Страница 40 из 66
То есть, вы медитируете, чтобы получить то, что вы хотите. Чтобы достичь того, чего вы желаете, вы строго контролируете себя, следуете определенным правилам и инструкциям. Вы полностью выкладываетесь и следуете курсу с целью иметь то, что в конце этого. Вы надеетесь достигнуть определенных результатов, определенных хорошо обозначенных стадий в зависимости от упорства ваших усилий, и постепенно испытывать все большую и большую радость. Этот хорошо проложенный курс делает вас уверенным в финальном результате. Так что эта ваша медитация — это тщательно спланированное мероприятие, не так ли?
«Когда вы выставляете ее подобным образом, она действительно кажется, в поверхностном понимании, довольно-таки абсурдной. Но если вникнуть глубже, что ж в ней плохого? Что же плохого в поиске этого блаженства? Предполагаю, что я действительно хочу результата всех моих усилий. Но опять же, почему бы и нет?»
Это желание блаженства подразумевает, что блаженство это что-то окончательное, вечное, не так ли? Все предыдущие результаты были неудовлетворительными. Кое-кто рьяно преследовал мирские цели и понял их приходящую природу, а теперь кое-кто хочет вечно длящегося состояния, цели, которая не имеет никакого окончания. Ум ищет заключительное и нетленное убежище. Поэтому он дисциплинирует и тренирует себя, практикует некоторые добродетели, чтобы получить то, что требуется. Возможно, однажды он испытал то блаженство, и теперь он тоскует о нем. Подобно другим преследователям результатов, вы преследуете ваш, только вы поместили его на иной уровень. Вы можете назвать его высшим, но это не соответствует действительности. Результат означает окончание. Достижение подразумевает следующее усилие стать кем-то. Ум никогда не находится в покое, он всегда борется, всегда достигает, всегда получает и, конечно, всегда в страхе потери. Этот процесс называют медитацией. Может ум, который в ловушке бесконечного становления, осознать блаженство? Ум, который применяет к себе дисциплину, когда-либо быть свободным для получения той благодати? Из-за усилий и борьбы, из-за сопротивления и отвержения ум делает себя нечувствительным. И может ли такой ум быть открытым и чувствительным? Из-за желания того блаженства разве вы не построили стену вокруг себя, через которую не может проникнуть непредсказуемое, неизвестное? Разве вы фактически не отстранили себя от нового? От старого вы проложили путь к новому, а разве новое может содержаться в старом?
Ум никогда не сможет создать новое. Сам ум — это результат, а все результаты — продукты старого. Результаты не могут никогда быть новыми. Преследование результата никогда не может быть спонтанным. То, что является свободным, не может преследовать цель. Цель и идеал всегда являются проекцией ума, и естественно это не медитация. Медитация — это освобождение медитирующего, и лишь в свободе есть открытие, чувственность восприятия. Без свободы не может быть никакого блаженства. Но свобода не возникает благодаря строгости к себе самому. Строгость к себе порождает определенный образец свободы, а образец — уже не свобода. Для возникновения свободы образец нужно сломать. Разрушение устоявшейся формы — это медитация. Но такое разрушение устоявшейся модели не есть цель или желаемое. Устоявшаяся модель разрушается от мгновения до мгновения. Разрушенный промежуток времени — это забытый миг. Именно вспоминаемый момент создает форму устоявшейся модели, и только тогда появляется создатель устоявшейся модели, создатель всех проблем, противоречий, бедствий.
Медитация освобождает ум от его собственных мыслей на всех уровнях. Мысль создает думающего. Думающий неотделим от мысли, они единый процесс, а не два отдельных процесса. Отделенные, эти процессы только ведут к невежеству и иллюзии. Медитирующий есть сама медитация. Тогда ум уединяется, а его не заставляют быть в уединении. Он молчит, его не заставляют молчать. Только к уединившемуся может прийти беспричинное, только уединившемуся дается блаженство.
Мысль и сознание
Все уединялось. Деревья уходили в свое собственное бытие, птицы складывали свои крылья, чтобы размышлять об их дневных блужданиях, река потеряла свое свечение, и воды больше не танцевали, а затихли и затаились. Горы были далекими и недоступными, и человек удалился в свое жилище. Наступила ночь, и возникла неподвижность отделенности. Не было никакой общности, каждый замкнулся в себе, обособился. Цветок, звук, разговор — все было скрыто, отдалено. Слышался смех, но он был обособленным и каким-то далеким, разговор был приглушенным и доносился откуда-то из помещения. Только звезды манили к себе, открытые и общительные, но они тоже были слишком далеко.
Мысль — всегда поверхностный отклик, она никогда не сможет ответить глубинно. Мысль — это всегда внешнее, мысль — всегда следствие, а размышление — это согласование следствий. Мысль всегда поверхностна, хотя она может занять место на различных уровнях. Мысль никогда не сможет проникать в глубокое, скрытое. Мысль не может выйти за пределы себя, и каждая попытка сделать это есть ее собственное расстройство.
«Что вы подразумеваете под мыслью?»
Мысль — ответ на любой вызов, мысль — это не действие, не выполнение. Мысль — это продукт, результат размышления, это результат воспоминания. Воспоминание — это мысль, а мысль — оформление воспоминания в слова. Воспоминание — это опыт. Умственный процесс — это сознательный процесс, как скрытый, так и открытый. Весь умственный процесс — это сознание. Бодрствующие и спящие, верхние и более глубокие уровни — все это части памяти, опыта. Мысль не является независимой. Не существует независимого размышления. «Независимое размышление» является противоречивым понятием. Мысль, будучи результатом, выступает против или соглашается, сравнивается или приспосабливается, осуждает или оправдывает, и поэтому она никогда не сможет быть свободной. Результат никогда не может быть свободным. Он может крутиться, управлять, блуждать на каком-то расстоянии, но он не может быть свободным от его собственного якоря. Мысль стоит на якоре у памяти и никогда не может быть свободной для обнаружения сути проблемы.
«Вы хотите сказать, что мысль вообще не имеет никакой ценности?»
Ее ценность в согласовании результатов, но в ней нет никакой ценности как в средстве для действия. Действие — это переворот, а не согласование результатов. Действие, освобожденное от мысли, идеи, веры никогда не будет в пределах образца. В пределах образца может быть деятельность, и эта деятельность является либо насильственной, кровавой, или наоборот. Но это не действие. Противоположное — тоже не действие, это видоизмененное продолжение деятельности. Противоположное все еще находится в пределах области результата, и в преследовании противоположного мысль оказывается пойманной в сети ее собственных ответов. Действие — это не результат мысли, действие не имеет никакого отношения к мысли. Мысль или результат никогда не смогут создать новое. Новое длится от мгновения до мгновения, а мысль — это всегда старое, прошлое, обусловленное. У нее есть ценность, но нет свободы. Всякая ценность — это ограничение, оно связывает. Мысль связывает, поскольку ее лелеют.
«Какие взаимоотношения между сознанием и мыслью?»
Разве они не те же самые? Есть ли какое-нибудь различие между «думать» и «осознавать»? Думать — это отклик, а осознавать не такой же отклик? Когда кто-то осознает тот стул, это отклик на стимул, а разве мысль не отклик памяти на вызов? Именно этот отклик мы называем переживанием. Переживание — это вызов и отклик, и это переживание вместе с присвоенным ему именем или запоминанием его, этот полный процесс на различных уровнях и является сознанием, разве нет? Опыт — это результат, продукт переживания. Результату дают название, само название — это умозаключение, одно из многих умозаключений, которые составляют память. Этот процесс умозаключения — это сознание. Умозаключение или результат являются самосознанием. «Я» — это память, множество умозаключений. А мысль — это отклик памяти. Мысль — это всегда умозаключения. Размышление проводит к умозаключению, и поэтому оно никогда не сможет быть свободно.