Страница 128 из 150
«…Упоминание этих документов в русской печати, – пишет В.К.Буковский, -вызвало совершеннейшее бешенство госпожи Синявской. Нимало не смущаясь забавного противоречия, она тотчас – и, как всегда, безапелляционно – заявила (в «Москвоских новостях»), что документы: а) «украдены», б) «подделаны», в) что Андропов все переврал…Затем, опять же не переводя дыхания, взяла и сама опубликовала те же самые документы – вот она, дескать, «вся правда», не украденная и не подделанная. Наконец, в длиннющей статье в «Независимой газете», на два номера с продолжением, по целой газетной странице в каждом поведала о своих необычайных подвигах: о том, как она, умная и бесстрашная женщина, объегорила глупый и трусливый КГБ…» (35).
В начале 1992 г. покидавший пост главного редактора журнала «Континент» В.Е.Максимов перепечатал воспоминания С.Хмельницкого (36), после чего А.Д.Синявский и М.В.Розанова потребовали от редакции опровержения. Однако новый главый редактор журнала И.Виноградов предложив им на выбор: или опубликовать собственное письмо с опровержением воспоминаний С.Хмельницкого, или же подать на журнал в суд (37).
И тут как по мановению волшебной палочки вдруг появился документ, который, как считают некоторые, наконец, позволил поставить в этом вопросе точку. Он был опубликован под названием «Из журнала планирования 5-го управления КГБ СССР на 1976 г.». Вот его текст:
«С целью пресечения одного из возможных каналов проникновения противника в среду творческой интеллигенции, по ДОР (дело опреративной разработки) на выехавшего с семьей из СССР Доктора (Синявского А.Д.) продолжить мероприятия по компрометации обьекта и его жены перед окружением и оставшимися в Советском Союзе связями, как лиц, поддерживающих негласные отношения в КГБ , совместно с 9-м отделом 5-го Управления осуществить мероприятия по внесению разлада между Доктором и Доном (Даниэлем Ю.М.), ранее привлекавшимся к уголовной отвественности по одному делу. Срок исполнения – в течение года. Ответственный товарищ Иванов Е.Ф.» (38).
Когда В.Е.Максимов ознакомился с выпиской из «журнала планирования 5-го управления», он принес супругам Синявским свои извинения (39). Но, откуда же так своевременно появился этот документ, который даже сейчас в архиве ФСБ должен был бы храниться как совершенно секретный? Может быть, органы госбезопасности опубликовали его официально, чтобы, наконец, внести ясность в данный вопрос? Нет, оказывается, В.Е.Максимов получил его от М.В.Розановой, а ей с мужем, «их ближайшим друзьям и нескольким московским журналистам» документ был передан «для ознакомления» «одним непоименованным сотрудником КГБ» (40).
Следовательно, ни происхождение, ни подлинность этого документа нам неизвестны. И единственная характеристика, которая применима к нему – это филькина грамота, появление которой можно рассматривать лишь как дополнительный аргумент в пользу выдвинутого и до сих пор не опровергнутого обвинения А.Д.Синявского в сотрудничестве с КГБ.
Контактировал А.И.Солженицын и с людьми, чьи связи с органами госбезопасности не вызывают сомнений. Как мы знаем, когда летом 1966 г. он решил обратиться с покаянным письмом на имя Л.И.Брежнев, его куратором оказался журналист Эрнст Генри.
Долгое время считалось, что под этим псевдонимом скрывался Семен Николаевич Ростовский. (41). И лишь совсем недавно стало известно, что Семен Николаевич Ростовский – это Леонид Аркадьевич Хентов, который родился в Витебске в 1904 г. и был сыном владельца спичечной фабрики. В начале Первой мировой войны его отец оказался в Германии и здесь был интернирован (42).
Осенью 1917 г. Э.Генри жил в Москве (43). К этому времени он уже закончил четыре класса гимназии, проявив особые успехи в иностранных языках (44). В 1918 г. после подписания Бресткого мирного договора уехал к отцу. «По заданию Коминтерна и Коммунистического интернационала молодежи (КИМа), – пишет его биограф Л.П.Петровский, – начиная с 1919 г. он вел нелегальную работу в Германии, Великобритании, Франции, Польше, Бельгии, Турции и других странах…Почти 15 лет провел в подполье Германии, находясь там с 1919 по 1933 г.» (45). Именно в Германии в 1922 г. Л.А.Хентов сменил свою фамилию и получил в советском посольстве паспорт на имя С.Н.Ростовского (46). Вступив в КПГ, входил в состав ее ЦК, сидел в Моабите, а также в тюрьмах Полицейпрезидиума и Плетцензее. После прихода Гитлера к власти, бросив архив, бежал в Англию (47). С середины 1930-х по 1951 г. работал в Лондоне в советском посольстве (48).
Был ли Генри советским разведчиком? – задается вопросом Л.П.Петровский и дает на него положительный ответ (49). По собственному признанию Э.Генри, он работал за границей под руководством Отдела внешних сношений, который представлял собою одну из самых секретных структур Коминтерна и взаимодействовал как с ОГПУ-НКВД, так и с Разведывательным Управлением Генерального штаба (50).
В печати уже давно появились сведения, что во время пребывания в Англии Э.Генри имел непосредственное отношение к знаменитой кэбриджской пятерке (А.Блант, Г.Берджес, Д.Маклин, К.Филби) (51). Долгое время он не признавал, но и не отрицал этот факт, а в 1986 г. сообщил, что в тридцатые годы участвовал в вербововке выпусников Кембриджского университета и был связан как с профессором этого университета М.Доббом, так и с его учеником Г.Берджессом (52). В 1951 г. вместе с Д.Маклиным он вынужден был покинуть Британские острова (53).
В 1953 г. Э.Генри арестовали, и он пробыл в заключении до 1955 г. После освобождения и реабилитации посвятил себя журналисткой деятельности. Стал членом Союза писателей СССР. В 1965-1969 гг. принимал активное участие в организации общественных выступлений, направленных против возможной реабилитации И.В.Сталина (54).
Среди ближайших друзей Э.Генри после его освобождения из заключения можно назвать бывшего дипломата Е.А.Гнедина (55) и историка Я.С.Драбкина (56). А поскольку Е.А.Гнедин принадлежал к числу ближайших друзей Л.З.Копелева, не исключено, что именно через него Э.Генри познакомился с А.И.Солженицыным. К сожалению, их контакты до сих пор остаются покрыты покровом тайны. Однако для понимания интереса Э.Генри к писателю необходимо учитывать известное изречение «Бывших разведчиков не бывает».
Более серьезного внимания заслуживает и Н.И.Столярова.
Известно о ней пока немного. Жила она без семьи сначала в коммунальной, потом в однокомнатной квартире. По свидетельству лиц, знавших ее, была очень деловым и целеустремленным человеком, деньги и материальное благополучие ее не интересовали, отличалась хладнокровием и конспиративностью, не любила вести праздные разговоры, имела широкий круг знакомств, среди которых преобладали или люди уже с именем, или диссидентская молодежь, поддерживала отношения со многими иностранцами, в своем кругу подчеркнуто демонстрировала антисоветские взгляды. Несмотря на то, что вращалась среди деятелей литературы и искусства, особого интереса к литературе и искусству не проявляла, была либерально настроенной патриоткой, что отделяло ее и от Сахарова, и от НТС (57).
Как мы уже знаем, Н.И.Столярова находилась в поле зрения КГБ и ее связи с иностранными гражданами были хорошо известны. «Возникает вопрос: – пишет Чехонин, – почему, зная обо всем, органы не пресекали подобную деятельность Столяровой и французских дипломатов? Его как раз и задал я сотрудникам Пятого управления КГБ. Ответили весьма логично: хотели и дальше через Столярову прослеживать все связи с диссидентами за рубежом и в СССР» (58).
Между тем в окружении И.Г.Эренбурга ее подозревали в связях с КГБ и,
как выразился один из ее знакомых, смотрели на нее как на “Мату Хари” (59). Чем же она вызывала подозрения? Оказывается главным образом тем, что свободно ездила за границу (60). К сожалению, хроника ее поездок пока неизвестна, но можно назвать несколько дат из нее: осень 1965 г. (61), 1970 г. (62), осень 1976-весна 1977 г. (63), 1981 г. (64), 1983 г. (65). В 1984 г. в возрасте 72 лет она умерла (66).