Страница 46 из 62
Иллюминатство
Так называлось одно из масонских обществ. Оно было основано в 1776 г. в Ингольштадте (в Баварии) профессором канонического права Вейсгауптом. Возникнув на общих началах мистического учения о внутреннем просвещении человека свыше (illuminatio) и подобно другим масонским обществам первоначально имевшее филантропические цели, иллюминатство стало стремиться к влиянию на политические дела в Европе, вступило в сношения с иезуитами и, усвоив их начала, заводило повсюду политические интриги и потому, естественно, возбудило скоро против себя сильные преследования.
Индифферентизм, или безразличие в вере
Под именем индифферентизма разумеется такой взгляд или такое направление духа относительно веры, по которому с одинаковым равнодушием смотрят на все верования, всем усвояя равное значение, и потому не стараются познать истинную веру, чтобы утвердиться в ней и по ней направлять свою жизнь и деятельность. Индифферентизм этот является на разных степенях развития и в разных видах. Одни равнодушно смотрят на различие христианских вероисповеданий, считая неважным, к какому бы кто ни принадлежал исповеданию, лишь бы только был христианином. Другие считают противным здравому разуму ограничивать благодеяния веры пределами одних христиан и целые миллионы людей осуждать на погибель; существенные члены веры — бытие Божие и будущая жизнь — есть, говорят, у всех народов; и потому, в какой бы вере кто не жил, в языческой, или магометанской, или христианской, по их понятию, все равно, религии все равны и требовать от всех одной веры несправедливо. Иные, наконец, простираются и еще далее, не считают обязательным и того, чтобы все непременно были верующими. В деле веры всё, говорят, надобно предоставлять крайнему каждого разумению и доброй воле; зачем стеснять свободу совести? Довольно любить и уважать в человеке человека, а вера и неверие должны быть безразличны [7]. Среди нефилософов и неученых близки к индифферентистам те, которые, по недостатку твердого и широкого образования, по слабости ума и лености, сами не исследовали и не решали вопроса о бытие Божьем, но совершенно равнодушны к религии и не имеют её, а вопрос о бытие Божьем замалчивают, склоняясь, однако, больше в сторону сомнения и непризнания, нежели признания бытия Божия. Огромное большинство среди них состоит из жалких в своем скудоумии и слабоволии, полуученых или недоученных людей. В конце концов, одни из них, напыщенные знанием «последних слов науки», мало-помалу становятся на сторону неверия, другие, под влиянием страха, ввиду приближающейся смерти или же вследствие падения теорий, которым они поклонялись, и поворота в духе времени, возвращаются к вере.
Коммунизм
Коммунизм проповедует принудительное общение имуществ, отрицая все виды частной собственности. Распространяя принцип коллективизма, т. е. общности не только на производство и распределение, но и на самое пользование произведенными продуктами или на их потребление, и подчиняя все это общественному контролю, коммунизм тем самым уничтожает индивидуальную свободу даже в мелочах обыденной жизни [8]. По учению коммунистов, для счастья человечества общим достоянием всех насильственно должно быть все, до жен и детей включительно, так чтобы никто и ничего не мог назвать своим. Проповедуемое общение имуществ коммунизмом не следует смешивать с тем общением имуществ древних христиан, о котором говорится в Деяниях свв. Апостолов. Упоминаемая здесь иерусалимская община христиан была религиозно нравственной, а не экономической, и общение имения в ней не было правилом обязательным для всех, а добровольным пожертвованием во имя Христово людей достаточных, и совершенно зависело от воли каждого; так что здесь не было и тени какого бы то ни было принуждения, и в то время, когда они жертвовали, другие могли оставаться при своем имении и распоряжаться им по своей власти (Деян. V, 4). Но и указанное общение имуществ было явлением исключительным для Апостольской Церкви: оно практиковалось лишь в Иерусалимской Церкви, другие же, основанные апостолами, общины такого опыта не делали, а в них каждый давал по достатку своему (Деян. XI, 29–30, XII, 12), сколько позволяло ему состояние (1 Кор. XVI, 1–3; ср. 2 Кор. VIII и IX). Будучи не всеобщим требованием христианства, указанное добровольное отречение от собственности в основе своей имело стремление к высшему совершенству (Мф. XIX, 21) и совершенную христианскую любовь, связующую души и сердца людей в одно, плодом каковой любви и было совершенное бескорыстие первых христиан. Имея одно сердце и одну душу, они свое самоотречение добровольно простирали не только на пожертвование своим имуществом, но всегда готовы были отдать даже и свою жизнь ради спасения ближних. Будучи естественным выражением исключительно высоких внутренних переживаний первых христиан, указанное общение имуществ в Иерусалимской Церкви представляло собой кратковременное явление, упразднившись в ней по мере ослабления произведшей его причины. Что такое общение имений могло быть только временной мерой, а не новым постоянным строем жизни христиан, видно из того, что это было общение потребления, а не производства, что христиане продавали средства производства, обращая их в средства потребления, и что, следовательно, сам собою должен был наступить момент, когда все оказалось бы проданным и потребленным. Таким образом, в жизни первых христиан не было намека на то общение имуществ, которое проповедуется коммунизмом, а была только живая, деятельная любовь между верующими, которая не отказывала нуждающимся ни в чем. Коммунизм, уничтожая личную собственность, вместе с этим уничтожает всякую возможность частной благотворительности, потому что собственностью общины частное лицо не вправе распоряжаться; а общение имуществ в апостольское время своим основанием имело именно частную, свободную и бескорыстную благотворительность во имя любви и братства о Христе (Деян. IV, 32–37; V, 4; 1 Тим. VI, 17). Сводя вопрос о благе и счастии людей к материальной сытости или несытости, коммунисты материальную бедность считают не только величайшим, но и единственным коренным несчастием в жизни человеческих обществ, с устранением бедности мечтая установить в жизни человеческой счастье. Кроме уничтожения личной собственности, коммунизм вместе с тем подрывает и узы семейственных отношений, установляя, при отсутствии всяких форм брака, самые непринужденные отношения между полами и проповедуя необходимость воспитания детей обществом, вне семейного круга. Хотя не все социалисты — коммунисты, но все коммунисты — социалисты, потому что коммунисты стремятся к самой радикальной реформе экономического быта, к абсолютному уничтожению частной собственности; коммунизм относится к социализму, как род к виду. (См. антаномизм и социализм.)
7
Источниками такого ложного направления служат: а) неправильное воспитание и превратное направление разума и воли, б) беспечность и нерадение разума в исследовании истины и отсюда незнание религии, в) испорченность сердца, преобладание чувственности и страстей и жизнь рассеянная, которые не терпят ограничений со стороны религии, страшась своего разрушения, г) пренебрежение общественным богослужением и отсюда незнание духа христианского благочестия и равнодушие к священным обрядам и постановлениям Церкви и пр. Такие и подобные им причины производят то, что религия становится для таких людей предметом совершенно сторонним; для них все равно, как бы кто ни веровал: и если бы совесть стала укорять их в том или другие стали оспаривать их заблуждения, они готовы сказать, что Бог есть Отец всех человеков и мы всех должны любить братскою любовью, что привязанность к известным верованиям только стесняет свободу совести, возбуждает одни раздоры и несогласия, препятствует успехам знания, лишает спокойствия и пр.
8
Коммунистическое общение имуществ а государствах и, вообще, в жизни общественной невозможно. Здесь труды, занятия, служения и должности разнородны до бесконечности, нужды и потребности так разнообразны, неопределенны, разновременны, непредвиденны, что разделы невозможно определить никакими общими постановлениями. Проповедуемое коммунизмом общение имуществ ведет к ниспровержению всякого правосудия и к совершенному разрушению благосостояния и порядка семейного и общественного. Тогда все страсти и самые грубые инстинкты получили бы право гражданства, как того и желают крайние коммунисты. Тогда все права собственности были бы ниспровергнуты: богатые невинно бы лишались законной собственности; бедные сделались бы богатыми без всякого права и заслуги; трудолюбие и бережливость потеряли бы всякое значение. Такая система может благоприятствовать тунеядцам и празднолюбцам, а не истинным гражданам. Вместо мнимого общения имуществ Св. Писание представляет нам другого рода общение, состоящее в христианской благотворительности, или добровольном вспомоществовании бедным, больным, престарелым и другим несчастным.