Ключи от рая

Удар ногой пришелся ему прямо в висок. Вылетевшая из рук винтовка выстрелила, и пуля ушла куда-то в лес. Симон откатился в сторону, инстинктивно пытаясь смягчить удар. Не обращая внимания на раскалывающийся от боли череп, он вскочил на ноги. Перед ним стоял человек, чье лицо было изуродовано самым страшным шрамом из тех, что доводилось видеть Симону. Напавший был в армейском офицерском камуфляже — но какой именно армии, оставалось только гадать. Однако на Симона произвело впечатление не это, а бесконечная уверенность его противника. Полковник был вооружен — в кобурах на бедрах лежали пистолеты; однако его руки оставались пустыми. Этот человек не сомневался в том, что расправится с врагом, не прибегая к помощи оружия.

Некоторое время противники стояли неподвижно, словно изучая друг друга сквозь невидимый барьер. Полковник нанес удар первым — жесткий удар ногой в ребра. Симон, отшатнувшись назад, устоял на ногах и успел увернуться от продолжения. Он выдал серию мощных ударов кулаками, однако все они были встречены умелыми блоками. Казалось, полковник читает его мысли и знает наперед каждый его шаг. Симон понял, что имеет дело с превосходящим противником. Последовал новый ураган ударов ногами и кулаками, нанесенных стремительно, на едином дыхании. Каждый новый удар последовательно оттеснял Симона назад, дальше от его оружия. Пригнувшись, священник устремился вперед, обрушившись на ноги и пах полковника. Наемник попятился, в его взгляде мелькнула усталость. Симон усилил натиск, вкладывая в каждый удар всю энергию, словно в последний. И только тут, словно в шахматной партии, он запоздало осознал, что совершил ошибочный ход. Полковник умышленно заставил его растратить впустую силы, изображая боль и усталость, тогда как в действительности именно он оставался атакующей стороной. И как только до Симона это дошло, полковник с удвоенной силой снова обрушился на него, поливая градом ударов.

Симон начал заметно сдавать. Он старался отбивать все, что мог, но удары полковника пробивали блоки, жестоко терзая ему лицо и грудь. Симон пятился назад, прочь от соперника и прочь от оружия, до тех пор, пока не остановился, упершись спиной в стену. Он ощутил поясницей прохладу каменной кладки; это был колодец. В воздухе чувствовалась поднимающаяся снизу сырость.

Без предупреждения полковник ринулся вперед; его руки сомкнулись на горле священника. Симон отчаянно пытался освободиться, однако был слишком слабым и уставшим. Он столкнулся с противником, который превосходил его не только в силе, но также в стратегическом мышлении. Полковник навалился всем своим весом на Симона, опрокидывая его через край колодца. Симон увидел прямо перед глазами страшный шрам, белесую кожу, уходящую в глубь тела до самой кости. Могучие пальцы беспощадно стискивали ему горло, не давая сделать вдох; в ушах слышался бешеный стук, к которому примешивались далекие всплески камешков, срывавшихся с края колодца и падавших вниз, на глубину семьдесят пять футов. Темнота перед глазами стала непроницаемой; Симон чувствовал, как окружающий мир ускользает прочь.

И вдруг смертельная хватка ослабла. Жадно глотнув воздух, Симон почувствовал, как полковник валится на него, словно куль муки. Кровь его снова наполнилась кислородом, и он испытал ни с чем не сравнимую головную боль. Оглушенный, растерянный, Симон выбрался из-под придавившей его туши. Полковник лежал на краю колодца, а в спине у него торчал нож.

Рядом стоял Майкл, окровавленный, в синяках и ссадинах. Превозмогая боль, он улыбнулся. Обессиленный Симон сполз вдоль покрытой мхом холодной стены на землю. Майкл подошел к командиру наемников и выдернул из спины длинный нож. На буром камуфляже уже расплылось темное пятно. Не раздумывая, Майкл схватил полковника за ноги и поднял их высоко в воздух, а остальное доделала сила тяжести, увлекая мертвое тело вниз. Майкл успел мысленно досчитать до пяти, прежде чем тело главы службы безопасности Финстера упало в воду.

Симон не стал спрашивать Майкла, как ему удалось освободиться от второго охранника, однако проникся уважением к этому человеку, которого он еще неделю назад собирался убить.

Майкл убрал нож в ножны на лодыжке, которые забрал у одного из убитых охранников. Тем же самым ножом он убил Джекса, мерзкого наемника, который на протяжении последнего получаса был его навязчивым спутником.

Когда Джеке держал его перед собой, дергая из стороны в сторону, раздался одинокий выстрел. Повалив Майкла на землю, наемник снова укрылся за зеленым «пежо», придавив своего пленника каблуком. Майкл, обессиленный и изможденный, огляделся вокруг, пытаясь найти оружие убитых охранников, однако тяжелый ботинок на шее не позволял ему двигаться. И тут он вспомнил. Это было у всех. На ноге. Джеке с силой вдавил ботинок Майклу в шею, прижимая его к асфальту. Майкл протянул руку, нащупал колено, икру… Вот оно. Выдернув нож из ножен, он трижды полоснул своего противника. Первый удар, направленный вверх, рассек Джексу подколенное сухожилие правой ноги и бедренную артерию; второй сделал то же самое с его левой ногой. Охранник с жидкими космами рухнул на землю, обливаясь кровью. Алые струйки из обеих ног быстро превратились в маленькие фонтанчики. Поднявшись на ноги, Майкл нанес третий, завершающий удар.

Буш еще никогда не ездил быстрее ста двадцати миль в час. А сейчас стрелка спидометра просто зашкаливала. Ему потребовалось десять минут на то, чтобы добраться до машины, и еще пять, чтобы поплутать по берлинскому предместью, при этом он как одержимый звонил по сотовому телефону. Но ему неизменно отвечал по-немецки любезный женский голос, говоривший, надо полагать: «Вызываемый абонент недоступен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала».

Буш оставил сообщение, не зная, прослушает ли его кто-нибудь. Оно было простым: «Убирайтесь, убирайтесь немедленно! Он едет домой!!!»

За какие-то минуты тщательно разработанный план провалился ко всем чертям — в буквальном смысле. Буш не сомневался в том, что Симону удастся преодолеть сопротивление охраны и проникнуть в особняк. После чего Майклу оставалось только схватить ключи, и, прежде чем кто-либо успеет опомниться, они домчатся до аэропорта и поднимутся в воздух. А Бушу нужно было лишь не дать Финстеру покинуть стены клуба, выполненного под церковь.

Он нажал кнопку повторного вызова.

— Ну же, ну же, ну же…

— Еs tu mir…

— Черт! — Он захлопнул крышку сотового. Ну почему они отключили телефон?

Буш словно сумасшедший перестраивался из одного ряда в другой, выскакивал на встречную полосу, мигал фарами, гудел клаксоном. В пяти километрах за городом он увидел на обочине машину «скорой помощи». Двери были раскрыты, мигалка продолжала работать. Останавливаться не имело смысла; Буш понял, что водитель и санитары мертвы.

У него осталась только одна мысль: Финстер на свободе, он взбешен и направляется домой.

ГЛАВА 33

Дженни Буш несла дежурство у постели Мэри. Монотонное гудение кислородного аппарата в сочетании со стерильным больничным запахом вызвало у нее мучительную головную боль, и началось все это больше двух часов назад. Последние лучи заходящего солнца окрасили маленькую палату в оранжевый цвет; Дженни, которая столько времени видела перед глазами только антисептическую белизну реанимационной, радовалась любой краске.

Мэри забылась глубоким сном под действием наркотиков. Лекарства не только сдерживал и боль, но и затуманивали сознание. Бледное лицо Мэри распухло, выцветшие волосы сохранили лишь воспоминание о былом блеске. Бедняжка увядала на глазах у Дженни. Врач не решался оценить, как долго ей еще осталось, но, несомненно, конец был близок. Дженни знала, что больше всего мучит подругу: Мэри боялась умереть в одиночестве. Но если Майкл не может выполнить последнее желание ее лучшей подруги, это сделает она сама. Оставив малышей своей сестре, Дженни не собиралась покидать клинику до тех пор, пока не вернется Майкл — сколько бы ни пришлось его ждать.