Страница 33 из 150
Следует также отметить, что к этому времени семья Копелевых породнилась с семьей Литвиновых (56), родоначальником которой был известный большевик, нарком иностранных дел Максим Максимович Литвинов. Он умер в 1952 г. (57), но еще была жива его жена Айви Вальтеровна, урожденная Лоу. У них было двое детей: сын Михаил (р. ок.1917) и дочь Татьяна (р.1918) (58). Сын Михаила Максимовича Павел (р.1940), закончивший в 1961 г. МГУ, стал мужем Майи Львовны Копелевой (59).
В Москву Александр Исаевич отправился не позднее 29 мая 1961 г., так как в этот день должен был делиться на конференции в Академии педагогических наук своим учительским опытом (60). Во время этой поездки он, видимо, и передал Л.З.Копелеву свою повесть.
Из дневника Р.Д.Орловой: «Май 61 г. С. принес рукопись. На плохой бумаге, через один интервал, почти без полей. Заголовок «Щ-854» (арестантский номер). Сперва не хотел никому, кроме Л. показывать. Разрешил мне…Составили список – еще шесть человек. Летом 61-го года мы все же осторожно вышли за пределы списка. Несколько самых близких друзей прочли у нас дома» (61). Из числа этих «самых близких друзей» Л.З. Копелева, которые вошли в «дозволенный список читателей» со слов А.И. Солженицын нам известны только « Рожанские, Осповаты, Кома Иванов» (62)
А пока повесть читали, Александр Исаевич опять отправился в путешествие: с 27 июня по 8 августа он побывал в Суздале, Ростове, Переяславле, Загорске, в Ленинграде, около десяти дней провел на Селигере (63).
Как решалась судьба «Ивана Денисовича»?
17-31 октября 1961 г. в Москве состоялся XXII съезд КПСС. Он вошел в историю как съезд, на котором была принята третья Программа партии – программа построения коммунизма, представлявшая собою по сути дела программу осуществления научно-технической революции. Вместе с тем съезд не только открыто подверг критике культ личности Сталина, но и совершенно справедливо оценил его политику репрессий как преступление.
8 ноября 1961 г. А.И.Солженицын снова посетил Л.З.Копелева и заявил о своем желании опубликовать повесть «Щ-854». Посоветовавшись, они решили передать ее в «Новый мир», использовав для этого известную Л.З.Копелеву сотрудницу редакции Анну Самойловну Берзер, что и было сделано через день (1).
А.И.Солженицын живописует, как «целую неделю» его повесть, нечитанная, «пролежала на столе у А.Берзер», как, ознакомившись с нею, Анна Самойловна перепечатала ее за счет редакции и пустила по редакционным инстанциям, как прочел «первый абзац» повести и отложил ее в сторону ответственный секретарь редакции Б.Г.Закс, как отмахнулся от нее заведующий отделом прозы журнала Е.Н.Герасимов, как не пожелал знакомиться с нею второй заместитель главного редактора А.И.Кондратович и как после всего этого А.С.Берзер положила повесть на стол главного редактора журнала Александра Трифоновича Твардовского (2). Произошло это к вечеру 8 декабря (3).
По свидетельству В.П.Некрасова, А.Т.Твардовский так описывал этот эпизод: «Принес домой две рукописи – Анна Самойловна принесла мне их перед самым уходом, положила на стол. «Про что?» – спрашиваю. «А Вы почитайте, – загадочно отвечает, – это вот про крестьянина». Знает же хитрюга мою слабость. Вот и начал с этой, про крестьянина, на сон грядущий, думаю, страничек двадцать полистаю…И с первой же побежал на кухню чайник ставить. Понял – не засну же. Так и не заснул» (4).
К утру А.Т.Твардовский прочитал повесть дважды и чуть свет, разыскав через А.С.Берзер Л.З.Копелева, выразил ему восхищение прочитанным (5), после чего Александр Исаевич получил телеграмму: «Александр Трифонович восхищен статьей» (6). 11 декабря пришла телеграмма от самого А.Т.Твардовского, приглашающая А.И.Солженицына в Москву (7).
12-го Александр Исаевич впервые переступил порог редакции «Нового мира» (8) и познакомился с А.Т.Твардовским. К концу разговора, вспоминает Александр Исаевич, А.Т.Твардовский распорядился заключить «договор по высшей принятой у них ставке (один аванс – моя двухлетняя зарплата)» (9). Как явствует из «Хронографа» гонорар составил 1800 рублей (10)
«За тот декабрь, – пишет А.И.Солженицын, – еще два раза мне пришлось приезжать в Москву…В те приезды я и привез Твардовскому: несколько лагерных стихотворений, несколько “Крохоток” побезобиднее и рассказ “Не стоит село без праведника”, облегченный от самых непроходимых фраз». “Крохотки» и стихи были встречены без восторга, а «Не стоит село без праведника» было решено печатать под названием «Матренин двор» (11).
26 декабря Александр Исаевич снова отправился в Москву. На этот раз он повез с собою не только рукопись «Матрениного двора» (12), но и свой литературный архив (13). Готовясь в связи с открывшейся перспективой публикации «Одного дня» к выходу из подполья, пишет А.И.Солженицын, «я перевез к Теушам (в проигрывателе) из Рязани… набор машинописей и фотопленок»* (14).
*Тогда же было сделано еще одно хранение – у Н.И.Кобозева, который, правда, хранил рукописи «не у себя, а у сестры невестки по брату своему» (Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. №11. С.127)
В Москву Александр Исаевич поехал вместе с женой. «В канун Нового года, – вспоминала Н.А.Решетовская, – мы гуляли по Москве. Купили билет на органный вечер» (15). Новый 1962 г. они встретили на квартире подруги Натальи Алексеевны по аспирантуре Александры Александровны Поповой, 1 января отправились в гости к С.М.Ивашеву-Мусатову (16). 2 января Наталья Алексеевна уехала в Рязань, а Александр Исаевич остался в Москве (17). В этот день в редакции «Нового мира» состоялось обсуждение его рассказа «Матренин двор», который был рекомендован к печати (18).
«С этого времени, – пишет А.И.Солженицын, – я догадался, что сгодятся когда-нибудь записи литературных встреч, и стал записывать всегда посвежу, а то и при самих обсуждениях» (19). Так стал накапливаться материал для будущих литературных воспоминаний.
На рубеже 1961-1962 гг. в Рязани появился Н.Д.Виткевич. К этому времени он уже защитил кандидатскую диссертацию и заведовал лабораторий рентгенографических исследований Физического института при Ростовском университете, в конце 1961 г. подал на конкурс в Рязанский государственный медицинский институт и был избран на должность доцента кафедры химии. Так, 1 феврале 1962 г. с женой и сыном Николай Дмитриевич оказался в Рязани. Однако, по его свидетельству, прожив здесь четыре года, он очень редко встречался с Александром Исаевичем и если заходил к нему в дом, то чаще проведать тетушек Натальи Алексеевны (20).
По свидетельству Н.А.Решетовской, вернувшись в начале 1962 г. из Москвы, «Солженицын принялся за последнюю, как он думал, редакцию романа “Круга первого”. С января по апрель все свое свободное от школы время печатал роман на любимой машинке “Рене”» (21). Это подтверждают и его собственные воспоминания. «Четыре месяца, до конца апреля, – пишет он, – ничем другим я не был занят» (22). Так, весной 1962 г. на свет появилась новая четвертая редакция «Шарашки» (23).
«Готовясь ко всякой встряске при выходе “Денисовича”, – читаем мы в «Теленке», – я тою весной сделал еще три полных фотокопии всего-всего написанного мною до сих пор» (24). «По каждой вещи была фотопленка собственного изготовления, готовая к отправке за границу под псевдонимом Степан Хлынов и с поправкой слишком автобиографических мест, по которым могли бы меня раскопать» (25).
Закончив эту работу, в конце апреля Александр Исаевич отправился в Москву и здесь познакомился с секретарем И.Г.Эренбурга Натальей Ивановной Столяровой (26). Позднее, в 1977 г., Наталья Ивановна писала А.И.Солженицыну: «…Я благодарна судьбе за жизнь, за необыкновенные встречи, из которых ни одной не забываю. Вы, в частности, были одним из моих великих соблазнов, сразу в первом же разговоре осознанном и, как Вы помните, я Вас не отпустила, пока Вы меня не “услышали”» (27). Какой смысл Н.И.Столярова вкладывала в слова «великий соблазн» и что в данном контексте означает слово «услышал», мы может только предполагать.