Страница 105 из 150
А затем в 1990 г. произошел самый настоящий обвал публикаций. В 1990 г. в журнале «Новый мир» печатаются роман «В Круге первом» (38) и повесть «Раковый корпус» (39), в журнале «Звезда» – «Август Четырнадцаого» (40), в «Нашем современнике» – «Октябрь Шестнадцатого» (41), в «Неве» – первый том романа «Март Семнадцатого» (42). В 1991 г. в журнале «Новый мир» публикуются воспоминания «Бодался теленок с дубом» (43). Причем, это необходимо отметить, расширенный вариант по сравнению с изданием 1975 г. (44). С.Залыгин назвал 1990 г. – годом Солженицына (45).
Все эти и другие публикации шли через В.М.Борисова, на которого была возложена обязанность не только заключать договоры с журналами и издательствами, но накапливать на банковском счету гонорары за эти публикации. В связи с этим В.М.Борисов начал сотрудничать с предпринимателем Сергеем Дубовым. А поскольку публикации вызвали поток откликов, для переписки с читателями был привлечен специальный человек – Мунира Мухаммедовна Уразова, о которой пока известно лишь, что она была инжненером-строителем и до того жила в Подмосковье (46).
17 августа «Известия» опубликовали сообщение о возвращении гражданства 23 эмигрантам (47), а через день – их список. В него значились: В.Аксенов, Г.Винс, Г.Владимов, В.Н.Войнович, М.Восленский, И.Геращенко, И.Глаголев, А.Карягин, Л.З.Копелев, В.Корчной, Ю.Новиков, Ю.Орлов, Р.Д.Орлова, О.Рабин, И.Ратушинская, И.Реэметс, Н.Руденко, А.И. Солженицын, Н.Д.Солженицына, В.Тарсис, В.Чалидзе, И.Шахназаров, И.Шелковский (48).
В связи с этим Н.Д.Солженицына дала интервью, в котором заявила: «…за 16 с половиной лет нашего изгнания ни один представитель власти не вступал в контакт с Солженицыным ни в какой форме: ни письменно, ни устно, ни прямо, ни через посредников…Позиция Александра Исаевич такова: до тех пор, пока прокуратура СССР не снимет с него обвинение в измене Родине (ст.64 УК РСФСР) и Президиум Верховного Совета не выразит ясного отношения к своему Указу от 13 февраля 1974 г. о насильственном выдворении Солженицына за пределы СССР – нечего разговаривать о возвращении гражданства» (49).
Не будем пока вникать в юридические тонкости этого дела (об этом речь пойдет далее), но нельзя не выразить удивления: человек, который будучи в 1974 г. обвинен в измене родине, не желал покидать ее и, если верить ему, вынужден был сделать это только под давлением силы, теперь, когда открылась возможность вернуться домой, начал искать повод, чтобы не делать этого.
Между тем в августе 1990 г. премьер-министр Российской Федерации И.С.Силаев обратился к А.И.Солженицыну с письмом и пригласил его в Россию (50). Из ответа Александра Исаевича 23 августа: «…Для меня немыслимо быть гостем или туристом на родной земле – приехал и уехал. Когда я вернусь на родину – то, чтобы жить и умереть там…я не могу обгонять свои книги. Десятилетиями оклеветанный, я должен прежде стать понятен моим соотечественникам, и… не в одной столице, но – в провинции, но в любом глухом углу» (51).
Спрашивается, почему писатель после возвращения ему гражданства должен был приезжать на родину в качестве туриста? И почему нельзя было вернуться на родину раньше своих книг? Ведь он мог отправиться туда, чтобы там добиваться и снятия с него обвинения в измене родине, и продвижения к читателям своих книг?
«Как нам обустроить Россию?»
В своем ответе И.Силаеву А.И.Солженицын упоминал только что законченную им статью «Как нам обустроить Россию» и ненавязчиво выразил желание опубликовать ее в Советском Союзе. На следующий же день «Комсомольская правда» предложила ему свои страницы (52). Через некоторое время Н.А.Струве отправил текст статьи В.М.Борисову, а он – в редакцию газеты. Причем Александр Исаевич поставил условие, чтобы 18 сентября статья была опубликована в «Комсомольской правде», а затем в «Литературной газете» (53), что и было сделано. Ее суммарный тираж составил 27 млн. экземпляров (54).
*Имеются сведения, что незадолго до смерти Д.Н.Панина из-под его пера вышла подобная же работа, которая называлась «Как нам наладить Россию?» Было бы интересно выяснить, что совпадало во взглядах ее автора и взглядах А.И.Солженицына, в чем они расходились.
Статья А.И.Солженицына появилась очень кстати.
К этому времени все попытки поставить перед М.С.Гобачевым вопрос о выработке программы действий советского правительства в национальном вопросе были им торпедированы (1). В то же время проводилась целенаправленная политика перераспределения доходов в пользу союзных республик и сокращения доходов, поступавших в союзный бюджет, в результате чего происходило возрастание его дефицита (2). Этим самым осуществлялось сознательное ослабление позиций союзного правительства и вводились в действие центробежные силы, которые уже в 1990 г. стали создавать угрозу целостности Советского Союза.
Когда необходимые предпосылки были созданы, на повестку дня был поставлен вопрос о суверенитете союзных республик. «Самый первой такой шаг, – пишет В.Г.Сироткин, – сделала Грузия – 9 марта 1990 г. Затем о своем суверенитете заявили все три прибалтийские республики – Литва (11 марта), Эстония (30 марта), Латвия (4 мая)». 12 июня за ними последовала РСФСР, после чего «этот процесс пошел как обвал: Узбекистан (20 июня), Молдавия (23 июня), Украина (16 июля), Белоруссия (27 июля)» (3).
В этих условиях и появилась статья А.И.Солженицына «Как нам обустроить Россию». Начиналась она словами: «Часы коммунизма – свое отбили. Но бетонная постройка его еще не рухнула. И как бы нам, вместо освобождения, не расплющиться под его развалинами» (4). Тому, как избежать этого, и были посвящены «посильные соображения» автора.
Нарисовав страшную картину 70-летнего существования Советской власти, констатировав тяжелое, болезненное состояние советского общества, А.И.Солженицын писал: «…Берясь предположить, какие-то шаги по нашему выздоровлению и устройству, мы вынуждены начинать не со сверлящих язв, не с изводящих страданий – но с ответа: а как будет с нациями? В каких географических границах мы будем лечиться или умирать? А потом – уже о лечении» (5).
Сравнивая в этом отношении СССР в большой коммунальной квартирой и подчеркивая, что «во многих окраинных республиках центробежные силы так разогнанны, что не остановить их без насилия и крови», Александр Исаевич предлагал начать с ликвидации СССР и создания на его руинах славянского государства, в состав которого вошли бы Беларуссия, большая часть Казахстана, Россия и Украина (6).
Оставляя в стороне неудачное сравнение с коммунальной квартирой (правильнее сравнивать Советский Союз с общежитием), правомерно было бы задать автору статьи вопрос: если его «посильные соображения» действительно были направлены на то, чтобы облагодетельствовать народ, то почему он не поставил вопрос о необходимости выслушать его мнение. Ведь даже самый квалифицированный врач прежде чем поставить диагноз и предложить лечение, обязательно выслушает больного. Единственный способ услышать голос нации – референдум. Поэтому если А.И.Солженицын действительно желал избежать «насилия и крови» и если он был уверен в правильности своего диагноза, он должен был предложить вынесение своих идей на общенародный референдум. Между тем его предложения сводились к тому, чтобы решить судьбу народов за их спиной.
Сколько грязи и лжи было вылито на большевиков за признание ими права наций на самоопределение. Однако защищая это право, В.И.Ленин в свое время специально подчеркивал, что возглавляемая им партия не ставит перед собою цели разрушения российской государственности, точно также как признание права на развод не означает отказа от семьи и направлено лишь замену вынужденного брака свободным (7).
Однако, по сути дела перенимая большевистскую идею права наций на самоопределение, А.И.Солженицын даже не ставил вопроса о необходимости создания на основе СССР действительно свободного и добровольного союза государств. Более того, он прямо заявлял, если отдельные союзные республики не пожелают выходить из состава СССР, Россия должна сделать это одна. Поэтому его программа обустройста России по существу представляла собою программу расчленения нашей страны. И это в условиях, когда на Западе интеграционные процессы привели к созданию единой Европы. Более того, А.И.Солженицын прямо писал, что мы должны признать утопией возможность «восстановить государственную мощь и внешнее величие прежней России» (8). И это слова патриота? Значит, не на возрождение России была направлена его программа.