсь, когда говорю о политической и социальной реформах. Не могу ничего с этим поделать. Это у меня в крови. Кажется, так происходит со всеми нами, по крайней мере, людьми нашего поколения. Как только мы заканчиваем колледж, наше образование продолжается в основном через газеты, которые главным образом посвящены политике. Я чувствую, что огромное количество добрых дел можно сделать через политику, и именно ей я посвящаю этому много своего времени. К тому же мне это нравится, при этом возникает возбуждение».
Как оно возникает при алкогольном опьянении, при сексе, при еде, при грубости и так далее. Возбуждение в любой форме дает нам ощущение переживания, и мы требуем его даже в религии.
«Вы думаете, что это неправильно?»
А что думаете вы? Ненависть и война приносят огромное возбуждение, не так ли?
«Лично я принимаю политику всерьез, — продолжал он, игнорируя вопрос, — для меня это очень серьезный вопрос, потому что я чувствую, что это изумительный инструмент для проведения существенных реформ. Политическое действие на самом деле приносит результаты и не в слишком отдаленном будущем, так как в ней есть определенная надежда для среднего человека. Наиболее религиозные люди, кажется, понимают важность политического действия, которое, как как сказал один из наших лидеров, должно быть одухотворено. Вы согласны с этим, не так ли?»
По-настоящему религиозный человек не интересуется политикой. Для него существует только действие, полное религиозное действие, а не фрагментарные деятельности, которые называются политическими и социальными.
«Вы оппозиционно настроены в отношении привнесения религии в политику?»
Оппозиция только порождает антагонизм, верно? Давайте рассмотрим, что мы подразумеваем под религией. Но, прежде всего, что вы подразумеваете под политикой?
«Это вся законодательная процедура: правосудие, планирование процветания государства, гарантия равных возможностей для всех граждан и так далее. Функцией правительства является мудро править и предотвращать хаос».
Конечно же, всякого рода реформа — это также функция правительства. Его нельзя оставлять прихотям и мечтам, называемым идеалами, сильных личностей и их группам, так как это ведет к распаду государства. В двухпартийной или многопартийной системе реформаторы должны работать либо через правительство, либо как часть оппозиции. Зачем вообще нам нужны социальные реформаторы?
«Без них многие реформы, уже достигнутые, никогда бы не произошли. Реформаторы необходимы, потому что они подталкивают правительство. У них есть большее видение, чем у среднего политика, и своим примером они вынуждают правительство проводить нужные реформы или изменять его политику. Участие в голодовке — это одно из средств, выбранных святыми реформаторами, чтобы заставить правительство следовать их рекомендациям».
Это является своего рода шантажом, не так ли?
«Возможно. Но это действительно вынуждает правительство принимать во внимание и даже выполнять необходимые реформы».