Смертельный гамбит

– Какая еще лотерея? - недоверчиво спросил Зола.

– Игра для каждого жителя Облака, - торжественно объявил Курст.

Зола несколько секунд хранил молчание, а затем помост начал медленно опускаться. Покинув кресло, Зола вплотную приблизился к Курсту.

– Ты сошел с ума! - произнес он с расстановкой, выговаривая каждое слово. - Игра принадлежит нам, кохам. Мы придумываем наши игры не для того, чтобы развлекать разный сброд вроде тебя.

Курст с испуганным лицом попятился к двери.

– Я не хотел оскорбить ваше высокое сословие, - пролепетал он жалобным тоном.

– Кроме того, это означает, что каждому жителю Облака станет известно о нашей игре, - продолжил Зола ледяным тоном.

Он не стал упоминать Надзирателей, поскольку для простых жителей Облака эти существа были персонажами из легенд, чью реальность кохи никогда не признавали перед представителями низших сословий, поддерживая иллюзию, будто вся власть принадлежит только им.

– Но позвольте мне объяснить, - взмолился Курст.

– Объясняй поскорее, а после того, как закончишь, надеюсь, ты без лишних проволочек купишь себе билет на обратный рейс.

– Я уже говорил, - с волнением продолжил Курст, - что мне в голову пришла замечательная идея насчет лотереи, основанной на вашей игре. Как я слышал, два коха и васба будут высажены на варварскую планету и проведут на ней определенное количество дней. - Он остановился, словно бы ожидая подтверждения со стороны Золы, но тот промолчал. - Далее, зная утонченность натуры представителей вашего класса, я могу предположить, что основные пари будут заключены на конечный исход противоборства троих участников игры, но у меня возникли еще кое-какие соображения.

– Продолжай, - приказал Зола.

– Давайте посмотрим на предстоящую игру как на логическую последовательность событий. У нас есть три участника. Назовем их условно X, Y и Z. Но на самом деле на исход игры существенное влияние оказывает и четвертый элемент - местные жители, и мы обозначим их N. Взяв для начала участника X, несложно подсчитать, что для него существует пять возможных исходов. Его могут убить местные жители, он может пасть от руки одного из своих соперников, а также его может убить собственная охрана. Пятый вариант заключается в том, что он остается в живых.

– Мне кажется, я понимаю, - произнес Зола, и на его лице появилось выражение легкой заинтересованности.

– Рад это слышать, - ответил Курст, увлеченный своим рассказом. - Мы установили, что для одного участника существует пять возможных исходов. Если взять сразу двух человек, то мы получим комбинацию из двадцати пяти вероятных результатов, начиная с того, что они останутся живы, и кончая тем, что оба погибнут от рук местных жителей.

– А если взять трех участников, как в нашем случае? - спросил Зола с растущим возбуждением.

– Тогда мы получим сто двадцать пять возможных исходов, но только на первый день игры!

– На первый день? - переспросил Зола.

– В том-то и заключается вся прелесть. Давайте рассмотрим конкретный пример. Могу ли я узнать, как долго будет продолжаться игра?

Зола задумчиво посмотрел на Курста. Никто еще не знал этого точно.

– Предположим, шестьдесят дней, - осторожно произнес Зола, уже предчувствуя, куда клонит Курст.

– Хорошо, очень хорошо, - ответил Курст, довольно потирая руки. - Значит, четыре вероятных ежедневных исхода мы умножаем на шестьдесят дней.

– Мне казалось, ты говорил о пяти исходах.

– То, что участник игры проживет весь срок до конца, представляет собой один отдельный вариант, который мы затем прибавим к общей сумме. Итак, на весь период игры мы получаем двести сорок возможных исходов плюс один. Таким образом, для трех участников мы получаем цифру, равную двумстам сорока одному в третьей степени. Зола выглядел озадаченным.

– Если быть точным, - поспешно пояснил Курст, - в итоге у нас получится тринадцать миллионов девятьсот девяносто семь тысяч пятьсот двадцать один вариант возможного окончания игры. Вы продаете их, как отдельные лотерейные билеты. Покупая их, люди как бы делают ставку на тот или иной исход. Например, на то, что X погибнет на третий день от руки Y, Z погибнет на сорок девятый день от рук местных жителей, a Yпроживет весь срок до конца.

– Бог ты мой, я сам должен был до этого додуматься! - прошептал Зола.

– Не стоит огорчаться, - с триумфом произнес Курст. - Я ваш консультант, и моя работа заключается в том, чтобы думать за вас о таких вещах.

Зола бросил взгляд на Курста, и на его лице заиграла улыбка. Да он сможет продать биллионы таких билетов! Конечно, некоторые исходы покажутся предпочтительнее других, и толпа ухватится за них в первую очередь, но все, что от него требуется, это сделать выигрышный фонд достаточно низким, скажем, двадцать пять процентов, и он в любом случае не прогадает. Конечно же возникнут некоторые проблемы, и самая главная - это Надзиратели. Но когда он думал о той фантастической прибыли, которую обещала принести лотерея, Золе казалось, что он сумеет договориться и с Надзирателями.

– Я сожалею, что был излишне peзок в начале нашего разговора, но если бы ты знал, сколько времени уходит на решение разных запутанных проблем, постоянно возникающих в большом бизнесе, - дружелюбно произнес Зола, положив руку на плечо Курста. - Как насчет хорошей сигары и чего-нибудь выпить? - продолжал Зола, подводя Курста к креслу возле своего стола.

– Я не возражаю! - ответил Курст, с удивлением наблюдая, как Зола лично подносит ему зажигалку.

– Где ты остановился, мои друг? - спросил Зола.

– Одна моя давняя подруга работает здесь на фондовой бирже, - немного смущенно ответил Курст.

– Ах, ну конечно, - отозвался Зола и с понимающей улыбкой слегка ткнул консультанта под ребро. - Мы встретимся с тобой завтра утром. До той поры мне нужно кое с кем связаться. На обратном пути скажи моей секретарше, чтобы она позвонила в бухгалтерию. Пусть они выплатят тебе гонорар. Скажем, двадцать тысяч будет достаточно?

Курст посмотрел на Золу круглыми от удивления глазами.

– Только для начала, мой добрый друг, - великодушно произнес Зола. - Это только для начала.

Когда дверь за Курстом закрылась, Зола не смог сдержать самодовольной улыбки. С помощью разного рода ухищрений и нескольких очень крупных взяток ему уже удалось найти подход к одному из охранников Сигмы. Зола, разумеется, пообещал ему несметные богатства, и тот заглотил приманку. Теперь Зола точно знал, на что будут потрачены эти деньги.

 ГЛАВА ТРЕТЬЯ 

Эдо, Япония, 1702 год

Оиси Кураноскэ посмотрел на шелковый мешочек, лежащий на его коленях. Он плавно потянул за тесемки и, сунув руку в мешочек, извлек из него трофей. Оиси приподнял перед собой голову Киры Ёсинаки, держа ее за пучок волос на макушке, и сорок шесть самураев, сидевших вокруг него, с облегчением вздохнули.

Значит, их боевому содружеству пришел конец, с печалью подумал Оиси. То, ради чего они жили, о чем мечтали на протяжении последних полутора лет, было завершено. Сейчас ему даже не верилось, что прошло так мало времени. Оиси казалось, что с тех пор, как его господин Асано Нагомори был приговорен к бесславной смерти, протянулась бесконечная череда мучительно долгих дней, наполненных стыдом и бесчестьем.

Сквозь навернувшиеся на глаза слезы Оиси посмотрел на могилу Асано.

Всего лишь два года назад Асано, храбрый порывистый Асано, наделенный лучшими качествами самурая старых времен, откликнулся на призыв занять должность при дворе сёгуна и по прибытии был назначен подчиненным Киры Ёсинаки, трусливого придворного новой школы, с презрением взиравшего на всех, кто родился и вырос за пределами утонченной атмосферы двора. Вспомнив ненавистное имя, Оиси бросил взгляд на отрубленную голову Киры, словно желая убедиться, что злейший враг на самом деле мертв.

Оиси постоянно находился рядом с Асано, и был свидетелем насмешек, которыми трусливый Кира постоянно подвергал его господина. В те времена, когда страной правили люди, носящие на поясе меч, такие насмешки были бы пресечены незамедлительно. Но та эпоха давно прошла, и Кира чувствовал себя в полной безопасности, защищенный эдиктом сёгуна, где говорилось, что каждый, кто обнажит меч при дворе даже для того, чтобы ответить на оскорбление, будет приговорен к смерти.