Милые развлечения

Не обратив внимания на ее слова, Сэм ткнул пальцем в направлении Перис.

– Эта леди – мой очень близкий друг. Она не выглядит счастливой, и у меня такое подозрение, что не только из-за этой несчастной подделки.

– Сэм…

– Предоставь это мне, – приказал он, и его голубые с зеленоватым оттенком глаза предупреждающе вспыхнули. – Разберемся друг с другом внизу, мистер Квинн. Типчики вроде вас здесь не приветствуются.

Перис прижала пальцы ко рту. Выражение лица Тобиаса ясно показывало, что, если он и считает кого-либо типчиком, то не себя.

– Что это за подделка, Перис? – спросил он. – У тебя какие-то проблемы?

– Ах, какой сообразительный мальчик, – фыркнул Сэм. – Кто-то копирует твою коллекцию, это стоит тебе сезонного заработка, а он хочет знать, нет ли у тебя каких-нибудь проблем.

Перис бросила на Тобиаса веселый взгляд – и увидела, что ему-то как раз не весело.

– Тобиас как раз собирался уходить, – сказала она. – Ведь так?

– Не уйду, пока не буду убежден, что здесь все спокойно.

Она открыла рот, но не нашла нужных слов. Он был прав, когда говорил, что они знают друг друга с самого детства. Но Тобиас Квинн никогда, никогда не выражал желания считать ее чем-то большим, чем тенью в своей жизни; тенью, о которой не будет вспоминать, если она исчезнет.

– Что произошло? – продолжал он. – Кто-то зашел сюда и скопировал твою работу?

– Сейчас не время обсуждать мои личные дела, – сказала она. Потом повернулась к Сэму: – Тебе, наверное, пора. Антракт скоро закончится.

– Антракт где? – неожиданно спросил Тобиас.

– Ревю в «Голубой двери», – быстро сказала Перис. – Собирайся, Сэм, пожалуйста.

– Меня прикроют, если что. Липс может выйти первым.

– Мне показалось, леди просила вас уйти, – Тобиас явно злорадствовал.

Перис на мгновение представила себе, как Тобиас бьет Сэма прямо в ярко накрашенные губы, и поняла, что этого она не вынесет. Она подошла к Сэму и взяла его за руку.

– Не волнуйся, – сказала она. – Пока все нормально. Конечно, когда цены упадут, я окажусь на мели. Вот тогда и будем собирать Большой Совет.

Она повела его к двери, подобрав по пути черные туфли.

– Я приду в клуб попозже. Скажи, пусть остальные подождут.

Сэм все пытался оглянуться на Тобиаса.

– Вормвуд тут говорил – бедный старый хрен, – он был у Фейблза, там угрожают разнести историю по всему городу, если ты не изымешь всю коллекцию из оборота.

– Ладно, не так уж все страшно, как-нибудь выберусь. – Меньше всего на свете Перис хотелось, чтобы Тобиас Квинн услышал, что она в глубоком профессиональном кризисе – особенно после всего рассказанного им. Не то что бы она поверила этим сказкам о Попсе…

Сэм, ворча, вышел, и она закрыла за ним дверь.

– Ты часто общаешься с транссексуалами?

– Ах, это, – сжав кулаки, она прошла через всю комнату и сдернула покрывало с верстака. – Не стоит беспокоиться о твоем образовании, но уж просвещу тебя. Сэм не транссексуал. Он воплощает женские роли, и достаточно необычно и талантливо.

– У тебя все друзья такие?

– Нет, – так ей не удастся сосредоточиться на работе. – Но некоторые люди сказали бы, что большинство моих друзей странные.

В наступившей тишине она позволила себе еще раз рассмотреть его – более внимательно. Черт, он выглядел даже лучше, чем раньше. И было что-то неуловимое в нем, что совсем не изменилось. При виде него у нее все еще перехватывало горло, сердце билось быстрее, и что-то сжималось внизу живота.

Он улыбнулся. Сколько она себя помнила, стоило Тобиасу улыбнуться – пусть даже совершенно случайно, – и у нее все внутри опускалось.

– Когда это ты стала такой очаровательной, Перис?

Она резко втянула воздух, и он застрял где-то у нее в груди. Пропади он пропадом. Каким-то шестым чувством он всегда определял, как женщины реагируют на него. Ее реакция вряд ли будет отличаться от реакции большинства женщин.

– Я говорю правду, – сказал он, как будто прочитав ее мысли. Засунув руки в карманы джинсов, он лениво прошелся и встал у противоположного конца верстака. – Ты всегда представлялась мне чопорной и бесцветной.

– Большое спасибо.

– Не за что. Сильному мужчине трудно признавать, что он не прав. Я был не прав.

Она погладила кусочек черного полированного турмалина. Оправленный в кварц, он таинственно мерцал. Этот человек тоже был таинственным – и опасным. Она знала одну заслуживающую доверия свидетельницу этому факту.

– Я не могу помочь тебе, – сказала Перис.

– Посмотри на меня, – попросил он. – Я думаю, мы должны помочь друг другу. Так оказалось, что мы оба в беде.

Тобиас был, наверное, метр восемьдесят пять ростом, худощаво-мускулистый, и вокруг него витала аура едва сдерживаемой энергии. Кроме того, и это могли подтвердить все, кто хоть немного знал его, он был свободный, не отягощающий себя грузом условностей человек. Его густые черные волосы были откинуты назад и переходили в хвостик на затылке. Резко очерченное лицо, резкий разлет бровей, выступающие скулы, чуть впалые щеки. Тонкий белый шрам над одной бровью. Темно-серые глаза со свинцовым отливом.

Золотое кольцо в левом ухе напоминало каждому, у кого были сомнения, что Тобиас Квинн, стоящий за самыми грандиозными, самыми смелыми проектами развития, которые Сиэтл видел за последние десять лет, устанавливал свои правила игры.

– Я прав, Перис? – мягко спросил он.

Изгибы его верхней губы были тоже резко очерчены. Твердая нижняя губа была чуть полнее, и когда он говорил, открывались слегка выступающие резцы. Еще девочкой – да и не совсем уж девочкой – Перис провела немало часов, зачарованная мыслями об этом рте.

Но теперь она совсем не девочка.

– Перис?

Она взглянула на него.

– У нас с тобой нет ничего общего.

Почему же какая-то крохотная частичка ее существа все еще хотела, что бы это было не так?

Он протянул свою большую руку к верстаку и накрыл ее пальцы.

Она не пошевелилась.

– Как Эмма?

Вопрос удивил Перис.

– Прекрасно.

– Все отсиживается во «Временах года»?

– Она у «Алексиса», а не во «Временах года». – Речь шла о ее бабушке. – И она не отсиживается, как ты выражаешься. Она ценит свою свободу, а номер люкс в гостинице предоставляет ей это. Она ненавидит готовить. И всегда ненавидела. А гостиничный сервис гарантирует, что ей не придется готовить самой. И она может приходить и уходить, когда захочет.

– Довольно сложно делать это, если подвесной мост всегда поднят, а?

Она хотела высвободить руку, но он крепче сжал ее пальцы.

– Извини, – он наклонил голову и посмотрел на Перис из-под темных, игольчатых ресниц. – Мне нравится Эмма. Честно говоря, я скучаю, не видя ее. Я просто хочу сказать, что не виню ее за то, что она ушла от Попса, когда он решил наполнить ров водой и держать мост поднятым. Похоже на заточение, ты так не считаешь?

Перис не хотела обсуждать эту тему – с Тобиасом или с кем-либо другим. Разрыв бабушки и деда до сих пор вызывал у нее боль.

– Ты поможешь мне, Перис?

– Нет.

– Ну и дела! – Он закрыл глаза и скривился. – И что дальше? Если ты не поможешь мне убедить его, я собираюсь это сделать в судебном порядке. Тебе же это не понравится.

Нет. Но трудно поверить, что Тобиас способен на такое. Вдруг он спросил:

– О чем ты подумала, когда увидела меня здесь сегодня?

Перис резко вздохнула и почувствовала, что краснеет.

– Я… ни о чем. Я не знала, зачем ты пришел.

– Да брось ты, – поставив локти на верстак, он взял ее руку обеими руками и провел по кончикам ее пальцев своими. – Так что ты подумала?

Кончики ее пальцев были грубоватыми от работы, а его – еще грубее. Ощущение их соприкосновения прошло через все тело Перис, до мышц живота, и ниже.

Он откинул ее кисть и стал водить указательным пальцем по линиям на ладони.

– Что, Перис? Ты можешь сказать мне.

Она смотрела на его губы и на его глаза, следящие за движением пальца по ладони.