Сомнамбулист

Эдвард Мун поднялся выше, и разговор в гостиной больше не касался его слуха. Следующие три роскошных часа он предавался ласкам бородатой прелестницы.

Итак, этот хвастун, этот шарлатан, этот распутник и есть наш герой. Конечно, оправдание жалкое, однако нынешний век, сдается мне, не век настоящих героев, и Эдвард Мун — лучшее, что он может нам предложить.

Если вы, ознакомившись с последними подробностями плачевно-низменной личной жизни Эдварда Муна, сочтете, будто не в силах терпеть столь гнусную личность на всем протяжении нашего повествования, то не лучше ли вам отступить прямо сейчас и отшвырнуть мою рукопись прочь? Или сжечь ее, если вам того захочется. Использовать бумагу как черновик. Поупражняться в искусстве сложения бумажных фигур, именуемом японцами оригами. Поверьте, я полностью на вашей стороне. Моя б воля, я с радостью поступил бы точно так же.

Если же вы решитесь продолжить чтение, несмотря на наличие в нашей повести столь порочного протагониста, то знайте — дальше будет еще хуже.

Мистер Мун покинул заведение миссис Мопсли, осторожно прикрыл дверь и огляделся по сторонам. Ошибочно полагая, будто за ним никто не следит, он пробрался в конец переулка и свернул налево, на Гудж-стрит, намереваясь оттуда пойти домой. Улица пустовала. Вокруг царила неестественная тишина, и шаги иллюзиониста громким эхом отдавались среди полуразрушенных домов. Однако не успел он пройти и нескольких ярдов, как ночное безмолвие нарушил сухой осторожный кашель. Мистер Мун испуганно оглянулся и увидел стоявшего рядом человека.

Новый персонаж имел довольно опрятный вид, не мог похвастаться ростом и, судя по всему, очень нервничал. Пенсне в золотой оправе балансировало на самом кончике носа. Кожа его отличалась необычайной бледностью, под стать совершенно белым волосам.

Мун помрачнел. Он узнал его и кивнул с ледяной вежливостью.

— Мистер Скимпол.

Альбинос почтительно склонил голову. Несмотря на несколько карикатурную внешность, в нем было что-то угрожающее. Его окружала почти осязаемая аура опасности.

— Я не заметил вас,— произнес мистер Мун.

— Меня вообще редко замечают.

— И как давно вы следите за мной? Скимпол пропустил вопрос мимо ушей.

— Передайте мое почтение миссис Мопсли.

— Что вам надо?

Скимпол бесстрастно уставился на него. Нижние половинки глаз альбиноса сквозь стекла пенсне выглядели причудливо раздутыми.

— Мне нужна ваша помощь.

Громко фыркнув в ответ, Эдвард двинулся было прочь.

— Постойте...— Скимпол поспешил за ним.

— Я уже дал ответ. И он не изменится.

— Существует заговор против города. И он уже приведен в действие. Вы необходимы Директорату. Вы необходимы своей стране!

— Найдите другого актера.

— Что-то происходит. Разве вы не чувствуете? Грядет какой-то великий кризис!

Мистер Мун замер посреди улицы и повернулся к своему преследователю.

— Это игра вашего воображения, мистер Скимпол. Вы переели перед сном сыра.

— Я мог бы заставить вас,— заметил альбинос с подозрительным спокойствием,— мистер Грей.

Эдвард промолчал.

Бледное лицо Скимпола скривилось в подобии усмешки.

—Вы поможете мне.

Мистер Мун ответил подчеркнуто вежливой улыбкой.

— Даже у меня есть совесть. Вам придется приставить к моей голове револьвер, прежде чем я соглашусь с вами сотрудничать.

Он зашагал прочь. Скимпол подождал, пока тот исчезнет из виду.

— Возможно, и так,— тихо произнес он. Затем, уже тверже, добавил: — Возможно, и до этого дойдет.

Следующий день не задался с самого утра. Мартышка, которую иллюзионист два последних года использовал в представлениях, вдруг захворала, и ветеринар прописал ей покой на неопределенно долгое время. В качестве замены зверинец прислал буйное непослушное животное, без малейшего намека на талант предшественницы. На просьбу исполнить прыжок она принималась что-то лепетать по-обезьяньи, а когда требовалось продемонстрировать стиль и помпезность, она вяло вылезала на сцену, словно приговоренный к смерти, идущий к последнему ужину.

Следует только догадываться, до какой степени мистеру Муну по окончании представления не терпелось спуститься к себе в подвальные апартаменты. Сомнамбулист, напротив, решил чуть дольше задержаться наверху, пытаясь лестью добиться от строптивой мартышки хоть чего-то, похожего на игру.

Спейт, как всегда, беспокойно дремал на ступенях, а миссис Гроссмит, едва заслышав шаги иллюзиониста, поспешила ему навстречу.

— Вас ждут, мистер Мун. Я сказала, что уже поздно, но он настаивал.

— Кто это? — Эдвард понизил голос до шепота.— Альбинос?

Кто-то невидимый разразился громогласным хохотом.

Ворвавшись на кухню, хозяин театра увидел громоздкую фигуру, расположившуюся прямо в его любимом кресле.

— Альбинос? — Посетитель снова рассмеялся.— Право слово, Эдвард, ваши друзья с каждым разом все страннее!

— А-а, это вы, инспектор.— Мистер Мун позволил себе улыбнуться.

Мерривезер встал и сердечно пожал руку иллюзиониста.

— Рад вас видеть. Хотелось бы, чтобы при более приятных обстоятельствах...

Дождавшись, когда миссис Гроссмит тихонько удалится к себе, Эдвард достал бутылку виски, пару стаканов, сел напротив гостя и налил каждому по щедрой порции.

— Как я понимаю, ваше появление связано с работой?

— Боюсь, что да. Мои извинения за столь поздний визит, но я в полном тупике.

— Вы хотите сказать, что у вас есть для меня дело?

— Вы заголовки газет читали?

— Дело Хонимена? Я следил за вашими плачевными успехами с немалым разочарованием, инспектор. Я-то надеялся, что вы усвоили кое-что из моих методов.

— Мы сделали что могли. Но поверьте моему слову, это самое странное дело из всех, какими я занимался. Я за всю жизнь не встречал ничего более загадочного!

Мистер Мун поднял бровь.

— А разве не все ваши дела были такими?

— Это — особенное,— махнул рукой Мерривезер.— В нем что-то таинственное, жуткое, причудливое. Мистика какая-то. Потому, как вы поняли, я и подумал о вас.

— Звучит весьма и весьма обнадеживающе...

Мерривезер снова рассмеялся — грубо и резко.

— Миссис Гроссмит сказала мне, вы скучаете. Понимаете, по закону меня тут не должно быть. Мои коллеги этого бы точно не одобрили. Они думают, что у меня на ваш счет id6e fixe. Но все же после того дела в Клэпхеме...

Иллюзионист поморщился.

— В общем, они уже не так склонны закрывать на это глаза.

ПРИВЕТ ИНСПЕКТОР

Мерривезер всегда ощущал какую-то неловкость в присутствии великана, и с приходом Сомнамбулиста его природная веселость тут же поостыла.

Ассистент опустился за стол, сорвал галстук и налил себе молока. Едва он успел поднести стакан к губам, как Эдвард вдруг вскочил и повернулся к детективу.

— Что же,— нетерпеливо произнес он,— я хочу посмотреть, где это произошло.

Часом позже все трое стояли в верхнем этаже башни, где покойный Сирил Хонимен совершил свой последний — и весьма позорный — выход на «бис». В окно, куда он выпал, еще не вставили стекла, и в помещении царил пронизывающий холод. Кроме того, воздух наполнял смрад разложения. Столик со сгнившей едой служил ему источником. То, что предназначалось для роскошного пира, теперь распространяло зловоние.

— Простите за запах.— Мерривезер кутался в толстое шерстяное пальто, обмотав шею большим черным шарфом.— Тут еще была бутылка шампанского, но ребята выпили ее пару дней назад.

Проведя по столу пальцем, мистер Мун внимательно рассмотрел гангренозно-серый след от пыли и плесени.

— Что это за место?

— Никто толком сказать не может. Мы думаем, тут что-то вроде водонапорной башни. Заброшенной.— В голосе детектива сквозила безнадежность. — Ни на одной карте не можем ее найти. Официально она вроде как не существует.