Смертный приговор

Он свернул влево на широкий бульвар. Мимо лихо прокатил автобус, движение в этот час и в этом районе нельзя было назвать чересчур оживленным. Пол остановился перед красным огнем светофора и опустил стекло. Где-то вдали смутно прогрохотал “Эль Трэйн” – из бара доносились металлические переливы испанской музыки. Как гигантское насекомое-мутант, мимо прокатила машина с огромными, прилепленными на заднем бампере, запасными шинами. В следующем квартале, почувствовав, что проголодался, Пол припарковался и поел у стойки кафе: мексиканскую кухню он открыл для себя еще в Аризоне, когда покупал свой первый пистолет.

“Сентенниал” приятно оттягивал карман пальто: последние несколько дней Пол чувствовал себя в городе безоружным и голодным.

“Чиль редено” оказался неплохо приготовленным. Пол запил еду пивом. Расплатившись с толстухой-хозяйкой, он снова вышел на улицу. Время близилось к девяти и становилось все холоднее. Трое хохочущих мужчин, один из которых тащил упаковку пива, выползли из дверей.

В некотором замешательстве Пол снова уселся в машину, он пока еще плохо знал этот город, поэтому наобум катался туда-сюда.

Патрулировал.

Он понятия не имел, в каком именно районе находится, но, по счастью, в “бардачке” лежала карта местности, и, если потребуется, он всегда мог проверить свой путь и добраться до дома.

Немного севернее, а вернее северо-западнее центра, находился на темной улочке бар, сквозь окна которого была видна шумная многоголосая компания пьяниц, а несколько дальше двое в рванье сидели на приступочке, наблюдая за входом. Пол лишь мельком взглянул на них, проезжая мимо, но словно прочел их мысли, и когда завернул за угол, выскользнув тем самым из поля их зрения, то сразу же принялся искать место, где можно было бы припарковать машину. Обнаружив стоянку примерно в квартале от бара, он запер дверцы машины и обогнул дома, остановившись на углу. Отсюда был виден вход в бар, и если бы Пол сделал шаг вперед, то молодцы на ступеньках его бы заметили. Поэтому, чтобы не вспугнуть добычу, он выглянул лишь на мгновение и снова исчез в тени. Они все так же сидели, передавая друг другу бутылку, видимо, с вином. Под их лохмотьями таились молодые и жилистые тела, и неподвижность черт в их лицах сразу же привлекла внимание Пола: он знал эту породу, изучил ее давным-давно, особи подобного рода в Чикаго ничем не отличаются от своих собратьев в Нью-Йорке.

Пол быстренько продумал план и тут же вышел из своего укрытия на тротуар. Шел он так, будто был “под шафе”: не шатался из стороны в сторону, но ступал с чрезвычайной, преувеличенной осторожностью, несколько манерно и нарочито. Посмотрев по сторонам, он довольно бодро перешел улицу и резво вскарабкался на противоположный тротуар: Пол как бы показывал всем, что он не потерял достоинства, входя в бар. Ему не нужно было смотреть в сторону молодых людей, он и так был уверен, что они за ним внимательно наблюдают.

Внутри стоял грохот, хохот и приветственные крики – похоже, кого-то чествовали. А может, справляли поминки, словом, обычный салун. Народ расползался по кабинкам, и места у стойки были почти все забиты. Этой забегаловке было лет пятьдесят от роду и ничего со времен ее открытия не изменилось, кроме разве что увеличенных плакатов на стенах: Брендан Бехан и Юджин О’Нил и кто-то еще, кого Пол не узнал, наверняка, какой-нибудь ирландский республиканец из двадцатых годов; зальчик просто тонул в ирландском акценте из группы жирных мужичков, сидящих за стойкой, доносилась живенькая мелодийка, которую нельзя было ни с чем спутать. Барменша в рыжем парике оттолкнула Пола локтем и пронесла мимо него поднос, полный пивных кружек.

Пол остановился возле окна, через которое молодчики напротив могли отличным образом обозревать его спину. Он заказал имбирное пиво и жадно проглотил три кружки подряд без передыху. Тут же его заловили за пуговицу два горлопана, потребовавших высказать отношение к “Кэтфиш Хантер”. Когда Пол признался в своем полном невежестве, то на него хлынул неиссякаемый поток информации о бейсболе. Решив, наконец, что прошло уже достаточно времени, он решительно пробрался сквозь толпу и, дождавшись своей очереди, ввалился в мужской туалет и стал смывать пот с ладоней. Выйдя, он принялся пробиваться к выходу, стараясь побороть возникший ни к селу, ни к городу страх. Пьяно помахав двоим болтунам, Пол выскользнул на улицу, едва не столкнувшись с парочкой смешливых пьяниц, входивших в бар.

Пол принялся оглядываться, изображая достаточно выпившего человека, который как бы запамятовал, куда поставил машину. Пот струился по ладоням, и он вытер их о внутреннюю подкладку карманов. Двинувшись будто бы не в том направлении, он громко выругался и, злобно топнув ногой, повернул к углу, из-за которого вышел. Пошатываясь, поплелся к нему.

Уголком глаза он видел, что двое молодых людей несколько выпрямились и сели неестественно прямо. Головы их поворачивались вслед за ним, что свидетельствовало о все возрастающем интересе к передвижению “пьянчуги”.

Остановившись на углу, Пол принялся с пьяной сосредоточенностью изучать все четыре улицы по очереди; затем он аккуратно взобрался на тротуар и махнул рукой куда-то вдаль, с видимым усилием удерживая равновесие.

Но изображая пьяного, он чувствовал страх. “Зачем тебе все это? Не надо. Тебе ведь не хочется умирать. Не стоит приставать ко мне”.

Он испытывал старый знакомый ужас, ощущая нечто отвратительное, составленное из намерений потенциальных убийц и его собственных: он боялся нападающих, но себя самого и того, что он собирался сделать, боялся еще больше. То было нечто, что Пол чувствовал, но никак не мог до конца понять.

Пол знал, что молодчики не оставят его в покое. За этим кабаком они наблюдали в течение нескольких часов, поджидая кого-нибудь в его роде: и даже прожди они неделю, им не попадется добыча лучше. Одинокий пьяница, забредший в темный проулок, ищет свою машину...

Чтобы успокоиться, Пол дышал глубоко и равномерно. Добравшись до затененного участка, он притворился рассерженным, не обнаружив на месте автомобиля, Он стоял спиной, но знал, что ребята уже рядом, так как когда они подошли к угловому фонарю, то на стене четко вырисовались их силуэты.

Пол сгорбился, пытаясь всунуть ключ в дверцу машины, но это была не его машина, и он со стоном издал громкое проклятье, чтобы его услышали, потом зло пнул не желавшую открываться машину и пошел дальше, низко наклоняясь и рассматривая каждую попавшую в поле зрения машину.

А молодчики уже подбежали к Полу, и один из них поднял винную бутылку, намереваясь размозжить ему череп, другой же раскрыл ноле, чтобы безжалостно вонзить его в плоть беззащитного человека.

Пол давным-давно услышал их приближающиеся шаги, но его парализовал страх, и поэтому он двигался много медленнее, чем было нужно, к тому же он пока еще не изучил новый пистолет, не мешало бы потренироваться вначале, но когда нападающие почти наскочили на него, он развернулся, вытянув вперед руку с пистолетом.

Их будто камнем оглушило. Парни увидели совершенно трезвые глаза и черный револьвер; они мгновенно поняли, что их ждет.

Грохот был оглушающим, а отдача столь сильная, что револьвер едва не размозжил Полу руку.

Парень с винной бутылкой согнулся пополам. Пол мгновенно перевел дуло и выстрелил вооруженному ножом в грудь.

Звук упавшей на асфальт бутылки был едва слышен. По пуле он послал каждому из нападавших в голову, пока те падали: они должны быть мертвы, чтобы не опознать его.

Заливаясь от ужаса холодным потом, Пол, пошатываясь, отступил на несколько шагов.

Глава 3

Пол поставил “понтиак” на стоянку в подземном гараже. Смотритель был одет в униформу, и на поясе у него висел револьвер в кобуре. Пол приветствовал его и поднялся на лифте на свой этаж – семнадцатый.

Небоскреб, 501 Озерный проезд, высоченная башня в т образном тупичке Грэнд-Авеню. Вначале Сполтер решил познакомить Пола с хорошим агентом по продаже недвижимости, но Пол, почти всю жизнь проведший в наемных квартирах, если не считать небольшого эксперимента, во время которого они с женой жили в пригороде, отказался и вскоре обнаружил объявление о сдаче квартиры в “Санди Трибюн” и в тот же вечер въехал.