Страница 14 из 40
Флойд выключил магнитофон:
— Для начала хватит. Позже, когда он захочет подтверждения, тебе придется поговорить побольше.
Однако, дважды прослушав запись, недовольно проворчал:
— Нет, не пойдет. В твоем голосе никаких эмоций, никакого испуга.
— А что ты хочешь? Чтобы я рвала на себе волосы и визжала?
— Ты классная девушка, милашка, — улыбнулся Флойд. — Можешь слегка поплакать. Нужно убедить твоего папочку действовать быстро. Попытаемся снова.
В конце концов четвертая запись Флойда удовлетворила. К этому времени Терри так ослабла от напряжения и переживаний, что это отразилось и в ее голосе на пленке. Когда Флойд, перемотав пленку, стал укладывать магнитофон в рюкзак, она сидела, откинув голову к стене, прикрыв глаза и тяжело дыша. Митч бережно снял проволоку с запястий девушки. Она ее не поранила, но оставила на коже красные рубцы.
Подошел Теодор, сминая пустую жестянку из-под пива в руке, и язвительно спросил:
— Все сделали?
— На данный момент.
— Ладно. А что с ней будем делать?
— А что ты предлагаешь? — поинтересовался Флойд.
— Трахнуть, — спокойно ответил Теодор. — Откусим все по куску, а потом зароем где-нибудь здесь.
Митч слышал, как девушка быстро втянула в себя воздух. В ярости он поднял глаза на Теодора:
— Что с тобой? У тебя мозги в заднице или что?
— Мисс Коннистон, извините нас за нашего коллегу, — пробормотал Флойд. — Теодор неудачно высказался.
— Чего? — протянул тот.
— Митч, объясни ему. Вытри изумление на его лице.
— Сам объясни, — не поворачивая головы, огрызнулся Митч.
— Я действительно не понял, — возмутился Теодор. — Слушайте, мы же все равно должны ее убить. Она же нас видела. Это не будет выглядеть убийством. Черт, возьмите одну из игл Джорджи, вколите маленький пузырек воздуха ей в вену. Быстро, безболезненно, без следов. Какого черта?
Терри испуганно наблюдала за ними.
— Ты начинаешь испытывать мое терпение, Теодор, — взорвался Флойд. — Пошевели мозгами! Если мы хотим получить за нее деньги, то должны дать ее отцу доказательство, что она жива. Никто не станет платить за труп.
— Откуда он узнает, что она мертва?
— Не беспокойся, быстро поймет, если мы не дадим ему возможности с нею поговорить.
Сидя в углу, Джорджи зевал, шлепал губами и безучастно улыбался в потолок. Митч даже позавидовал его состоянию.
— Ты пальцем ее не тронешь, Теодор, — спокойно, но внушительно проговорил Флойд. — Только попробуй к ней прикоснуться, и я разорву тебя на мелкие кусочки. Понял?
— Нет, — ответил тот. — Не понял.
— Тогда объясню по-другому. Я приберегаю ее для себя, — сказал Флойд. — Так ты понимаешь?
— Почему же ты не сказал сразу?
— Вот только что это сделал, — бросил Флойд с презрением. Затем, встав на ноги, обратился к Митчу: — Мой прекрасный клоун, пойдем поговорим.
Митч глянул с беспокойством на девушку и поплелся за Флойдом к дальнему концу старого магазина, пробираясь сквозь мусор. Свет от лампы сюда почти не доходил. Однако самодовольное лицо Флойда было видно достаточно хорошо.
— Я же говорил, что у меня есть дело для тебя.
— Должно быть, я тупой. Объясни.
— Обрати внимание, излагаю на простом английском. Через некоторое время одному из нас придется уехать и добраться до телефонной линии, которая отсюда в пятнадцати милях езды к северу. А теперь посмотри на нашу счастливую семейку, дышащую ртом и ковыряющую пальцами в носу, и, по-моему, ты ясно увидишь, что среди нас есть только один человек, способный сказать Эрлу Коннистону правильные вещи. Этот телефонный звонок могу сделать лишь я. Согласен?
— А что требуется от меня?
— На время моего отсутствия кому-то придется здесь командовать. Ну, давай просто предположим, что ты решишь слинять сразу же, как я уеду. И что тогда произойдет? Догадываешься?
Митчу не надо было догадываться. Он знал, поэтому с кислым лицом просто кивнул:
— Теодор изнасилует ее к черту, и никто его не остановит. — Может это сделать, а может и не сделать. Но в одном он прав. Если мы ее освободим, она нас опознает. Теодор не так глуп, как кажется.
— Ты говоришь, прав?
— Главное — добыча. Одно движение пальцем — и у нас полмиллиона долларов. Вот все, что надо знать тебе, и все, что хочет знать Теодор. В его маленьких, с горошину, мозгах четко отпечаталось: если мы отпустим ее живой, то рискуем оказаться опознанными.
— Не понимаю, какое это имеет отношение ко мне?
— Когда я уеду звонить, мой прекрасный идиот, ты тут останешься единственным, кто может встать между девушкой и ее смертью. Надеюсь, ты не скроешься за холмом. Останешься здесь и защитишь нашу гостью.
— Если она все равно в конце концов будет убита, какая мне разница? — медленно проговорил Митч.
— А мне показалось, она тебе понравилась.
— С чего ты взял?
— С того, как ты себя с ней ведешь. Давай, Митч, ты же не хочешь, чтобы она была убита.
— Кажется, у меня нет выбора.
— Ошибаешься. У меня нет намерения ее убивать.
— Но ты только что сказал...
— Я говорил о Теодоре, не о себе. Посмотри на все это с другой стороны. Если я смогу забрать деньги и уйти, зачем ее убивать?
— Это одни красивые слова. Если девушка останется жива, никому из нас далеко не уйти. Рано или поздно нас все равно поймают.
— Нет, Митч, или я буду не я. Остановись и подумай минутку. Девушка ведь не единственная, кто может нас опознать.
— Кто еще?
— Разве тебе не ясно, что каждого из нас могут опознать по крайней мере еще четыре человека. — Флойд обвел глазами всех в помещении и добавил: — Все мы можем опознать друг друга, Митч.
— Тебе следовало подумать об этом раньше, прежде чем начинать эту авантюру.
— О, я подумал. Считаешь, я настолько глуп, чтобы всем вам доверять? Кому? Посуди сам. Моему дрянному братцу и этим двум безмозглым олухам или тебе, только и мечтающему, как бы поскорее выбраться из этой шалости? Полагаешь, я не принял всего этого в расчет? Ты что, отказываешь мне в здравом смысле?
— Не вижу тут вообще никакого здравого смысла.
— Тогда позволь мне кое-что тебе рассказать. В Мексике есть один человек, бывший пластический хирург, который во время войны имел несчастье быть участником нацистских экспериментов над людьми. Естественно, ни в одной стране он не мог добыть лицензии на работу по своей специальности. Так что он только держит маленький фармацевтический магазин в небольшом мексиканском городке и время от времени оказывает услуги мафии, которая, в свою очередь, оберегает его от властей. Новое лицо и отпечатки пальцев у него стоят всего пару тысяч долларов. Теперь ты все понял?
Митчу нужно было переварить услышанное. Наконец он сказал:
— С тобой ясно, а как насчет остальных?
— Получив выкуп, мы разделим его на пять частей. Это будет последний раз, когда ты меня увидишь. А дальше каждый выберет сам, что ему делать. Ты можешь подраться с Теодором за девушку.
— А что будет с твоим братом?
— Это камень на моей шее, — с тихой злостью ответил Флойд. — На его долю выручки куплю себе от него свободу. Позволю ему самому или спасти себя, или окончательно разрушить с помощью денег. — Он натянуто улыбнулся.
Митч вспомнил, как предыдущей ночью Флойд сказал про себя: «Ну разве я не сукин сын?» Затем глянул в сторону девушки, неподвижно сидящей в углу. Свет лампы отражался в ее тревожных голубых глазах. Она следила за ними двоими, словно боялась, что они торгуются за ее жизнь. «Нет, я не убийца, — подумал Митч. — Но если свалю, это будет то же самое, что ее убить».
— Знаешь, в чем твоя беда? — вкрадчиво произнес Флойд. — Ты джентльмен, Митч. А это трагично, потому что сейчас никому не нужны джентльмены. Никому, кроме мисс Коннистон.
— Итак, представим, что ты разделил добычу и оставил меня с сумкой в руках. — Митч попробовал размышлять вслух. — Далее, я либо позволю Теодору убить девушку, либо спасаю ее жизнь, и она выдает меня полиции. Прекрасный выбор. — Он еще раз глянул на девушку, затем повернулся лицом к Флойду: — Я однажды уже сидел в тюрьме. Ты ошибаешься, если думаешь, что я собираюсь туда вернуться.